– Лоза сажать – виноград вырастай, радость вырастай, – вздохнул старик. – Сапсем не сажать, у люди душа емшан-трава зарастай, беда вырастай… Балшой беда скоро вырастай, урус.

– Согласен, ата, – уронил Савелов. – На разоренном поле вырастает только чертополох.

Старик покосился на него и перевел взгляд на стаю галдящих ворон.

– Ворон шибко кричит, собака нос в трава прячет – Аллах завтра снег давай.

Он прикрикнул на овец и, не прощаясь, ушел, шаркая резиновыми галошами с загнутыми носами, по тропинке, вьющейся среди зарослей терновника, обсыпанного крупными, как слива, черными плодами.

После его ухода Савелов позволил себе час поспать.

На одной из окраинных улочек тихого Белогорска при появлении «Мерседеса» двое мужчин, одетых по-домашнему, в шлепанцах на босу ногу, раскрыли глухие металлические ворота в высоком заборе: Савелова здесь явно ждали. Он приветливо кивнул мужчинам и въехал во внутренний двор, крышей которому служили переплетенные на решетках побеги виноградных лоз.

– Все в порядке, товарищ подполковник! – доложил ему вышедший из дома поджарый мужчина в темно-сером номенклатурно-комсомольском костюме и показал на двухместный гараж, в котором сиял никелированный бампер белого «БМВ». – Москва почему-то в последний момент поменяла вам машину на ту «бээмвуху». Заправлена под завязку. Еще четыре канистры бензина в багажнике, продукты в салоне. Салон опечатан.

– Кем?

– Сотрудниками, которых по приказу Москвы сменила наша группа. Документы на тачку они передали фрау, виноват, вашему сотруднику…

– Она в дорогу готова? – перебил сухопарого Савелов, почувствовав неприязнь к этому человеку.

– Который день сидит наседкой на чемода…

– Как ее зовут?

– Марика. Немка она… Наша, крымская.

– Значит, вы все тут крымские?

– Так точно, – почему-то смутился сухопарый и поспешил вернуться к прежней теме: – Пацана ее зовут Курт. Ему три года, а по-немецки шпарит, как настоящий фриц.

– Скажите фрау Марике: на сборы десять минут. Форма одежды элегантная, спортивная, макияж европейский.

– Есть десять минут! – отчеканил сухопарый и, подойдя к открытому окну, что-то крикнул в глубину дома.

– Она уже готова, – сообщил он. – Пойду место в гараже освобожу, чтобы вы, товарищ подполковник, не мозоля глаза соседям, тачку поменяли.

Через несколько минут он махнул из ворот гаража:

– Загоняйте!

Савелов поставил «Мерседес» впритирку к «БМВ» и, сорвав с замков дверей пломбы, пересел за его руль. Сухопарый наклонился к нему.

– Вы отсюда прямо в Москву? – вкрадчиво спросил он. – Я к тому, что если в Крыму хотите задержаться, отдохнуть, так сказать… Мы можем номер «люкс» в любой гостинице Ялты организовать. У нас в Крыму с номерами, чтоб по европейскому разряду, дефицит, так сказать.

– Что вы имеете в виду под европейским разрядом?

Сухопарый ухмыльнулся и изобразил руками женский бюст.

– Ах, это! – отмахнулся Савелов. – Нет, телки не требуются, но за заботу спасибо.

– Всегда рады помочь москвичам.

– Однако гулять так гулять! – подмигнул ему Савелов. – Сначала махнем с фрау Марикой, если она, конечно, не крокодил какой, дня на три в Ялту. Там у моей тетушки по отцу прямо на берегу моря шикарная фазенда. А по дороге еще заскочим к татарам шашлычка поесть и кумыса попить. Уважаешь кумыс, коллега?..

– Не-а, мы больше по пиву, – брезгливо поморщился тот и кинул неспокойный взгляд на вход в гараж.

Скоро в зеркале заднего обзора Савелов увидел стройную рыжеволосую женщину лет двадцати восьми со спящим малышом на руках.

Следом за ней двое молодых людей в серых костюмах тащили пару объемистых кожаных чемоданов.

Отчужденно поздоровавшись с Савеловым, женщина села на заднее сиденье «БМВ», уложив рядом малыша. Молодые люди тем временем затолкали в багажник ее чемоданы. Потом они, настороженно оглядев через забор улицу, распахнули ворота, и Савелов поспешил покинуть двор. Когда белый «БМВ» с зарубежными номерами скрылся за углом переулка, сухопарый поглядел на часы и достал портативную рацию.

– Первый, Первый, я Сосед, – сказал он приглушенным голосом.

– Чего нового, Сосед? – донеслось из рации.

– Ваш объект выехал от меня в ноль сорок две. Сначала куда-то к татарам намылился, кумыс пить, а потом, говорит, на три дня в Ялту. Тетку там навестить.

– Какую телку?

– Тетку, тетку, а не телку…

– Адрес тетки в Ялте?

– Может, тебе еще и ключ от квартиры, где деньги лежат?

– Ладно, Сосед, не фырчи!.. Утюжок на месте?

– Фирма веников не вяжет.

– В долгу не останемся, Сосед… Отбой…

По тихим сонным улочкам Белогорска, украшенным переливающимися на солнце перламутровыми нитями паутины, Савелов погнал машину в сторону нависающей над городком скалистой гряды. Марика, потянувшись к нему с заднего сиденья, хотела что-то сказать, но Савелов прижал палец к губам. Когда городок остался за грядой, он остановил машину и кивком попросил ее отойти с ним в сторону.

– Кто были люди в том доме? – спросил Савелов.

– Я их не знаю, – шепотом ответила она. – Сначала были другие, но их вчера отозвали, и вместо них приехали эти…

– Они местные?

– Похоже, но я их раньше никогда не видела.

– Посидите в машине, – попросил ее Савелов и, отойдя в сторону от «БМВ», сказал в микрофон рации: – Купавна, Купавна, ответь Щербинке. Прием.

– Наконец-то, Щербинка! – раздался из передатчика густой уверенный голос Купавны. – Пассажирам из соседнего купе малость не повезло… Под Джанкоем сам увидишь… Скатерть вроде бы чистая, но небеса почему-то посылают не на три, а на пять букв… Как понял, отзовись, Щербинка? Прием.

– Понял, Купавна, небеса посылают на пять букв… Скажи лучше: почему самогонный аппарат поменяли?

– Перестраховались, видно. Прием.

– Портреты получились классными, не знаешь? Прием.

– Гарантирую, Щербинка! Фотограф у нас – талант. И прицеп с тележкой тоже о’кей вышли!

– Спасибо.

– Щербинка, Щербинка, а новый аппарат обнюхай со всех сторон. Береженого бог бережет. Прием.

– Понял, Купавна! Прием.

– Значит, назначаем рандеву на конце плеча, у старых камней. У тех, что с новыми дырками… Понял меня, Щербинка? Прием.

– Понял. У старых камней с новыми дырками… Отбой, Купавна. До встречи.

Закончив разговор, Савелов подошел к машине и, взяв спящего малыша на руки, кивком приказал женщине следовать за ним.