Миссис Кэсл долила ему в стакан воды. — Я хочу сказать, — продолжал он, — можно ли там должным образом воспитать ребенка? — И его блестящие глаза остановились на Сэме, словно прожектор в ночном клубе.

— Ну, откуда же Саре это знать, Эзра? — заметила миссис Кэсл. И нехотя пояснила: — Сара — моя невестка.

Мистер Боттомли покраснел еще больше.

— A-а, так вы приехали в гости? — спросил он.

— Сара живет со мной, — сказала миссис Кэсл. — Пока. А мой сын в Соуэто никогда не жил. Он работал в посольстве.

— Мальчик, наверное, рад, что приехал повидать бабушку, — сказал мистер Боттомли.

Сара подумала: «Неужели такой теперь будет моя жизнь?»

Когда мистер Боттомли отбыл, миссис Кэсл сказала Саре, что им надо серьезно поговорить.

— Я звонила Морису, — сказала она, — он и слушать ничего разумного не хочет. — Она повернулась к Сэму. — Пойди в сад, миленький, поиграй там.

— Так ведь там дождик, — сказал Сэм.

— Я забыла об этом, миленький. Тогда пойди наверх и поиграй с Дили-бом.

— Я пойду наверх, — сказал Сэм, — но играть с вашей кошкой не стану. Мой дружок — Буллер. Вот он знает, что делать с кошками.

Когда они остались одни, миссис Кэсл сказала:

— Морис заявил мне, что, если ты вернешься домой, он уедет. Чем ты так провинилась, Сара?

— Я бы не хотела об этом говорить. Морис велел мне ехать сюда, вот я и приехала.

— Кто же из вас… как говорится, виноватая сторона?

— А разве непременно должна быть виноватая сторона?

— Я сейчас снова ему позвоню.

— Я не могу помешать вам, но пользы от этого не будет.

Миссис Кэсл набрала номер, и Сара стала молить Бога, хотя в него и не верила, чтобы, по крайней мере, услышать голос Мориса, но…

— Никто не отвечает, — сказала миссис Кэсл.

— По всей вероятности, он на работе.

— В субботу-то?

— Он работает в самое необычное время.

— Я думала, в Форин-офисе больше порядка.

Сара дождалась вечера и, уложив Сэма, пошла в городок. Она зашла в «Корону» и заказала «Джи-энд-Би». Она попросила двойную порцию в память о Морисе, затем прошла в будку телефона-автомата. Она знала: Морис не велел ей звонить. Если он дома и телефон его прослушивается, он изобразит ярость, продолжит несуществующую ссору, но, по крайней мере, она будет знать, что он по-прежнему там, а не в полицейском участке и не летит в самолете через Европу, которой она никогда не видела. Телефон долго звонил, прежде чем она положила трубку на рычаг: она понимала, что тем самым дает «им» возможность установить, откуда звонят, но ей это было безразлично. Если «они» явятся к ней, она хотя бы что-то узнает о Морисе. Она вышла из кабины, выпила у стойки бара свое «Джи-энд-Би» и вернулась в дом миссис Кэсл.

— Сэм звал тебя, — сказала ей миссис Кэсл.

Сара пошла наверх.

— В чем дело, Сэм?

— Ты думаешь, Буллер в порядке?

— Конечно, в порядке. А что с ним могло случиться?

— Я видел сон.

— И что тебе приснилось?

— Не помню. Буллер будет скучать без меня. Жалко, мы его не взяли с собой.

— Мы же не можем. Ты это знаешь. Рано или поздно он наверняка прикончил бы Дили-бом.

— Вот и хорошо бы.

Сара нехотя спустилась вниз. Миссис Кэсл смотрела телевизор.

— Было что-нибудь интересное в «Новостях»? — спросила Сара.

— Я редко слушаю «Новости», — сказала миссис Кэсл. — Предпочитаю читать «Таймс».

Но на следующее утро в воскресных газетах не было ничего, что могло бы заинтересовать Сару. Воскресенье… Морис никогда ведь не работал по воскресеньям. В полдень Сара снова пошла в «Корону», и снова позвонила домой, и снова долго ждала: он мог быть в саду с Буллером; но под конец ей пришлось расстаться и с этой надеждой. Она успокаивала себя мыслью, что ему все же удалось бежать, но потом она вспомнила, что «они» имеют право держать его — кажется, три дня? — без предъявления обвинения.

Миссис Кэсл подала обед — большой кусок ростбифа — ровно в час.

— Не послушаем «Новости»? — предложила Сара.

— Не надо катать кольцо с салфеткой, Сэм, миленький, — сказала миссис Кэсл. — Просто вытащи из него салфетку, а кольцо положи рядом с тарелочкой.

Сара нашла волну, на которой работало «Радио-3». Миссис Кэсл сказала:

— По воскресеньям никаких стоящих новостей не бывает. — И конечно, оказалась права.

Воскресный день никогда еще не тянулся так долго. Дождь прекратился, и бледное солнце пыталось проглянуть между облаками. Сара пошла с Сэмом погулять по лесу — почему это место так называлось, она не могла понять. Деревьев тут не было — одни низкорослые кустарники да трава (часть местности вообще была расчищена под поле для гольфа). Сэм сказал:

— В Эшридже мне куда больше нравится. — И немного позже добавил: — Без Буллера прогулка — не прогулка.

А Сара думала: «Как долго придется нам так жить?» На обратном пути они решили пройти по краю поля для гольфа, чтобы быстрее попасть домой, и один из игроков, явно перебравший за обедом, крикнул, чтобы они убирались прочь. Сара немного замешкалась, и он рявкнул:

— Эй! Ты! Я к тебе обращаюсь, Топси!

Сара смутно припомнила, что так звали черную девочку в книжке, которую методисты давали ей читать, когда она была маленькая {146}.

В тот вечер миссис Кэсл сказала:

— Пора нам, дорогая, поговорить серьезно.

— О чем?

— Это ты меня спрашиваешь, о чем? Право же, Сара! О тебе и о моем внуке, конечно… ну и о Морисе. Ни один из вас не говорит мне, из-за чего произошла ссора. Есть у тебя или у Мориса основания для развода?

— Возможно. Когда один бросает другого, это ведь основание, верно?

— Но кто же кого бросил? Если ты уехала к свекрови, это не значит, что ты бросила Мориса. А Морис — как же он бросил тебя, если он живет дома.

— Дома его нет.

— Тогда где же он?

— Я не знаю, не знаю, миссис Кэсл. Неужели вы не можете просто подождать немного и не говорить об этом со мной?

— Это же мой дом, Сара. И я бы не возражала узнать, сколько ты собираешься пробыть у меня. Сэму ведь надо ходить в школу. На этот счет есть закон.

— Обещаю вам, если вы разрешите нам пробыть всего неделю…

— Я же не выгоняю тебя, дорогая. Просто я хочу, чтобы ты вела себя как взрослый человек. Мне кажется, тебе следовало бы повидать адвоката и поговорить с ним, если ты не хочешь говорить со мной. Я могу завтра позвонить мистеру Бэри. Он составлял