Вьетнамец отступил еще на шаг и, услышав за спиной топот бегущих ног, дал знак своим людям остановиться. Еще шаг назад, и он заговорил:

– Вы угрожали офицеру полиции Социалистической Республики Вьетнам. За это я могу арестовать вас обоих и посадить в тюрьму на десять лет. Ясно? – повернулся он к Сьюзан.

– Вы прекрасно знаете, – ответила она, – что для ареста и обвинения вам не нужно никакого предлога.

– Вы слишком долго жили в нашей стране, мисс Уэбер, – ухмыльнулся вьетнамец. – Не пора ли домой?

Я думал абсолютно то же самое.

– Уеду, когда найду нужным, – ответила Сьюзан.

– Уедете, когда я вас вышвырну, – объявил Манг.

– Попробуйте.

Вьетнамец сверкнул на нее глазами.

– Похоже, настало время сворачиваться всей вашей фирме.

Сьюзан криво улыбнулась.

– Моя фирма обладает в Ханое большим влиянием, чем вы, полковник.

Мангу ее слова совсем не понравились. Я почти почувствовал, как он жалел о тех днях, когда выстрел в затылок решал все проблемы. Но наступила новая реальность, которую до конца не воспринимали ни он, ни я.

– Ханой от Хошимина очень далеко, – сказал он, сделав глубокий вдох. – Если вы останетесь, мисс Уэбер, ваша приятная жизнь в дорогой квартирке со слугами, незаконным мотоциклом и вечерами в "Ку-баре" сделается вовсе не такой приятной и спокойной. Так что давайте оставайтесь во Вьетнаме.

– Это я и собираюсь сделать, – ответила она.

Мы совсем довели этого человека. Я знал, что Манг приберег на прощание какие-то слова. И очень надеялся, что он скажет: "Мистер Бреннер, ваша виза аннулирована. Мотайте домой".

Но он только недобро улыбнулся.

– Желаю вам безопасно добраться до Ханоя. Может быть, мы с вами увидимся, а может быть, и нет.

– Я намерен там оказаться.

Он снова посмотрел на Сьюзан.

– Выньте пленку из фотоаппарата и дайте се мне.

– Не выну.

Манг дал знак своим людям, и они приблизились к нам. Мы с Пихалой посмотрели друг на друга, и он улыбнулся.

– Отдай ему пленку, – сказал я Сьюзан.

Она немного помедлила, достала из сумки фотоаппарат, но вместо того, чтобы открыть крышку, быстро сфотографировала полковника Манга. Вряд ли кто-нибудь решился бы сказать, что это было "Лучшее мгновение с "Кодаком"".

– Пленку! Сюда! – заревел он.

Сьюзан открыла камеру, выдрала наполовину отснятую катушку и бросила на землю.

Пихала поднял кассету и посмотрел на женщину с удивлением, почти с почтением.

– Перестаньте выкобениваться перед полковником, уважаемая. Вы что, совсем свихнулись?

Манг решил, что выиграл по очкам и настало время прервать схватку. Он посмотрел на меня и сказал:

– Мы с вами, мистер Бреннер, выжили здесь в таких тяжелых боях. Будет очень смешно, если вы не дотянете до конца вашего отпуска.

И я подумал абсолютно то же самое.

Он повернулся и со своими оруженосцами пошел по пустому полю. А Пихала оглянулся и показал жестом, будто режет горло ребром ладони.

Небо потемнело, а мы продолжали стоять на холодном ветру.

– Я вся дрожу, – призналась Сьюзан.

– Холодно, – согласился я.

– Пол, я дрожу от страха.

Я понимал ее чувство.

– Ты прекрасно себя вела. Просто потрясающе.

Сьюзан закурила, и я заметил, что ее рука тряслась. А ведь в присутствии Манга она сумела не показать своего страха.

– Погнали дальше, – предложил я, и мы пошли к мосту.

– Надеюсь, в Сайгоне вы лучше поладили? – спросила Сьюзан.

– Ненамного.

Она на мгновение задумалась.

– Ты только не смейся... но мне кажется, ты чем-то ему нравишься.

– Как мышка кошке. В качестве обеда.

– Не только. Между вами есть нечто такое... как игра... вызов... уважение...

– Да, некая связь есть, – согласился я. – Но вот что я тебе скажу: если бы у него было мачете, а у меня саперная лопатка, голова одного из нас сидела бы на колу.

Сьюзан не ответила, и мы продолжали идти по пустому пространству бывшей Цитадели.

– Пропали все лучшие снимки, – пожаловалась она. – Деревни вождя Джона, Кесанга, все... Я просто вне себя.

– Надо было попросить расписку за конфискованное имущество.

– Теперь придется опять туда ехать и снимать по новой.

– Не в этой жизни, дорогая.

– Когда-нибудь еще съездим.

Я не ответил.

– Он уже потянулся за пистолетом, – поежилась Сьюзан.

– Не выводи из себя людей с оружием.

– Это ты вывел его из себя, – напомнила она мне.

– Хотел укрепить с ним связь. А вышло наоборот.

Она пропустила мою насмешку мимо ушей.

– Это затрудняет нашу дальнейшую поездку.

– Но зато делает ее еще более увлекательной.

Мы пересекли мостик через ров и по деревенской тропинке направились к дороге.

В домах горел электрический свет, и во влажном, прохладном воздухе носился явственный запах горящего угля – запах, который я помнил с сумеречных вечеров зимы 1968 года.

– Извини, что не сказала тебе про Билла раньше, – проговорила Сьюзан.

– Не твое дело было мне об этом говорить, – улыбнулся я. – Мне понадобилось воспользоваться чьим-то именем, и я воспользовался именем шефа здешнего отделения ЦРУ. Браво, Бреннер!

Сьюзан держала сигарету между средним и безымянным пальцами. Вьетнамская манера. И заговорила с вьетнамским акцентом:

– Так что, мистер Бреннер, вы завязываете контакты с горцами. Мисс Уэбер нам донесла, что вы хотите объединить их в армию и завладеть горами. Так?

– Не смешно. Как думаешь, Лок нас все еще ждет?

– Очень сомневаюсь.

Мы шли по темной деревне. Трудно было разобрать, куда повернуть, чтобы выйти к тому месту, где нас высадил шофер. В сыром воздухе носились запахи жарившейся рыбы и парившегося риса.

– Никакого Лока, – сказал я, когда мы оказались на дороге. – Очень плохо. Я хотел сломать ему шею. Как же мы теперь доберемся до Хюэ?

– Не знаю, – отозвалась Сьюзан. – Ты хочешь остаться в городе Куангчи?

– Никакого города Куангчи не существует.

– Может быть, здесь есть гостевой домик. Или, я уверена, за несколько долларов любой хозяин пустит нас на ночлег.