от него. — Она подняла взгляд, в глазах блестели непролитые слезы. — Это все.

Я ничего не сказала.

Я ничего не почувствовала, когда подняла руку ладонью вверх.

— Мне это нужно, если ты хочешь, чтобы я нашла Малека.

Поджав губы, она протянула руку и опустила кольцо в мою ладонь. Я взяла его и положила в мешочек с игрушечной лошадкой. Она вздрогнула, и на мгновение я ощутила вкус ее горького горя.

Но мне было все равно.

— Мы встретимся в Костяном храме, за Валом, через две недели, — сказала Избет, оторвав взгляд от мешочка, в который я положила кольцо. — И помни об этом.

— Конечно. — Древний храм находился между самой северной точкой Карсодонии и Пенсдуртом за несколько лет до того, как вокруг обоих городов выросли стены. В нем предположительно были захоронены останки жрецов и жриц.

— Тогда договорились. — Избет сделала шаг назад и остановилась. — Я позволю Кастилу, дракену и вольвену уйти. Но не Малику.

— Как я уже сказал, — глаза Кастила сверкнули ярким золотым светом, — он больше не принадлежит тебе. Он уходит с нами.

— Все в порядке. — Малик обошел Киерана. — Иди и найди Малека.

— Нет. — Кастил обернулся, и я мгновенно поняла, что Малик хотел вернуться к Избет. Не ради нее, а ради Миллисенты. И нетерпеливый, жестокий свет в глазах Избет сказал мне, что Малик сильно поплатится за свои действия, возможно, своей жизнью. Малик должен был это знать.

— Ты не можешь получить его, — сказала я Избет. — Ты хочешь Малека? Ты отпустишь всех нас, включая Малика… — Я остановила себя, прежде чем произнести ее имя. Моя сестра. Прежде чем я попросила о ней. Здесь среди Восставших ее не было. Если бы я сказала ее имя, то подвергла бы опасности ее саму.

— Дай мне пройти, — прорычал Малик, его паника нарастала и тяжело оседала на моей груди.

— Этого не случится, — предупредил Кастил.

— Я не спрашивал.

Кастил оттолкнул его назад.

— Я знаю.

Я схватила Малика за руку.

— Мертвым ты никому не нужен.

Он вырвал руку, и я вспомнила о Кастиле, когда мы были в Оук-Эмблере. Как он отдал себя в руки Избет. Добровольно. Ради меня. Никто не мог остановить его. Никто не смог бы остановить и Малика, и Кастил это понимал. Его взгляд метнулся к Киерану.

Вольвен ударил, врезавшись рукоятью своего меча в затылок Малика. Меня передернуло от звонкого треска. Я повернулась к Киерану.

— Что? — С помощью Кастила он подхватил Малика. — С ним все будет в порядке.

— Ха, — пробормотал Каллум, вытирая кровь со рта тыльной стороной ладони. — Это было неожиданно.

— Согласна, — пробурчала Избет, нахмурив брови.

— Он или Малек, — сказала я. — Это твой выбор.

Ее глаза еще раз сузились, а затем она вздохнула.

— Неважно. Бери его. Я все равно устала от него. Вы можете свободно уйти через Вал, как цивилизованная группа людей. Я надеюсь, что вы не будете устраивать сцену на пути к выходу. — Она повернулась, поднимая капюшон. И снова остановилась. — О, и еще кое-что, — сказала она. И тут ее глаза блеснули.

И все.

Клариза и Блаз застыли в объятиях своих пленителей, их глаза выпучились настолько, что стали видны почти все их белки. Кровь быстро отхлынула от их лиц. Крошечные трещины появились на щеках, в горле и на всех участках кожи. Я попятилась назад к Кастилу, наблюдая, как их кожа сжимается и разрушается, как они падают… как они съеживаются, превращаясь не более чем в высохшую шелуху.

Стражник толкнул их сапогом, и они… их куски, рассыпались.

— Даже не пытайтесь вернуть им жизнь, — сказал Каллум. — После такого никто не возвращается.

Меня охватил шок, когда я смотрела на кусочки высохшей, разложившейся кожи, стекающие на дерево. Мои руки задрожали, когда я подняла взгляд.

— Знаешь, как говорят, — заметила Избет, натягивая малиновый капюшон на горло. — Единственный хороший Последователь — мертвый Последователь.

Рев в моих ушах вернулся, ударив в грудь, и сущность в мгновение ока поднялась на поверхность. Остановить ее было невозможно. Я даже не пыталась, пока в горле собирался знакомый вкус, мрачный и полный огня.

Смерть.

Древняя сила металась в моих костях, наполняла мои мышцы и текла по венам, просачиваясь в кожу. Я закричала, придавая смерти звук.

Из меня хлынул серебристый свет, сдобренный густыми, мечущимися тенями. Кто-то закричал, когда я шагнула вперед, под моими шагами трещал пол, дерево раскалывалось. Температура в комнате упала до того, что неровное дыхание образовало туманные облака. В вспышке энергии меня покинула холодная ярость… ударная волна сущности ударила в воздух. Стол и стулья превратились в пыль, когда ярость врезалась в стены. Они растянулись под тяжестью. Штукатурка и камень застонали. Крыша содрогнулась, а затем стены разлетелись вдребезги, когда внутри меня распространилось темное, маслянистое ощущение. Старое. Холодное. Предвестник.

Часть камня превратилась в пепел под лучами солнца. Большие куски летели по воздуху, сшибая находившихся снаружи Восставших, врезаясь в соседние здания и пробиваясь сквозь них, а тень и свет распространялись вокруг меня, образуя толстые, потрескивающие нити. Моя кожа то вспыхивала холодом, то раскалялась от резких покалываний. Среди Восставших были смертные стражи. Клубящаяся масса лунного света и полуночи нашла их, остановила, когда они бросились ко мне, и я не оставила от них ничего.

С меня было достаточно.

Налетел соленый ветер, сопровождаемый пронзительными звуками. Крики с горьким привкусом. Страх. Ветер и крики растрепали мои волосы, пока я призывала сущность. Над головой и над морем потемнели облака, надвигаясь и сгущаясь, к грохоту присоединилось темное рычание. Доски пола заскрипели, когда я двинулась вперед, к Восставшим, охранявшим ее. Она стояла в их центре, ее лицо было скрыто, но я чувствовала ее улыбку. Ее удовольствие. Возбуждение. Оно бурлило у меня в горле, смешиваясь со смертью и ужасом, когда смертные хлынули на улицы, выбегая из своих близлежащих домов, когда стены начали трескаться и содрогаться. Крыши обрывались и взлетали в воздух, когда молния ударяла в скалы.

«Сделай это. Выпусти всю эту ярость» уговаривал голос. Он звучал как тот, что шептал во тьме столько лет назад. «Сделай это, Предвестник».

Я хотела этого.

Моя воля начала расти за пределами меня, призывая…

Вокруг моей талии сомкнулась рука, пронзая бурлящую и трещащую массу окружающего меня пространства. От такого прикосновения я испугалась. Под моим подбородком закрутилась рука, оттягивая меня назад.

— Остановись, — призывал другой голос, который согревал холодные участки внутри меня и охлаждал жар моей кожи. Кастил. Такой храбрый. Такой верный. Он снова прижал меня к своей груди, не боясь силы, которая липла к его коже