По тому, как метнулись глаза, понял – прав! Какая-то часть ИРА, скорее всего, большая, желает ему смерти. А кто-то укрывает. ИРА ведь – это не единый конгломерат, там немало лидеров, и каждый не всегда хочет договариваться с остальными. Есть группы, выступающие за какой-то диалог с британцами, есть – выступающие против получения помощи от русских. Словом, всякой твари – по паре…

– Вот что мы сделаем… полковник… Я тебя брошу в центре Дублина… в багажнике и позвоню в полицейский участок. Устраивает?

И снова метнулись глаза. Похоже, понимает, попади он в камеру – и ночи не проживет.

– Какого хрена тебе надо, констебль?

– Уже ближе к истине. Поиграем в вопросы-ответы. Ты грохнул О’Доннела?

– Какого, к чертям, О’Доннела? – пробурчал полковник, но глаза снова выдали ложь.

– Ты его грохнул, – подытожил я, – это был вопрос на сто фунтов. Теперь вопрос потруднее. Какого черта тебе это понадобилось? Впрочем, ответ на этот вопрос я уже знаю. Ты принес лэптоп в квартиру О’Доннела, там была программа управления к реактивной системе залпового огня или к миномету… вот видишь, он сунул нос, куда не полагалось. Проблема заключалась в том, что разъем на системе управления огнем был армейского образца… Русского, так ведь?

Это пришло мне в голову только что. Но по тому, как едва заметно дрогнули губы полковника, понял – снова в яблочко.

– Русского. И ты его замочил, но передать информацию он успел. А потом ты отпилил ему ноги. Как думаешь – кровь за кровь, зуб за зуб, еще действующая заповедь? А, полко…

Договорить я не успел. Так бывает – когда ведешь разговор, не успеваешь переключиться. Кроме того, я расслабился – Грей ведь за спиной, страхует. Полковник вдруг резко дернул рукой – в глазах, как вспышка, мучительная боль, слезы. Прежде чем я успел сориентироваться, грохнул выстрел, оглушительный в тесноте пастушьей хижины, – и по ушам резанул истошный крик…

Проморгался – на это потребовалась пара секунд, но полковник уже не представлял опасности. Он катался по полу, утробно, подобно дикому зверю, выл, схватившись за колено, а между пальцами сочилась почти черная, вязкая кровь…

Ирония судьбы… Кажется, полковник получил то самое, чем угощал других. Выстрел в колено – стандартная практика в Ирландии, колено простреливают и протестанты, и католики. Иногда колено простреливают обычным пацанам – мелким воришкам, в назидание другим. Колено простреливают стукачам и людям, провалившим задание или не желающим сотрудничать – это, если не принято решение их убить. В Ирландии много хромых, очень много. И вот теперь командир Белфастской бригады ИРА сам попробовал то лекарство, каким он с охотой угощал других.

И тут…

Я сам не понял, как это произошло – невозможно было тогда это понять, находясь там. Мы оба – я и Грей – стояли спиной ко входу и лицом к полковнику. Более того – то я, то Грей стояли так, что спиной перегораживали этот вход в хижину. И в какой-то момент после выстрела Грея получилось так, что то ли полковник, катаясь по земле с простреленным коленом, оказался на линии огня, то ли кто-то из нас сместился – как бы то ни было, полковник в какой-то момент оказался прямо напротив входа в хижину. А дальше…

А дальше голова полковника взорвалась – в абсолютной тишине, что было еще страшнее. Вот только что выл и катался по земле, у него была голова, были рот, нос, глаза, волосы – и вдруг ничего этого не стало, вдруг все превратилось в какое-то кровавое облако, и красная взвесь брызнула на нас и на стены, и…

И через какую-то долю секунды до нас донесся раскатистый, четкий щелчок далекого винтовочного выстрела.

Командовать смысла не было – мы оба бросились на землю, уходя с линии огня под защиту каменных стен и темноты. По лицу текла какая-то вязкая гадость, но мне было на это наплевать. Главное – уйти с линии огня, не стать следующей целью.

И тишина…

– Грей? – тихо позвал я через несколько минут.

– Дориан. Твою мать!

– И твою, босс… – придушенно донеслось от другой стены.

– Цел?

– Не знаю. Если не считать моральной травмы – наверное, цел…

Козел, еще и шутит.

— Видел?

– Кого?

– Стреляли откуда?

– Ни хрена, босс… Я еле успел отпрыгнуть.

Я взглянул в дверной проем – солнце уже почти село, но еще светило, и все вокруг было… кроваво-красным…

– Думаешь, засекут, босс?

Черт, у нас ведь на дороге остались разбитые машины. Ушли мы от них далеко, очень далеко – но если звук винтовочного выстрела все же услышат?

— Если до сих пор не засекли – не засекут. Лежим до темноты – и сваливаем.

Соседство у нас, конечно, не самое лучшее, но для того, чтобы уйти из этой чертовой хижины, ставшей усыпальницей одному из самых опасных людей в Ирландии – можно было и потерпеть…