Из меня вырвался грубый, дрожащий смех, и мое сердце успокоилось. Я повернулась к Кларизе и Блазу, когда Ривер и Малик отошли к задней части дома.

— Будьте осторожны.

— Нам пора в путь, — сказал Малик, поднимая капюшон плаща, который он надел, как вдруг спереди раздался еще один стук.

Клариза приподняла подбородок, положив свернутый кулак на сердце.

— Из крови и пепла, — сказала она, и Блаз сделал то же самое.

— Мы восстанем, — закончил Кастил, положив руку на сердце, когда он, король, поклонился им.

Я встала позади Киерана и посмотрела на Малика, пока Блаз шел по коридору.

— Будут ли они в безопасности, когда придут стражники?

— Возможно, — ответил он.

Это не слишком обнадеживало.

— Мы с тобой тоже не закончили наш разговор. — Кастил шагнул ко мне, прикрыв лицо капюшоном плаща.

Это тоже не обнадеживало.

— Это подождет, — сказал Киеран, положив руку мне на поясницу.

— Куда? — Ривер потянулся к задней двери.

— В гавань, — ответил Малик. — Нижний город.

Кивнув, дракен открыл дверь.

Четверо королевских гвардейцев стояли там, их белые мантии развевались на ветру.

— Куда, по-вашему, вы все направляетесь? — спросил стражник постарше.

Только Ривер был без маскировки, но стражник взглянул на всех нас, скрытых капюшонами, и вынул меч.

— Отойдите, — приказал он.

У меня не было возможности даже призвать эфир.

Ривер рванулся вперед, схватившись за рукоять меча стражника, который вытянул шею. Его челюсть отвисла, а рот широко раскрылся. Из груди вырвался низкий гул, а изо рта хлынул поток серебристого огня.

Мои глаза расширились.

— Вот дерьмо, — пробормотал Кастил, застыв передо мной, когда серебристое пламя охватило стражника.

— Да, — заметил Киеран.

Ривер толкнул кричащего стражника обратно в другого, и неестественный огонь охватил его. Повернувшись, Ривер выпустил еще один мощный поток пламени, быстро уничтожив стражников у задней двери.

Запах обугленной плоти поднялся по ветру, и у меня свело живот, когда Ривер выпрямился.

— Путь свободен.

Кастил повернулся к дракену.

— Да, это точно.

Из дома донесся резкий крик боли, заставивший меня обернуться. Клариза вскрикнула в тревоге.

— Нам нужно уходить, — настаивал Малик, отталкивая в сторону обгоревшие останки.

Мы должны были, но…

— Они помогли нам, — сказала я.

— И они знали цену, — возразил Малик, когда со стороны дома донеслись грубые крики.

— Как и мы, когда пришли к их двери. — Я шагнула вперед. Рука Киерана ненадолго задержалась на моем плаще, а затем расслабилась.

— Согласен, — сказал Кастил, крепче сжав меч.

— Ради всего святого, — пробормотал Малик. — Сейчас не время быть героями. Если вас поймают…

— Мы не попадемся. — Замаскированная голова Кастила повернулась ко мне.

Я кивнула, позволяя сущности вырваться на поверхность, когда по коридору раздались тяжелые шаги. Несколько королевских гвардейцев мчались вперед. По моей коже заструился эфир, когда моя воля слилась с сущностью. Слабая серебристая паутина растекалась от меня по руке, тени, сплетенные со свечением, стали гуще.

— Это что-то новенькое, — заметил Кастил.

— Началось пару недель назад, — сказал ему Киеран, когда стражники резко остановились.

Мечи выпали из их рук, звонко ударившись об пол, а шеи вывернулись в стороны и треснули.

— Ты, вероятно, будешь обеспокоена, услышав это, но и не удивлена, — сказал Кастил, и дымный, пряный привкус во рту вытеснил вкус смерти. — Но я нашел это дико… горячим.

— С ним что-то не так, — пробормотал Ривер сзади нас. — Разве нет?

Определенно так оно и есть, но я любила его за это.

Киеран фыркнул, когда вошел еще один королевский стражник. Сущность потянулась от меня, когда я опустила подбородок. Паутина вспыхнула, а затем отпрянула…

— Восставший, — прошипела я.

Стражник без маски ухмыльнулся. И тут я увидела его глаза. Бледно-голубые.

Кастил резко повернулся, схватил со стола кинжал и метнул его одним плавным движением. Лезвие ударило точно, попав Восставшему между глаз. Посмотрим, сколько времени тебе понадобится, чтобы восстановиться после этого.

— Столько, сколько потребуется, чтобы извлечь клинок, — раздался голос. Из тени вышел золотой Воссташий. Каллум.

— Ты, — прорычал Кастил.

— Полагаю, дела у тебя обстоят гораздо лучше, чем когда я видел тебя в последний раз, — ответил Каллум, и меня охватила ярость. Он был не один. При беглом взгляде с ним было по меньшей мере полдюжины охранников. Все бледноглазые.

— Ривер, — сказала я. — Есть кое-что, что мне хотелось бы, чтобы ты сделал для меня, и ты будешь очень рад этому.

Дракен кровожадно улыбнулся, проходя между мной и Кастилом.

Каллум взглянул на Ривера, нарисованное крыло поднялось на одной стороне его лица.

— Кажется, я знаю, кто ты.

— А я думаю, что скоро ты узнаешь это наверняка. — Из ноздрей Ривера повалил дым.

— Может быть, позже. — Каллум поднял руку.

В коридоре появилась Клариза с окровавленным носом и клинком у горла. Охранник толкнул ее в сторону Каллума. Он схватил ее за руку, а Блаз потащился вперед, удерживаемый другим охранником.

— Ты настолько трус, что используешь их как щиты? — спросила я в ярости.

— Ты говоришь трус, — сказал Каллум, когда в горле собрался горячий и кислый гнев Кларизы. — Я говорю — умный.

Киеран подошел ко мне с другой стороны.

— Этот ублюдок умеет шутить.

— Бесконечно. — Каллум посмотрел на вольвена. — Когда все это закончится, я хотел бы оставить тебя себе. Всегда хотел иметь домашнего вольвена.

— Пошел ты, — прорычал Киеран.

Злость была не единственным чувством, которое я уловила в этой паре, когда насилие сгустило воздух. В них также чувствовалась соленая решимость. Они были готовы умереть.

Но я не могла этого допустить.

— Отставить, — сказала я Риверу.

Дракен зарычал, но дым рассеялся.

Каллум улыбнулся.

— Некоторые говорят, что человечность — это слабость.

— Так оно и есть, — вмешался другой голос, и каждый мускул в моем теле напрягся.

Каллум и другой Восставший отошли в сторону, а я тут же встала перед Кастилом. Вперед выступила фигура в багровом одеянии, но я знала, что это не Прислужница.

Тонкие руки поднялись и опустили капюшон, открыв то, что я уже и так знала.

Перед нами стояла Избет. Рубиновой короны не было, как и пудры, которая придавала ее коже светлый оттенок. Тогда мне показалось, что я видела ее такой в ее личных покоях, с более теплой, розовой кожей. Тогда, в сумерках, она показала мне Звезду — алмаз, желанный во всем королевстве и известный своим серебристым сиянием.

«Самые прекрасные вещи во всем королевстве часто имеют неровные линии, шрамы, которые усиливают красоту сложными способами, которые наши глаза и разум не могут обнаружить или даже понять», сказала она.

И это было правдой. Такие же, как она, с гладкими и ровными линиями, безупречной кожей и бесконечной красотой, могли быть злыми и