7

Кэсл даже растерялся: войдя в дверь отеля, он словно попал на карибский курорт. Никакого дождя. У бассейна — пальмы, а наверху — небо, усеянное бесчисленными крошечными звездочками; воздух, который он вдыхал, был теплым, душным и влажным, — ему сразу вспомнились далекие дни, когда он ездил в отпуск вскоре после войны, ну и, конечно, вокруг — как всюду на карибских островах — звучала американская речь. Он мог не волноваться — никто не заметил его: портье за длинной стойкой были слишком заняты приезжими американцами, только что привезенными из какого же аэропорта — Кингстон? Бриджтаун? Мимо прошел черный официант, неся два ромовых пунша молодой паре, сидевшей у бассейна. Лифт был рядом — он стоял с открытой дверью, и однако же Кэсл медлил, не в силах прийти в себя… Молодая пара, сидевшая под звездами, опустила соломинки в бокалы и принялась накачиваться пуншем. Кэсл вытянул руку, чтобы убедиться, что нет дождя, и кто-то за его спиной произнес:

— Да никак это Морис! Ты-то что делаешь в этой забегаловке?

Кэсл дернулся было, намереваясь сунуть руку в карман, и оглянулся. Хорошо, что у него уже не было револьвера.

Говорившего звали Блит — Кэсл поддерживал с ним контакт несколько лет назад, когда Блит работал в американском посольстве в Претории, а потом его перевели в Мексику — наверно, потому, что он не говорил по-испански.

— Блит! — с наигранным восторгом воскликнул Кэсл. Между ними всегда было так. Блит с первой же встречи стал звать его Морисом, а для Кэсла он так и остался Блитом.

— Куда направляешься? — спросил его Блит, но ответа ждать не стал. Он всегда предпочитал говорить о себе. — Я вот направляюсь в Нью-Йорк, — сказал Блит. — А самолет не прилетел. Придется провести здесь ночь. Неплохо задумана эта забегаловка. Совсем как на Виргинских островах. Так и тянет надеть шорты, — жаль, их нет у меня с собой.

— А я думал, ты в Мексике.

— Это уже история. Я теперь снова в отделе Европы. А ты по-прежнему сидишь на самой черной Африке?

— Да.

— Ты тоже застрял?

— Да, вынужден тут болтаться, — сказал Кэсл, надеясь, что уклончивость ответа не вызовет дальнейших расспросов.

— А как насчет «Плантаторского пунша»? Мне сказали, они тут готовят его как надо.

— Давай встретимся через полчаса, — сказал Кэсл.

— О’кей. О’кей. Значит, у бассейна.

— У бассейна.

Кэсл вошел в лифт, Блит последовал за ним.

— Наверх? Я тоже. Какой этаж?

— Четвертый.

— Мне тоже. Прокачу тебя бесплатно.

Неужели американцы тоже следят за ним? В данных обстоятельствах не следовало относить что-либо за счет случая.

— Питаться будешь тут? — спросил Блит.

— Не уверен. Все, видишь ли, зависит…

— Что-то ты явно скрытничаешь, — сказал Блит. — Славный старина Морис.

Они зашагали рядом по коридору. Номер 423 был первым на их пути, и Кэсл долго возился с ключом, пока не проследил, что Блит прошел к номеру 427… нет, 429. Кэсл запер дверь, предварительно повесив бирку с надписью «Не тревожить», и почувствовал себя в большей безопасности.

Регулятор центрального отопления стоял на 75 °{141}. Более чем высоко для островов Карибского моря. Кэсл подошел к окну и посмотрел, что там. Внизу был круглый бар, а наверху искусственное небо. Крупная женщина с подсиненными волосами двигалась зигзагами по краю бассейна — должно быть, перебрала ромовых пуншей. Кэсл внимательно оглядел комнату в надежде обнаружить какой-то намек на то, что ждет его в будущем, — вот так же он оглядывал свой дом, ища в нем намека на жизнь прошлую. Две односпальные кровати, кресло, гардероб, комод, письменный стол, на котором не было ничего, кроме бювара, телевизор, дверь в ванную. Стульчак в ванной был опоясан полоской бумаги, заверявшей, что все гигиенически чисто; стаканы для зубной щетки были закутаны в полиэтилен. Кэсл вернулся в спальню и раскрыл бювар — из герба на бумаге он узнал, что находится в отеле «Старфлайт». В перечне ресторанов и баров был один, где играл оркестр и танцевали, — назывался ресторан «Писарро» {142}. А гриль-бар — в противоположность ресторану — назывался «Диккенс», и был еще третий ресторан — самообслуживания, который именовался «Оливер Твист» {143}. «Набирайте на тарелку сколько хотите». На другой карточке ему сообщалось, что автобусы отходят в аэропорт Хитроу через каждые полчаса.

Под телевизором он обнаружил холодильник, в котором стояли миниатюрные бутылочки с виски, джином и бренди, а также тоник и содовая, два сорта пива и четвертушки с шампанским. Кэсл по привычке выбрал «Джи-энд-Би», сел и стал ждать. «Вам предстоят долгие ожидания», — сказал ему мистер Холлидей, вручая Троллопа, и, поскольку делать было нечего, Кэсл принялся читать: «Позвольте представить читателю леди Карбэри, от характера и деяний которой в значительной мере зависит, с каким интересом будут читаться эти страницы; сейчас она сидит за письменным столом в собственной комнате собственного дома на Уэлбек-стрит». Кэсл понял, что эта книга не способна отвлечь его от мыслей о том, чем он живет сейчас.

Он подошел к окну. Внизу, под ним, прошел черный официант, затем Кэсл увидел Блита — тот вышел из лифта и осмотрелся. Конечно же, полчаса еще не прошло, успокоил себя Кэсл, — самое большее — десять минут. Блит еще не мог задуматься над его отсутствием. Кэсл выключил свет в комнате, чтобы Блит, если посмотрит вверх, не увидел его. Блит сел у стойки круглого бара, что-то заказал. Да, конечно, «Плантаторский пунш». Бармен кладет в бокал кусочек апельсина и вишенку. Блит был без пиджака, в рубашке с короткими рукавами — соответственно иллюзии, создаваемой пальмами, бассейном и звездным небом. Кэсл увидел, как он придвинул к себе телефон и набрал номер. Показалось ли ему или Блит, разговаривая, действительно поднял взгляд на окно номера 423? Сообщая о чем? Кому?

Кэсл услышал позади себя звук открываемой двери, и зажегся свет. Быстро повернувшись, он увидел, как в зеркале гардероба промелькнуло отражение человека, — так стремительно двигаются люди, когда не хотят, чтобы их видели; человек был маленький, с черными усиками, на нем был темный костюм, в руке — черный чемоданчик.

— Задержался из-за движения на дорогах, — сказал он, правильно построив фразу, но нечетко произнеся ее по-английски.

— Вы приехали за мной?

— У нас маловато времени. Вам надо успеть на ближайший автобус, который отходит в аэропорт. — Он положил на письменный стол чемоданчик и извлек из него сначала авиабилет, затем паспорт, бутылочку с какой-то жидкостью вроде клея, пухлый полиэтиленовый мешок, щетку для волос и гребенку, бритву.

— У меня есть все,