Британская кавалерия промчалась через север Палестины, захватывая важные населенные пункты, находившиеся на пересечении дорог, чтобы завершить окружение Седьмой и Восьмой османских армий — костяка некогда грозной группы «Йылдырым». На рассвете 20 сентября Бейсан и Афула уже были в руках британцев. Королевские ВВС и Австралийский летный корпус разбомбили османские телефонные линии. В отсутствие связи турецкие и немецкие офицеры оказались в полном неведении относительно британского наступления и хаотичного отступления собственных войск.

Через 24 часа после начала операции Лиман фон Сандерс, находившийся в своей штаб-квартире в Назарете, был удивлен внезапным появлением британских войск на окраинах города. Немецкий командующий едва избежал плена — его спасло лишь то, что уличные бои затормозили продвижение британцев. «Самое любопытное, — написал домой один индийский солдат, — что некоторые вражеские аэропланы были захвачены здесь [в Назарете] вместе с летчиками, сидевшими в кабинах. Наши кавалеристы оказались такими резвыми, что поймали птиц голыми руками». Преодолев решительное сопротивление, 21 сентября британцы полностью заняли Назарет[559].

На третий день операции британские войска захватили ключевые города на Палестинском нагорье и взяли под контроль основной железнодорожной мост через реку Иордан в Джиср эль-Маджами. Перерезав все пути отхода с Западного берега реки Иордан в Трансиорданию, британцы начали принимать капитуляцию десятков тысяч османских солдат из Седьмой и Восьмой армий, которые к 21 сентября прекратили свое существование. Теперь для полного завоевания Палестины оставалось взять северные портовые города Акко и Хайфу, что британская и индийская кавалерия и сделала к 23 сентября.

Захватив Палестину, Алленби вновь нацелился на Трансиорданию. Новозеландская конная бригада быстро заняла Ас-Сальт (23 сентября) и Амман (25 сентября). В отчаянной попытке консолидировать Четвертую армию для обороны Дамаска, четырехтысячному гарнизону в Маане было приказано отступить к Амману, но по пути он был перехвачен 2-й Австралийской бригадой легкой кавалерии. Турецкие солдаты согласились сдаться, но, окруженные враждебными бедуинскими племенами, отказались сложить оружие. Пленные и их конвоиры дошли с оружием в руках до Аммана, где османские солдаты почувствовали себя в безопасности и добровольно разоружились.

Поскольку османская армия отступила в Дамаск, Арабская армия и армия Алленби объединили силы для похода на сирийскую столицу. В ночь с 26 на 27 сентября арабская армия штурмом взяла Даръа, где на следующий день к ней присоединились британские войска. Они немедленно выдвинулись в направлении Дамаска, а кавалерия АНЗАКа вместе с индийской кавалерией отправились в обход, чтобы отрезать для османов пути отступления на запад к Бейруту и на север к Хомсу. Британские и арабские войска вышли из Даръа на север и на протяжении всех 113 км пути до Дамаска преследовали остатки Четвертой османской армии. Тридцатого сентября они подошли к окраинам города.

Османские военнопленные возле Тулькарма, Палестина, 22 сентября 1918 года

Внезапный прорыв османской линии фронта в северной Палестине 19 сентября и дальнейшее наступление британских войск привели к разгрому Седьмой и Восьмой армий, в результате чего десятки тысяч турецких солдат были вынуждены сдаться в плен. На фотографии британский кавалерийский конвой сопровождает колонну из 1200 османских военнопленных.

Поход на Дамаск вывел на первый план политические аспекты Палестинской кампании. Из-за многочисленных договоренностей о разделе территорий, заключенных в ходе войны, кампания Алленби постоянно была в центре политической игры. В июне Египетские экспедиционные силы получили два еврейских батальона Королевских стрелков, сформированных с очевидной целью — доблесть и самопожертвование их солдат на поле боя должны были придать вес сионистским претензиям на Палестину. Французы, в свою очередь, направили Алленби Французский палестино-сирийский корпус, чтобы гарантировать защиту своих «исторических» интересов в Сирии. Один из полков этого подразделения полностью состоял из армянских беженцев, спасенных французами во время знаменитой осады Муса-Дага. Эмир Фейсал, поддерживаемый своим верным сторонником Т. Лоуренсом, был намерен защитить право Хашимитов на правление Сирией как неотъемлемой частью великого Арабского королевства. Когда войска Алленби подошли к воротам Дамаска, все эти многочисленные игроки были полны решимости отстоять свои интересы, прописанные в соглашении Сайкса — Пико, переписке Макмагона — Хусейна и Бальфурской декларации[560].

Чтобы вознаградить своих хашимитских союзников, британцы предоставили почетное право принять капитуляцию города Арабской армии эмира Фейсала. Однако честь первыми войти в Дамаск досталась 3-й бригаде Австралийской легкой кавалерии. Кавалерийскому подразделению было разрешено проскакать через город на рассвете 1 октября, чтобы перерезать основной путь отступления османской армии на север к Хомсу. Как оказалось, в этом не было необходимости. Накануне вечером остатки османских войск погрузились на поезд до Райяка, оставив Дамаск в руках комитета горожан. Австралийцы быстро покинули город, чтобы занять назначенные позиции и позволить официально войти в него армии шерифа, а городской комитет в преддверии вступления Арабской армии поспешно заменил османские флаги на хашимитские.

Шериф Насир, участвовавший в восстании с первого дня, вступил в Дамаск от имени шерифа Мекки, самопровозглашенного Короля арабов. Его сопровождали Ауда Абу Тайи и Нури Шаалан, два влиятельнейших бедуинских шейха, поддержавших кампанию Фейсала. Они ехали во главе колонны из 1500 бедуинских воинов. Горожане выстроились вдоль улиц, чтобы поприветствовать хашимитское войско как освободителей, хотя торговцы явно нервничали. Как они и опасались, вскоре после вступления в город бедуины взялись за грабежи. Когда британские и союзные войска начали входить в Дамаск, их встретили толпы восторженных людей, которые справедливо восприняли уход османов как заключительный акт долгой и страшной войны[561].

2-й полк Австралийской легкой кавалерии входит в Дамаск