Шрифт:
Интервал:
Закладка:
...
«Если кто-то и должен ликовать, то это мы… Конечно, мы не можем игнорировать тот факт, что его святейшество пожелал , чтобы закон был принят. Однако в своем желании он руководствовался не практическими положениями законопроекта, а безотлагательной необходимостью нормализации дипломатических отношений… если бы это было возможно, то мы сами сделали бы все, без принуждения… никто не может делать невозможное (оппозиционность была частью партийной программы)… К тому же долой этого негодного вельфа, долой Виндтхорста!.. Нет, господа, старина Виндтхорст все еще жив . Он не собирается умирать, чтобы доставить удовольствие этим людям… Как бы ни трудна была ситуация, если мы будем верны самим себе и нашему делу, тогда Бог не покинет нас. На то, к чему мы стремимся, Божья воля».
Виндтхорст сказал приятелю, пробираясь с трибуны: «Похоже, я переусердствовал»208. Но 9 февраля конференция германских епископов выступила в поддержку Виндтхорста и партии Центра. 21 февраля состоялись выборы в рейхстаг, и партия Центра практически сохранила свой электорат. Она потеряла 2,5 процента голосов и всего лишь одно место. Девяносто восемь депутатов единым блоком проголосовали против септенната. Две консервативные партии и национал-либералы сформировали свой блок, названный «картелем», заявив, что партия, набравшая наибольшее число голосов в первом туре, должна быть поддержана двумя другими партиями во втором туре. Принцип подействовал. Две консервативные партии получили пятнадцать депутатских мест, а национал-либералы – сорок восемь за счет других левых партий, потерявших сорок два места. Социалисты сохранили свое представительство, но из-за организованной против них коалиции им досталось только 2,8 процента мест, и их фракция лишилась тринадцати депутатов209.
Виндтхорст и его партия уцелели, но сокрушительное поражение левых либералов означало, что Бисмарку больше не надо вести с ним переговоры о поддержке. Виндтхорст приуныл. 22 февраля Август Штейн так описал его моральное состояние:
...
«Он сидел или, вернее, полулежал на софе и впервые заговорил об “инспирированных клеветнических измышлениях”. “Меня они не задевают, но после выборов я начинаю задумываться о будущем людей, позволяющих так чернить своих лучших друзей… Когда я умру, они это поймут. Я верю в произволение Божье. Возможно, вы сейчас посмеиваетесь надо мной, мой дорогой друг. Я не вижу вас. Не важно. То, что я говорю, звучит старомодно, но мне всегда помогала эта вера. Только благодаря вере я и держался”»210.
В лагере разгромленных либералов скорбели не меньше. 25 февраля Людвиг Бамбергер писал графу Францу Шенку фон Штауффенбергу, баварскому либералу:
...
«Несмотря на очевидные уловки и принуждение, я говорю себе: состав депутатского корпуса отражает волю немецкого народа. Юнкерство и католическая церковь прекрасно знают, что им надо; а Brgertum [100] – по-детски простодушно и политически наивно, и ему не надо ни справедливости, ни свободы. Юнкерство и католическая церковь объединятся, бюргеры получат то, что заслужили, а национал-либералы обеспечат политическое музыкальное сопровождение. Il fait que destines s’accomplissent [101] . Кронпринцу теперь не о чем беспокоиться. Он сделает так, как хочет Бисмарк»211.
Проницательный политический генерал граф Альфред фон Вальдерзе записал в дневнике 11 марта:
...
«В рейхстаге дела обстоят наилучшим образом. Септеннат прошел без сучка и задоринки; налицо все признаки распада партии Центра. Без сомнения, Бисмарк наперекор всем скептикам провел еще одну блестящую операцию»212.
Одновременно Бисмарк пожинал плоды «блестящих операций» и за рубежом. 14 марта Гольштейн сообщал кузине Иде фон Штюльпнагель:
...
