— Да, — подтвердил Уил. — Но мы во время праздничного ужина сообщим новость о смерти Селимуса, так что у тебя будет возможность высказаться по этому поводу.

И тут Валентина сказала вслух то, о чем все они думали:

— Я понимаю, что это все ложь, но Селимус и Джессом не заслуживали лучшей участи.

У Аремиса остался один единственный вопрос.

— А что теперь будет с Оживлением?

Уил улыбнулся и повернулся к Валентине.

— Мне кажется, что магию вполне удовлетворит, если я стану королем Моргравии с помощью брака, — сказал он. — Но об этом мы поговорим с королевой Валентиной.

* * *

Крис и Аремис ушли, чтобы сыграть свои роли в судьбе новой Моргравии: подготовить страну к известию о смерти короля Селимуса и воцарению королевы Валентины. Уил и Валентина наконец остались одни.

Уил взял любимую за руку, собираясь высказать все, что было на сердце, но в этот момент раздался стук в дверь. Он печально улыбнулся и жестом показал, чтобы она ответила.

— У нас с тобой впереди целая жизнь, любовь моя, — сказал он и поцеловал ей руку.

Королева дала себе несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, потом спросила:

— Кто там?

— Это Рентон, ваше величество.

— Мой слуга, — прошептала Валентина Уилу. Она подошла к двери и немного ее приоткрыла, чтобы спрятать от любопытных глаз то, что им не нужно видеть. — Да? Я слушаю тебя, — сказала она.

— Гости собрались в банкетном зале, ваше величество. Они ждут короля и королеву.

Высокий человек с ребенком на руках вышел на залитую солнцем поляну. За ним следовал великолепный черный конь.

Герин смотрел на бледного, безжизненного мальчика и ему хотелось плакать. Для него смерть Финча была олицетворением всех человеческих бед. Уход этого отважного ребенка был последним эхом мужества людей, лишившихся жизни с того ужасного дня, когда глаза Уила Тирска впервые изменили цвет. Герин не имел представления, что они делают в этом странном месте, перенасыщенном магией, но именно сюда его привез Галапек. Что он теперь должен делать?

На невысказанные вопросы ответил вдруг филин необыкновенной величины. Сначала он сверлил Герина угрюмым взглядом желтых глаз, а потом вдруг в голове у старого воина раздался его голос.

Положи его, пожалуйста, на землю. Чаща хочет почувствовать Финча.

Герин послушался. Он уже увидел столько странного, что огромная говорящая птица была почти пустяком.

Чаща рада тебя видеть в твоем обычном образе, Герин Ле Гант.

Герин поклонился птице.

— Это Нейв спас мне жизнь.

Он здесь. Если хочешь, можешь его поблагодарить, — сказал Расмус и повернул голову туда, откуда из тени появилась огромная черная собака.

— Нейв! — воскликнул Герин, вставая на колени, чтобы поприветствовать собаку. — Я тебе обязан жизнью, — прошептал он, обнимая своего спасителя.

Собака лизнула его, а потом, увидев мальчика, лежащего на земле, начала жалобно скулить, обнюхивая каждый дюйм его тела.

— Ты можешь помочь Лотрину? — спросил Герин умоляющим тоном.

Этому человеку было причинено огромное зло, — ответил Расмус. — Я не смогу ему помочь.

Герин положил руку на сильную шею Галапека. Выходит, их путешествие было напрасным? Пока он горевал о трагической судьбе горца, небо над поляной неожиданно потемнело, его закрыла огромная тень. Герин посмотрел наверх и увидел нечто необыкновенное, спускающееся на поляну. Что это?

Прибыл король, — с благоговением сообщил Расмус.

Теперь Герин различил силуэт существа.

— Дракон! — прошептал он.

Массивное существо опустилось прямо перед ними, и земля содрогнулась. Кожа дракона переливалась радужным цветом.

Герин упал на колени. Когда он поднял голову, на него смотрели огромные мудрые глаза фантастического существа.

Добро пожаловать, Герин Ле Гант, — сказал дракон. — Мы благодарны тебе, что ты вернул нам Спасителя Финча.

— Вы можете ему помочь, ваше величество? — спросил Герин, не зная, как обращаться к этому существу, которое птица назвала королем.

Не так, как бы тебе этого хотелось, — звучным голосом ответил дракон. — Но хотя жизнь Финча среди людей закончена, он будет продолжать жить в другой форме.

Дракон обратил внимание на дрожащего коня.

Подойди ко мне, бедный Галапек.

Животное подошло и встало перед королем, грациозно склонив голову. На глаза Герина навернулись слезы. Он благоразумно отошел в сторону от коня и дракона, так как почувствовал, что сейчас заговорит магия. Поляна вспыхнула золотым огнем. Это продолжалось несколько мгновений. Как ни пытался Герин что-нибудь разглядеть сквозь него, ничего не получалось, уж очень ярким был свет. Он чувствовал его тепло, ему даже казалось, что он слышит потрескивание. Но потом вдруг все исчезло. Солнечные лучи показались совсем бледными по сравнению с золотым сиянием.

На том месте, где стоял Галапек, он увидел крупного красивого мужчину. Тело его дрожало, а голова была запрокинута назад. Открытый рот словно продолжал читать молитву.

— Лотрин, — окликнул его Герин, чувствуя, как по щекам потекли слезы, скапливаясь во всклоченной бороде. Он подбежал к горцу и обнял его, но они тут же оказались на земле.

Дай ему немного времени прийти в себя, — посоветовал дракон. — Он сейчас очень слаб и останется таким еще некоторое время.

Герин кивнул.

— Когда я нес сюда мальчика, мне показалось, что он звал Уила. Это единственное слово, которое он произнес. Я не ослышался?

Финч не умер в сражении с Рашлином, как ты подумал. Он умер, потому что решил отдать свою силу и дух. Если бы он сохранил то и другое, все могло повернуться иначе.

— Что вы имеете в виду, ваше величество? — спросил Герин, надеясь, что он правильно обращается к могущественному собеседнику.

Финч принес себя в жертву, — ответил дракон, и Герин услышал искреннее сожаление в его голосе. — Мы слишком многого от него потребовали, а он согласился выполнить все, о чем его просили. Единственным желанием Финча было, чтобы мы разрешили ему использовать свою силу для помощи Уилу Тирску. Для себя он не просил ничего. Рашлин не убил мальчика. Финч оказался гораздо сильнее, чем мы ожидали.

— Но я думал…

Ты все правильно услышал. Финч действительно называл имя Тирска. Ему пришлось посылать свое изображение на очень далекое расстояние, а он был слишком ослаблен сражением с Рашлином, и ему пришлось принимать решение. Он не мог сохранить свою жизнь и одновременно появиться перед Уилом. Но он был готов рисковать.