class="p1">В случае с Микояном — он мог легко сослаться на свои беседы с Лениным, Сталиным, Мао Цзэдуном, Хо Ши Мином, Джавахарлалом Неру — крупнейшими политическими деятелями эпохи.

У Джона Кеннеди не было такого опыта.

Конечно, он тоже много раз встречался и с Эйзенхауэром, и с Даллесом — но от ответа на вопрос Микояна он уклонился, вернувшись к прежней теме: США не собирались нападать на Кубу, а Советский Союз завёз наступательное оружие. Хрущёв отрицал его наличие, посол Добрынин отрицал, это крупное оскорбление.

Но и Микоян, увидев, что Кеннеди пытается направить разговор буквально по кругу, снова поднимая тему обмана, сам тоже зашёл на второй круг.

В 1936-м я впервые приехал в Америку, сказал Микоян, говорил с госсекретарём Корденом Хэллом. Тот сказал, что Германия и Япония готовят агрессию, и единственные страны, способные их остановить — это США и СССР. Сейчас эти сверхдержавы обладают ядерным оружием, и сохранение мира вновь зависит только от нас. Затем, продолжал Микоян, 1959-м году я встречался с Никсоном, и тот уверял меня, что США не планируют вторжения на Кубу. А оно произошло. Так мы будем доверять друг другу или не будем?

Кеннеди отреагировал нервно: пусть Никсон говорит всё что угодно, внешнюю политику Америки определяет не он. И вообще, Советскому Союзу лучше сосредоточиться на внутреннем строительстве, ограничиваться рамками только своей страны. А вы — повсюду. «Как только где-либо вспыхивает искра революции, — сказал Кеннеди, — ваше присутствие заметно. Вы тут как тут».

Ничего подобного, ответил Микоян. Мы не знали о восстании на Кубе, никак его не поддерживали, не вмешивались в него, и тем не менее оно закончилось успехом. А США, наоборот, имели там посольство, послушное правительство, бизнес. Революции в мире происходят не потому что им помогает мифическая «рука Москвы», а потому что возникают необходимые экономические и политические условия. Революции победят в станах Америки, в том числе и в США.

Однажды, добавил Микоян, и вы, господин президент, окажетесь в роли Фиделя Кастро, который, не будучи марксистом, повёл свою страну к социализму.

Тут Кеннеди рассмеялся и ответил: «Нет, не я, это будет мой младший брат».

Шутка и всеобщий смех сильно разрядили ситуацию.

Кеннеди знал, что он популярен и, скорее всего, будет президентом два срока подряд. А затем может настать черёд его брата Роберта, пока — генерального прокурора США и исполнителя деликатных поручений, но в будущем вероятного преемника Джона в президентском кресле.

Перед братьями Кеннеди открывалась ошеломляющая перспектива управлять Америкой на протяжении двух десятилетий, а то и больше. Это могла бы быть «эра Кеннеди», «эпоха Кеннеди», когда оба брата, действуя сообща, поведут страну к невиданному успеху и процветанию.

Джон Кеннеди несколько раз повторил Микояну, что Куба, как таковая, его совершенно не интересует: не тот масштаб. Гораздо важнее отношения с Советским Союзом. Фактически Кеннеди предлагал Микояну поделить мир.

После того как все посмеялись — и, возможно, слегка успокоились, — Микоян заговорил о подписании необходимого итогового документа, например в виде трёхсторонней декларации — США, СССР и Кубы, — представленной в Совет Безопасности ООН.

Невозможно, ответил Кеннеди. Мы не будем голосовать за декларацию Кастро, а он не будет голосовать за нашу. Текст такой декларации надо согласовывать между США и Советским Союзом, а Кастро пусть сочиняет свою декларацию, нас она не интересует. В тексте двусторонней американо-советской декларации не должно быть никаких упоминаний о Кубе. Советский проект декларации нас не устраивает, его надо дорабатывать. Главное, чтобы с Кубы было вывезено всё оружие и выведены все войска.

Ничего подобного, возразил Микоян. Мы вывезем не больше и не меньше того, что вам обещал Хрущёв. Кроме того, нас не устраивает американский проект декларации, так же как вас не устраивает советский проект. Мы бы хотели изменить некоторые формулировки и ещё оставить для правительства Кубы возможность начать переговоры о ликвидации базы в Гуантанамо. Мы согласны с заявлением Кастро, известным как «Пять пунктов».

Ерунда, ответил Кеннеди. «Пять пунктов» — это шумиха. Например, Кастро требовал прекратить некие «пиратские нападения» на его корабли, но какое мы имеем к этому отношение? Наконец, главное: декларация должна быть выверена до запятой, это важный документ. Если мы подпишем её — мы свяжем себе руки, а в это время, например, китайцы снова завезут на Кубу ракеты или атомные заряды, и всё начнётся сначала.

Китайскую тему Микоян развивать не стал: на то не было полномочий. Кроме того, советско-китайская «дружба навек» закончилась. Товарищ Мао теперь играл свою игру. Оставалось надеяться, что он не зашлёт на Кубу своих эмиссаров, чтобы поссорить Кастро с Кремлём.

Кеннеди мог бы сильно уязвить советского гостя, начав развивать эту скользкую тему. Действительно, а что будет, если Кастро вдруг захочет дружить с Пекином, как прежде подружился с Москвой? Тогда американо-советская декларация утратит всякий смысл вне зависимости от точных формулировок. Впрочем, Кеннеди понимал, что Микоян, пусть и являясь экспертом и модератором отношений СССР и Китая, не станет дискутировать по этому поводу.

Микоян же перевёл разговор на другую тему: относительно полётов американской авиации над территорией Кубы. Кеннеди ответил, что полёты на малых высотах уже прекращены. А самолёты, действующие на большой высоте, кубинцы с земли увидеть не могут, соответственно, и не станут переживать по этому поводу.

И Кеннеди ещё раз повторил высокомерную рекомендацию, теперь уже не в адрес СССР, а в адрес Кубы: Кастро следует сконцентрировать внимание на внутреннем хозяйстве, на развитии экономики.

Американский президент мыслил так же, как весь народ США. Америка — богата и поэтому может себе позволить проводить активную или даже агрессивную внешнюю политику. С точки зрения американцев, бедные страны (а по отношению к США все страны на планете были бедными) сначала должны были наладить свою экономику и поднять уровень жизни, а уже потом реализовывать внешнеполитические амбиции. Иными словами, кто богат — тот и приказывает. Это базовое противоречие было глубоко укоренено в сознании американцев. Мы — сытые и лучше одеты, поэтому мы будем диктовать свою волю. То, что на свете есть десятки миллионов людей, готовых пренебречь личным благополучием ради достижения огромных и дальних целей, — Кеннеди просто не понимал, он не так много ездил по миру, не так много говорил с лидерами бедных, нищих, отсталых стран.

Пеший конного не разумеет.

Кеннеди внёс ещё одно предложение. Если выработать текст совместной американо-советской декларации не удастся, можно будет провести две пресс-конференции, одну в Вашингтоне — на ней выступит Кеннеди, вторую в Москве — на ней выступит Хрущёв. Оба лидера сделают заявления о взаимных гарантиях.

Микоян снова возразил. «Похоже, — сказал он, — США хотят оставить огонь непотушенным». Пресс-конференции и заявления могут быть, но они не должны отменять подачи совместной декларации в Совет Безопасности