Засучив рукава, Исмир склонился над ним. Повел рукой, усмехнулся своему отражению — и вода стремительно, с громким треском, покрылась коркой льда.

— Возьмите! — велел он, протягивая таз Сольвейг. Та нерешительно приняла, вскрикнула, едва не уронив. Надо думать, металл был обжигающе холодным.

Исмир вздохнул и перехватил емкость, приказав резко:

— Кладите ладони на мои руки. И представляйте Уннер с тем мужчиной. — Видя, что Сольвейг опасливо отшатнулась, дракон рявкнул: — Ну же, быстро!

Тут уж пригнуться захотелось мне. Я подумала — и глотнула горькой травяной настойки. В голове сразу приятно зашумело.

Сольвейг, втянув голову в плечи, покорно выполнила его указания.

Они вместе склонились над тазом. Подходить к ним я не рискнула, вместо того принялась выставлять на столик заказы, которые должны были забрать сегодня. Бодрящее масло для ванн с ароматом лайма и базилика; мятно-анисовые капли для горла; подарочный набор небольших мылец причудливых форм…

— Ильин! — голос Исмира звенел злым торжеством.

Дракон поднял взгляд, и я поразилась, сколько ярости сверкало в нем.

— Доктор Ильин? — уточнила я недоверчиво. В голове не укладывалось, что доктор Ильин мог ухаживать за Уннер. Он даже ни разу не бывал в нашем доме! Где они вообще могли познакомиться?

Исмир кивнул, отставил в сторону таз, и Сольвейг без сил упала в кресло, словно марионетка с обрезанными нитями.

Дракон зло прищурился — и вдруг хлопнуло, открываясь, окно. Ветер засвистел в комнате, горстями разбрасывая снег. Вокруг Исмира закружилась настоящая вьюга, пол стремительно покрывался наледью. Сольвейг вжалась в кресло, с ужасом наблюдая за бушующей стихией.

— Господин Исмир! — резко произнесла я, прикидывая, не плеснуть ли в него чем-нибудь. — Прекратите!

Лицо мое кололи злые льдинки, а платье совершенно не спасало от холода. Еще немного, и нам с Сольвейг обеспечена простуда. Приближаться к дракону я опасалась — казалось, стоит только вступить в свистящий снежный водоворот, и мгновенно превратишься в ледяную статую…

К счастью, окрик подействовал: Исмир мотнул головой, с силой растер лицо руками — и снег со льдом покорно превратились в безобидные лужи.

Дрожа, я быстро закрыла окно и огляделась, оценивая ущерб. К счастью, дверь в лабораторию была закрыта, так что мои драгоценные масла и травы не пострадали. Зато приемная — кресла, занавеси, пол — пропиталась влагой, как губка.

— С вас компенсация ущерба! — досадливо произнесла я, созерцая жалкое зрелище.

— Договорились, госпожа Мирра! — хмыкнул уже совершенно спокойный Исмир.

А я запоздало сообразила, что ни времени, ни надобности в ремонте «Уртехюс» у меня уже не будет.

И, чтобы отвлечься от грустных мыслей, я принялась варить кофе. Напиток выдался на славу — с корицей, имбирем и коньяком. Всего несколько глотков, и по телу заструилось благословенное тепло.

Исмир тигром кружил по комнате, судя по нахмуренным бровям, рассуждая о чем-то весьма неприятном.

Сольвейг приняла свою чашку опасливо. Понюхав, поморщилась, однако выпила — залпом, как горькое лекарство. Зато сразу приободрилась.

— Я пойду? — опасливо спросила она, отставляя в сторону чашку.

— Разумеется, — ответила я, не дожидаясь Исмира. — Впрочем, подождите минутку.

Идея пришла мне в голову неожиданно, но показалась вполне здравой.

Заглянув в лабораторию, я быстро нашла нужный пузырек и, вернувшись, протянула его Сольвейг.

— Возьмите. Принимайте по четверти чайной ложки каждое утро за полчаса до еды.

— Зачем это? — домоправительница не торопилась принимать подарок.

Я усмехнулась: неужели она полагает, что я стану травить нежелательных свидетелей? Признаю, мысль соблазнительная, но это не в моих правилах.

— Это, — я покосилась на дракона и объяснила обтекаемо: — от женских неожиданностей.

До Сольвейг дошло не сразу.

— О, — ее желтоватые щеки залил жаркий румянец. Сольвейг опустила глаза и быстро схватила с моей ладони заветную бутылочку.

Надо думать, возможность зачать от господина Льётольва Сольвейг не прельщала.

— Спасибо, госпожа Мирра! — сдавленно поблагодарила она. — Вы… В общем, простите, что я так к вам…

Она махнула рукой, не находя слов и, придерживая наброшенное на плечи пальто, почти бегом рванула к выходу.

А я, развеселившись, смотрела ей вслед. Надо же, что любовь с людьми делает!..

Исмир стоял, облокотившись на каминную полку, и выстукивал пальцами какой-то ритм.

— Ничего не складывается! — он досадливо хлопнул ладонью по камню и начал расхаживать по комнате.

Я подумала и принялась варить еще кофе. Себе — с корицей, кардамоном, имбирем и гвоздикой. Исмиру же, памятуя о его небанальной реакции на некоторые специи, — с мятой и со льдом.

Заодно я налила в аромалампу масла лайма и базилика, чтобы освежить мысли.

— Господин Исмир! — окликнула я, когда все было готово. — Присядьте и выпейте это!

Дракон посмотрел на меня с удивлением, но опустился в кресло напротив. Опасливо понюхал напиток (я фыркнула в свою чашку, едва не расплескав кофе), осторожно попробовал и наконец чуть улыбнулся.

— Недурно! — похвалил он и с явным удовольствием отпил большой глоток.

— Благодарю! — я чуть наклонила голову и предложила: — Давайте подумаем вместе!

— Вместе? — переспросил он с какой-то странной интонацией. Вокруг него словно кружилась метель из невесомых лепестков белых роз. Цветочный букет в снегу. — Что ж, давайте попробуем. Итак, ваши соображения?

— Хм, — я всерьез задумалась, потом принялась говорить, загибая пальцы. — Во-первых, я не могу даже представить, как Уннер и доктор Ильин могли познакомиться. В наш дом он точно не приходил — и, кстати, Сольвейг его не узнала, а Уннер не так уж часто выходила на улицу. Во-вторых, если даже между ними завязались какие-то отношения, сложно вообразить, чтобы они хм… встречались у родителей Уннер. Они довольно суровые люди и вряд ли потерпели бы в своем доме такое. А в-третьих… — Я поколебалась, но призналась: — Знаете, я не могу поверить, что Уннер изменяла Петтеру. Можно лгать на словах, но лгать запахом нельзя. Скрыть — возможно, но не солгать. И я могу поклясться, что Уннер была без памяти влюблена в Петтера.

— Верно, — кивнул Исмир, кажется, с искренним интересом выслушав мои выкладки. — Мы выяснили, что неделю назад она расцарапала лицо девушке из соседнего дома, которая с ним кокетничала.

«А Петтер, оказывается, сердцеед!» — подумала я с неожиданным весельем.

— Послушайте, может быть, когда она решила… Возможно, она просила доктора раздобыть яд? — осенило меня вдруг. — А потом уже заглянула в «Уртехюс». Правда, все равно неясно, где они могли познакомиться.