После исчезновения Каркхи Ради послал за Сулайманом ибн Хасаном, но тот оказался таким же беспомощным и непредприимчивым человеком, как и Каркхи. Тогда необходимость вынудила Ради, наконец, послать гонца с письмом к Мухаммеду ибн Раику в Васит, в котором он напомнил ему о его предложении и поинтересовался, действительно ли оно еще.

Ибн Раик радушно встретил посланника халифа и в ответном письме написал, что его предложение остается в силе. Тогда Ради послал военачальника гвардии саджей сообщить ему, что он назначается главнокомандующим всеми войсками и что халиф жалует его титулом Правителя правителей, ему передается управление ведомствами земельного налога, поместий и общественной безопасности во всех без исключения провинциях, ему же передается управление всей империей. Отныне его имя должно будет упоминаться в молитвах, халиф будет обращаться к нему, используя почетный титул Абу Бакр. Почетное платье и знамя также были вручены Ибн Раику.

С этого дня власти визирей пришел конец. Визирь больше не контролировал ни провинции, ни советы, ни департаменты. Он обладал только титулом визиря и правом появляться в черной одежде с мечом и поясом на официальных приемах, где он просто стоял и молчал.

Доходы провинций оседали теперь в казне местных правителей, которые распоряжались этими деньгами по своему усмотрению, перечисляя в столицу лишь то, что считали необходимым для обеспечения личных нужд халифа. Государственная казна перестала существовать. Империя распалась на удельные княжества. Каждый контролировавший определенный район считал себя царем и собирал там налоги. Васит, Басра и Ахваз принадлежали братьям Бариди, Фарс – Али Бувейхиду, Кирман – Ибн Альясу, Исфахан и Сирия – Ихшиду, каспийские провинции – дейлемитам.

В руках повелителя правоверных и его Правителя правителей остался только Ирак.

Правитель правителей предложил Ради осуществить экспедицию вниз по реке, чтобы расправиться с Бариди. Халиф согласился, и войска отправились в поход. По прибытии в Васит Ибн Раик произвел смотр худжарской гвардии. Просмотрев список сменных стражей-привратников, которых насчитывалось около пятисот человек, он объявил, что останутся шестьдесят и на пониженном жалованье, и уволил всех остальных. Потом он вычеркнул из платежного полкового списка всех незаконно внесенных туда людей: заместителей, поставщиков, женщин и беженцев. Возмущенные этими действиями, гвардейцы сначала отказались признать их действительными, но потом сочли благоразумным подчиниться.

Во время следующей инспекции он уволил еще большее число людей. Тогда гвардейцы подняли мятеж и взялись за оружие. Произошло жестокое сражение, которое плохо кончилось для восставших: многие были убиты, некоторые взяты в плен, а остальные бежали в Багдад. В столице их атаковала конная полиция во главе с префектом. Те, кто остался в живых, скрылись в неизвестном направлении; их дома были разграблены, некоторые сожжены, а собственность была конфискована.

Расправившись таким образом с худжарской гвардией, Ибн Раик приказал арестовать и казнить гвардейцев-саджей. Все они, за исключением казначея Сафи и Хасана ибн Харуна, были преданы смерти.

«Мой отец, – рассказывает Тхабит, – поведал мне о беседе, состоявшейся между ним и Бахкамом, служащим Ибн Раика. Бахкам рассказал ему историю о том, как он захватил столицу и уничтожил своего бывшего патрона.

Человек, обладающий властью, находясь в критическом положении, должен относиться к деньгам и имуществу как к грязи. Поскольку, если только ему удастся сохранить власть, он может с лихвой вернуть все потерянные деньги, но если он будет цепляться за свое богатство, то он вполне может потерять и то, что так стремился спасти, – деньги и саму жизнь в придачу. Я помню, как Ибн Раик назначил меня наместником Ахваза (я должен был изгнать из провинции братьев Бариди и занять их место). Он сделал это, не проконсультировавшись со своим секретарем Ибн Мукатилом, и, когда последний узнал об этом назначении, он в ярости бросился к Ибн Раику.

– Что ты делаешь? – спросил он. – Это правда, что ты посылаешь Бахкама в Ахваз?

– Да, это так, – ответил Ибн Раик.

– Тогда ты подвергаешь самого себя большой опасности, – сказал секретарь. – Эти братья Бариди всего лишь чиновники, и те слишком сильны для тебя, поскольку у тебя нет возможности избавиться от них. И ты собираешься отдать такую сильную провинцию, как Ахваз, тюркскому солдату, который начал служить тебе совсем недавно! Слушай, вот что произойдет: когда он утвердится в Ахвазе и поймет, какое важное положение эта провинция занимает, как она богата и какое это благословенное место, он захочет быть там полновластным господином и станет им. Потом он захочет большего. Он не успокоится и будет сражаться с тобой за власть. Он вынужден будет поступить так, чтобы сохранить то, что уже имеет. Сейчас ты беспокоишься о том, чтобы забрать Ахваз у Бариди, но, если ты пошлешь туда Бахкама, ты можешь забыть об этой провинции, сосредоточив все свои силы на защите того, что у тебя осталось. И я буду молить Бога, чтобы тебе это удалось. Тебе надо подумать и о своей шкуре – ты сильно рискуешь ею.

Эта пламенная речь изменила намерения Ибн Раика в отношении меня. И надо отдать должное секретарю – все его предсказания сбылись. Когда известия об этом разговоре дошли до меня, я был в смятении. За неимением лучшего советника, я обратился за помощью к своему переводчику. Но он ничего не мог предложить, он просто попытался успокоить меня, сказав, что, как бы там ни было, я живу в комфорте и роскоши и пользуюсь почти братским расположением правителя.

– Ты глупец, – ответил я, – проследи за тем, чтобы моя галера была готова к сегодняшнему вечеру.

Я решил переговорить с секретарем сам. Ибн Мукатил происходил из семьи мелкого торговца, и я знал, что он низкий человек. Деньги производят поразительный эффект на таких людей. Поэтому ночью, когда все уже спали, я взял с собой десять тысяч динаров и сел в свою галеру. Когда мы прибыли к воротам дома секретаря, они уже были закрыты. Я постучал. Привратник из-за закрытых дверей сказал, что его господин уже спит и все закрыто на ночь.

– Пойди, – сказал я, – разбуди своего господина, скажи ему, что я прибыл по очень важному делу.

Привратник сделал так, как я сказал, и пригласил меня зайти. Войдя, я увидел, что секретарь уже встал с постели, он был испуган столь поздним визитом.

– В чем дело? – резко спросил он.

– Нечто весьма приятное, – вкрадчиво ответил я, – у меня есть к тебе предложение приватного характера.

Я подождал, пока он удалит слуг; со мной был только мой переводчик.

– Так вот в чем дело, – начал я. – Тебе известно, что государь намеревался дать мне поручение. Но мне стало известно, что он изменил свое решение. Я не знаю точно, с чем это связано, но, поскольку о моем назначении уже было объявлено, отмена будет унизительна для меня. Ты, как и он, был моим покровителем, я твой преданный слуга. Если я не достигну успеха сейчас, когда у меня есть такие друзья, как ты, то когда же? Стану ли я когда-нибудь уважаемым человеком? Здесь десять тысяч динаров – это мое пожертвование для пополнения твоей казны. Я знаю, что правитель послушает твоего совета, я прошу тебя, посоветуй ему вернуться к первоначальному решению.