Вместо ответа на замечание, Хусейн ударил чиновника.

– Мы собрались на это заседание, – ответил чиновник, – с единственной целью: просмотреть расчеты и указать визирю на некоторые факты.

Хусейн, не пытаясь больше спорить, повернулся к Хасиби и набросился на него с оскорблениями. Последний, увидев, что визирь показал всем свое настоящее лицо, покинул заседание. Подробный отчет обо всем произошедшем был представлен Муктадиру. С Хусейном все было кончено. После семи месяцев пребывания на посту визиря он оказался под арестом.

В 319 году Мунис Победитель начал выказывать неповиновение. Причиной этому послужило следующее событие. Мунис узнал о том, что состоялась встреча визиря Хусейна с несколькими армейскими военачальниками, на которой обсуждался план заговора против него, после чего послал своего человека к халифу с жалобой на визиря. Муктадир же предложил посланнику сообщить все, что ему приказано сообщить, самому визирю. Человек Муниса был арестован, выпорот, и его вынудили дать обязательство на выплату трех тысяч динаров.

Когда Мунис узнал, какого приема удостоился его посланник, он покинул Багдад вместе со всеми своими военачальниками и сторонниками и направился со всей возможной скоростью вверх по реке в сторону Мосула. Визирь послал депешу Хамданиду, в чьих руках находился Мосул, с приказом оказать вооруженное сопротивление Мунису, в случае если он попытается войти в город, – Мунис был объявлен мятежником. Несмотря на то что город защищало тридцать тысяч человек, а у Победителя было всего восемьсот, Мунис одержал победу, захватил все припасы и стал полновластным владыкой Мосула и всего прилегающего района.

Чиновники и вельможи стали уходить из Багдада целыми группами и присоединяться к партии Муниса. Эти перебежчики, число которых постоянно росло, настойчиво советовали своему новому господину атаковать столицу. Через девять месяцев после захвата Мосула он внял их просьбам и отправился вниз по реке в направлении Багдада.

Как только слухи об этом достигли столицы, войска взбунтовались – они требовали выплаты задержанного жалованья.

В последний день октября Муктадир лично выехал на место предполагаемого сражения, на нем был Плащ пророка, в руках он держал Жезл пророка – регалии халифов. Его сын Абу Али сидел перед ним в седле. В свите ехали члены семей ансаров, держа в руках раскрытые копии Корана, чтецы читали Писание вслух, пехотинцы худжарской гвардии, в полном вооружении, окружали его, принцы и визирь замыкали шествие. Горожане, стоявшие по обеим сторонам улиц, по которым он проезжал, громко возносили молитвы Аллаху, прося даровать ему победу. Когда он приехал в лагерь, находившийся за городскими стенами, придворные посоветовали ему занять наблюдательный пункт на возвышенности на некотором расстоянии от поля боя, как он и сделал. Сражение было кровопролитным. Вскоре прибыл гонец с сообщением, что воины хотят увидеть своего халифа. Он не двинулся с места. Гонцы прибывали один за другим, но Муктадир не решался ехать, несмотря на то что придворные умоляли его исполнить просьбу идущих на смерть, уверяя, что никакой опасности нет. Наконец он согласился и поскакал в сопровождении Муфлина и нескольких сопровождающих. Но не успел он прибыть на поле боя, как его войско было обращено в беспорядочное бегство. Сын одного из военачальников Муниса увидел Муктадира. Он узнал халифа, спешился, во всех своих доспехах бросился перед ним на колени и со словами «Мой господин, повелитель правоверных!» стал целовать землю перед ним и колени халифа.

В это время появилась берберская гвардия Муниса. Солдаты окружили Муктадира, один из них вышиб его из седла, ударив в спину.

– Я халиф! Будь ты проклят! – закричал Муктадир.

– Тогда как раз ты мне и нужен, – ответил бербер.

Он повалил халифа на землю, отрубил ему голову. Голову насадили сначала на меч, потом подняли на копье. Тело, лишенное всех роскошных одежд и даже нижнего белья, осталось лежать на поле. Некоторое время спустя один из крестьян, проходя мимо, прикрыл наготу сеном, выкопал могилу и похоронил его. Скоро никаких следов могилы халифа не осталось.

Когда голову Муктадира принесли Мунису, он залился слезами.

* * *

Мунис совершил поступок, доселе немыслимый для врагов империи, – он захватил столицу! Это был смертельный удар для халифата. Авторитет властителя был непоправимо подорван, и кризис продолжал углубляться.

Бесцельное растрачивание Муктадиром государственного имущества должно послужить предостережением для любого государственного деятеля: какими бы богатыми ни были ресурсы, никогда нельзя пренебрегать правильным их распределением. Достаточно допустить одну ошибку, и потом, несмотря на все усилия, ситуацию нельзя будет нормализовать. Этот процесс напоминает прорыв дамбы: катастрофа начинается с маленькой трещинки, которая постепенно расширяется и вскоре становится такой большой, что залатать ее уже невозможно.

Кроме того, что Муктадир тратил средства на необходимые и полезные нужды, он растратил семьдесят миллионов динаров без всякой видимой нужды. Это больше, чем ар-Рашид оставил своим наследникам, а из Аббасидов никто не накопил больше средств, чем он. Мутадиду и Муктафи удавалось откладывать ежегодно миллион динаров из доходов с провинций, после погашения всех обычных и экстраординарных платежей. Те, кто считает, что доходы можно реально повысить, повышая налоги, заблуждаются. Нет! Во имя Того, кто создал небеса и Кто дает царство тому, кому пожелает. Ничего не может сделать страну процветающей, кроме хорошего управления и здравой политики: дисциплина сверху донизу, абсолютный авторитет в отношениях с военными и справедливость в отношениях с гражданским населением.

Человек, который не может управлять своим собственным городом, не может управлять страной. Человек, который не может управлять своими собственными делами, не может управлять городом. Человек, который не может управлять солдатами, не может управлять гражданским населением. Человек, который не может управлять своими слугами, не может управлять солдатами. Человек, который не может управлять сам собой, не может управлять своими слугами.

«Мой отец, – рассказывает Тхабит, – был в дружеских отношениях с поверенным Ибн Карабой. Этот финансист убедил Муктадира, что можно лишить визиря некоторых незаконных доходов и направить деньги в карман халифа, если приказать управляющим провинциями перечислять деньги на личные нужды государя непосредственно во дворец. Сам же он взял себе за правило ссужать визиря деньгами на текущие расходы, которые он брал со счетов Бариди и других управляющих провинциями. Ставка составляла около десяти процентов. Эти махинации стали известны халифу, и Ибн Караба был арестован. Его пытали, и он чуть не отдал богу душу, но смерть Муктадира спасла ему жизнь. Мы с отцом пошли поздравить его освобождением.

– Абу Саид, – сказал Ибн Караба моему отцу, – я считаю тебя своим другом, кроме того, ты пользуешься репутацией человека рассудительного и благоразумного. Посоветуй, как мне поступить.