— Будь с Фостин! Ей ни к чему это видеть, — крикнула она.

Колен уже бежал туда, где покоилось на земле тело Люка Сан-Суси, которого он сам, приняв на работу, прозвал «Фолле».

Мельник из Шамулара со старшим сыном, крепким двадцатилетним парнем, тоже были здесь. С трудом сдерживая слезы, подошла Клер. На лице у покойника был большой кровоподтек, губы — в крови. Стоя рядом с ним на коленях, рыдала Раймонда.

Этьенетта спросила быстро:

— Где мой сын? Где Николя?

— Я уложила его в вашей спальне, — пробормотала служанка между всхлипываниями. — Он ушиб голову. Я отправила Леона за доктором. Не знала, куда бежать! Бедный Фолле, да упокоит Господь его душу! Какой он храбрый!

Колен проводил глазами жену, которая побежала к дому. Клер помогла Раймонде встать. Ее глаза вопрошали. Юная служанка бросилась ей на шею.

— Простите, мадам! Простите!

— Раймонда, как это произошло? — спросила молодая женщина.

— Николя не захотел идти за грибами, устроил настоящую истерику. У меня полно работы, и я уложила его в вашу кровать, на втором этаже, говоря себе, что так услышу, если он вдруг снова заплачет. Все окна и двери были нараспашку — я проветривала. На минуту отлучилась в кладовку, за метлой и ведром. Думаю, тогда он и выскочил!

Раймонду трясло после пережитого. Она щелкала зубами, ей было трудно говорить. Клер обняла ее крепче. Колен, который до этого молча слушал, роняя слезы, проговорил:

— Настоящий герой наш Фолле! Вытащил моего мальчика из «дыры»! Если б только был обычный день и все работали, парни успели бы спасти его самого!

Мельник из Шамулара кивнул. Раймонда, ободренная нежностью хозяйки, рассказывала дальше:

— Знайте, мадам, что, если б не Соважон, Николя бы уже не было на свете! Я работаю себе, думая, что мальчик спит, и вдруг пес как завоет во дворе! У меня кровь застыла в жилах. Думаю: «Как же это, он не пошел с Матье и Фолле? Почему?» Тут Соважон вбегает в открытую дверь, хватает меня зубами за передник и тащит прямиком к ограде, за которой «дыра»! Я смотрю вниз, а там — Николя, лежит на камнях. Лоб и коленки разбиты, но живой! Я открыла решетку и уже хотела спускаться, чтобы как-то его вытащить, но вода стоит слишком высоко, а я не умею плавать… Соважон — он вошел в воду, но и ему это было не по силам. Смотрите, он до сих пор мокрый!

Клер посмотрела на своего пса. Соважон лежал рядом с покойником. Он обратил к хозяйке свой янтарный взгляд, в котором та прочла отчаяние и глубокую печаль. Это было так по-человечески, что Клер разрыдалась.

— Он злится на себя! — пробормотала она, призывая всех в свидетели. — Он хотел спасти Фолле! Соважон, милый, ты сделал, что мог!

Молодая женщина упала на колени возле своего пса-полукровки, спрятала лицо в густом меху у него на шее. Мгновение спустя она повернулась к Фолле, погладила его лоб, схватила руку и прижала к своему сердцу.

— Бедный парень! Его не назовешь счастливым! — сказала она. — Но надежным он был. И всегда был готов помочь, и столько времени тратил на мальчишек!

Колен тихо всхлипнул. Раймонда ломала руки. Ей было еще что сказать.

— Сперва наш Фолле хотел спуститься по лестнице, но понял — не выйдет. Тогда он взбежал наверх, перелез через ограду и, сама не знаю как, но стал спускаться вниз, цепляясь за камни. Я вздохнула с облегчением, когда он взял на руки Николя. Взял и говорит: «Спускайся, я тебе его передам!» Я поняла — и вниз! Фолле вошел в воду, придерживая ребенка одной рукой. Их стало сносить течением, но я успела ухватить Николя. Крикнула: «Иди обратно на насыпь, я принесу тебе лестницу!»

Присутствующие ловили каждое слово Раймонды, представляя себе эту картину. Мельник из Шамулара вставил:

— Мы с сыном были недалеко. Собака так выла, что мы побежали к вам. Да только к тому времени бедняга уже захлебнулся…

— Да, — сказала Раймонда. — Все случилось очень быстро. Фолле хотел повернуться, поскользнулся и ударился о стену головой. У меня на глазах он ушел под воду. Сколько бы я ни кричала, этим я не могла ему помочь. И у меня на руках был Николя! Бедный, он во все горло кричал от страха. Когда прибежали эти люди и вытащили его, Фолле уже не дышал…

Стук лошадиных копыт отвлек всех от происходящего. Приближался кабриолет доктора Мерсье, а впереди, на велосипеде, катил Леон.

— А Матье? — спросила Клер, вскакивая. — Где Матье? Раймонда, где мой брат?

— Не волнуйтесь, мадам! — сказала служанка. — Матье прибежал следом за Фолле, и я отправила его в вашу комнату, чтоб сидел там тихо.

Клер поспешила в дом. Мальчика она нашла сидящим на корточках между камином и буфетом. Он дрожал, закрыв лицо руками.

— Милый! — позвала она шепотом. — Не бойся, я с тобой!

Матье кинулся в ее объятия. Прижался крепко-крепко. Сестра была самым желанным его прибежищем и самым надежным.

— Матье, милый! — повторила молодая женщина.

— Скажи, он же не умрет? Я знаю, он спустился в «дыру». Но он же выйдет, скажи?

Клер поцеловала мальчика в лоб.

— Фолле умер, мой хороший. Умер геройски! Мы никогда не забудем, что он для нас сделал — спас Николя! Мне очень грустно, и папе тоже. А мы с тобой будем часто о нем молиться, о нашем Фолле…

Для ребенка это было первое такое близкое столкновение со смертью. Он всхлипнул, в недоумении широко открыл глазенки. В это мгновение вошел Базиль с Фостин. Девочка сразу потянулась к своему товарищу по играм, пробормотала радостно:

— Матё!

— Мне нужно во двор! — сказала Клер. — Покажи Фостин книжку с картинками! Я приду, как только смогу. Базиль побудет с вами.

Старик поморщился. Он крайне нуждался в отдыхе, но пообещал присмотреть за детьми.

Во дворе доктор Мерсье разговаривал с Коленом. Констатировав смерть Фолле, он осмотрел Николя и теперь сообщал бумажных дел мастеру свои выводы.

— У вашего сына ушибы, ничего страшного. Он легко отделался! Упасть с такой высоты! Этой ночью нужно за ним присматривать. Если мальчика стошнит, значит, возможен перелом черепа. Следите, чтобы лежал спокойно. Я оставил вашей жене настойку опия.

Клер поднялась навестить Этьенетту с сыном. Та сидела возле большой кровати. Николя уже уснул.

— Я его раздела и вытерла насухо, — сказала молодая мать. — Он весь дрожал! И колени сбиты в кровь. Подумать только! Я могла приехать, а он лежит там, в «дыре», мертвый! И все эта Раймонда виновата! Ее надо