«Два дня назад состоялась ратификация различных договоров между Австрией, Италией и Германией. Теперь у нас есть оборонительный договор с Италией против Франции. Подписано соглашение между Англией и Италией, довольно шаткое, конечно, ввиду «попыток сохранить статус-кво в Черном море». Гацфельдт телеграфировал вчера вечером, что к этому соглашению присоединилась Австрия. Мои усилия за последние шесть месяцев увенчались успехом… После длительного перерыва я имел возможность видеть канцлера. Он стал стариком . Дни, когда он мог думать за всех, канули в прошлое: теперь надо помогать ему и поддерживать его, насколько возможно…»213
Канцлер добился подписания целого пакета договоров только уступками Австрии и Британии, дав им гарантии в отношении экспансии России в Средиземноморье: эта проблема в 1878 году чуть ли не вынудила Британию пойти на войну с Россией. Так называемый Средиземноморский договор был заключен за два месяца до истечения срока действия «Союза трех императоров». Разногласия между Россией и Австрией настолько обострились, что царь не пожелал больше его продлевать. В мае и июне 1887 года Бисмарк и русский посол в Берлине подготовили отдельное соглашение, получившее название «договора перестраховки», секретный трактат, подписанный 18 июня 1887 года. Бисмарк пообещал предоставить «моральную и дипломатическую поддержку» любым мерам, которые царь сочтет необходимым предпринять для защиты входов в Черное море214. Дипломатические мотивы этих обещаний знал только сам Бисмарк. Гольштейн писал в мемуарах:
...
«Тайный договор, теперь всем известный как «договор перестраховки», существовал с 1887 года. Бисмарк принимал в нем самое живое участие, держа все нити в руках и суча ими по своему желанию. Чем запутаннее получились петли, тем труднее осмыслить их без князя Бисмарка. «Разобраться в тонкостях этого дела мог только мой отец», – говорил граф Герберт Бисмарк»215.
«Договор перестраховки», вне зависимости от того, плох он был или хорош, свидетельствовал об одном: у Бисмарка не осталось простора для маневра. Все клетки на шахматной доске оказались заблокированными, и комбинации Бисмарка уже не могли скрыть этого факта. Его внутриполитические и внешнеполитические победы основывались на шаткости ситуаций, что должно было рано или поздно измениться. Следующие выборы в рейхстаг вернули парламенту сбалансированность сил и определенную стабильность. «Картель» потерял восемьдесят четыре места. Партию центристов Виндтхорста теперь представляли 106 депутатов, и она стала крупнейшей фракцией в рейхстаге. Ненавистные социал-демократы набрали 19,7 процента голосов, а это 1,4 миллиона избирателей. СДП вышла на первое место в парламенте по числу поданных за нее голосов. Враги рейха, по определению Бисмарка, теперь господствовали в парламенте. Бисмарковская технология власти потерпела фиаско и дома, и за рубежом.
1888 год называют «годом трех кайзеров». За короткое время – сто дней – умер Вильгельм I, скончался его сын Фридрих III и двадцатидевятилетний внук стал императором Вильгельмом Вторым (1859–1941). Смена венценосцев пагубно отразилась на положении Бисмарка, поскольку он всегда зависел от монаршей благосклонности, которой лишился. Его методы удерживаться у власти перестали быть эффективными. Он пал жертвой такого же интриганства, благодаря которому в свое время возвысился. Его ниспровергла тайная придворная камарилья, состоявшая из молодого принца Вильгельма, графа Филиппа цу Эйленбурга, Фридриха фон Гольштейна, «серого кардинала» в министерстве иностранных дел Германии, обязанного своей карьерой Бисмарку, и «политического генерала», графа Альфреда фон Вальдерзе, преемника Мольтке на посту начальника большого генерального штаба. Бисмарк всегда презирал этих людей, и они ему отомстили.
Смотрите также:
Бисмарк. Русская любовь железного канцлера - Эдуард Тополь
- 2021
- Современная проза
Месть носит Prada - Лорен Вайсбергер
- 2021
- Романы
О том, чего мы не можем знать. Путешествие к рубежам знаний - Маркус Дю Сотой
- 2021
- Домашняя
Сегодня я увидела... - Делия Стейнберг Гусман
- 2021
- Психология
25 июня. Глупость или агрессия? - Марк Солонин
- 2021
- Историческая проза