и были развернуты в сторону воды. Рэндалл вышел из своего «порше» и о что-то доказывал Питеру. Они спорили еще некоторое, и затем Питер снова сел в машину и проехал вперед, остановившись всего в нескольких дюймах от края обрыва. Затем он вышел из автомобиля и вернулся назад.

Дж. Д. тем временем открыл багажник своего «порше» и достал оттуда небольшую канистру с бензином. Затем, действуя сообща, братья облили бензином салон «мерседеса» Питера.

Я слышал, как рядом со мной что-то тихо щелкнуло. Вильсон, глядя в видоискатель своего миниатюрного фотоаппарата делал снимки.

— Здесь недостаточное освещение.

— Три-Х, — сказал он, продолжая снимать. — В условиях хорошей лаборатории можно усилить до 2400. А у меня такая лаборатория есть.

Я снова посмотрел на машины. Дж. Д. укладывал канистру обратно в багажник. Затем он завел мотор «порше» и развернул машину в сторону дороги.

— К побегу готов, — сказал Вильсон. — Замечательно.

Дж. Д. окликнул Питера и вышел из машины. Они стояли рядом, и мне была заметна короткая вспышка от огонька зажженной спички. И тут салон «мерседеса» оказался охваченным пламенем.

Братья тут же забежали к машине сзади и дружно налегли на нее. «Мерседес» катился сначала очень медленно, затем быстрее, и вот уже наконец оседающий под его тяжестью сыпучий песок стремительно увлекал его вниз по склону. Они отступили назад и наблюдали за крушением автомобиля. Уже в самом конце спуска он, очевидно, взорвался — послышался грохот, за которым последовала огненно-красная вспышка.

Бросившись бежать к машине, они затем сели в нее и проехали мимо нас.

— Идите сюда, — сказал Вильсон. Он подбежал к краю обрыва, на дне которого, почти у самой воды пылал искореженный остов «мерседеса».

Вильсон сделал несколько снимков, а затем убрал свой фотоаппарат и посмотрел на меня.

Он широко улыбался.

— Радость моя, — сказал он, — это же улики, а значит дело у нас в кармане.

Глава девятая

По дороге обратно, я свернул с автострады на выезде к Кохассет.

— Эй, — сказал Вильсон, — что вы делаете?

— Еду в гости к Рэндаллу.

— Сейчас?

— Да.

— Вы что, не в своем уме? После того, что мы видели?

Я сказал:

— Я приехал сюда сегодня, чтобы вытащить Арта Ли из-за решетки. И я это сделаю.

— Ага, — сказал Вильсон. — Но не сейчас. Не после того, что мы видели. — Он любовно погладил лежавшую у него на ладони маленькую фотокамеру. — С этим можно идти прямиком в суд. Теперь в этом нет необходимости. У нас железные доказательства. Неопровержимые. Неоспоримые.

Я покачал головой.

— Послушайте, — продолжал кипятиться Вильсон, — всякого свидетеля можно нейтрализовать. Его можно дискредитировать, прилюдно выставить дураком. Но дискредитировать снимок не сможет никто. Переплюнуть эти фотографии им не удастся. Так что мы их тут же возьмем за яйца.

— Нет, — сказал я.

Он вздохнул.

— Прежде все это было не более чем обыкновенный шантаж, я собирался пойти туда и попробовать взять их на понт. Я хотел напугать их, так чтобы им стало страшно по-настоящему, заставить их верить в то, что у нас есть доказательства, которых в самом деле у нас не было и быть не могло. Но теперь все иначе. У нас есть доказательства. У нас есть все необходимое.

— Если вы не желаете говорить с ними, то это сделаю я.

— Берри, — сказал мне Вильсон, — вы станете с ними говорить, и этим самым только пустите все насмарку.

— Я заставлю их отступиться.

— Берри, из-за вас все полетит к чертям. Потому что они только что совершили один очень неприглядный поступок. Они отдают себе в этом отчет. И тогда они изберут очень жесткую линию.

— Тогда мы им скажем, что нам все известно.

— А если дело дойдет до суда? Что тогда?

— Меня это не волнует. Потому что до суда не дойдет.

Вильсон снова дотронулся рукой до своего шрама, проведя пальцем вниз по шее.

— Послушайте, — сказал он, — вы что, не хотите победить?

— Хочу, — сказал я, — но без драки.

— Этого все равно не избежать. Здесь, как ни крути, а драка будет в любом случае. Это я вам говорю.

Я подъехал к дому Рэндаллов и свернул на дорожку из гравия.

— Мне можете не говорить, — сказал я. — Вы им скажите.

— Вы совершаете большую ошибку, — покачал головой Вильсон.

— Возможно, — согласился я, — хотя лично мне так не кажется.

Мы взошли по ступенькам крыльца и позвонили в дверь.

* * *

Дворецкий с явной неохотой проводил нас в гостиную. Гостинная в доме Рэндаллов по своей площади вполне могла соперничать со стандартного размера баскетбольной площадкой — необъятная комната с огромным камином, перед которым и расположились миссиз Рэндалл в дорогом домашнем костюме, а также Питер и Дж. Д., державшие в руках по большому широкобедрому бокалу с бренди.

Дворецкий остановился в дверях и объявил:

— Доктор Берри и мистер Вильсон, сэр. Они утверждают, что их прихода ожидают.

Увидев нас, Дж. Д. помрачнел. Питер откинулся на спинку кресла и чуть заметно улыбнулся. Миссиз Рэндалл выглядела очень удивленной.

Дж. Д. сказал:

— Что вам надо?

Я молчал. Переговоры были прерогативой Вильсон, который, учтиво поклонившись, сказал:

— Я надеюсь, доктор Рэндалл, что вы уже знакомы с доктором Берри. Мое имя Джордж Вильсон. Я адвокат доктора Ли.

— Это очень мило, — ответил Дж. Д. Он демонстративно посмотрел на часы. — Но уже почти полночь, и я отдыхаю в кругу своей семьи. Так что до встречи в суде мне нечего сказать никому из вас. И поэтому прошу меня…

— Прошу меня извинить, сэр, — перебил его Вильсон, — мы приехали издалека, чтобы встретиться с вами. Фактически с самого Мыса.

Дж. Д. замер, напустив на себя суровый вид. Питер тихонько кашлянул, стараясь подавить смешок. А миссиз Рэндалл удивленно спросила:

— Но что же вы делали на Мысе ночью?

— Наблюдали за фейерверком, — ответил Вильсон.

— Фейерверк?

— Да, — подтвердил Вильсон. Он обернулся к Дж. Д. — Мы тоже с удовольствием выпили бы с вами немного бренди, а потом можно было бы и за жизнь поговорить.

На этот раз скрыть смешок Питеру не удалось. Дж. Д. строго посмотрел на него и звонком вызвал дворецкого. Он велел принести еще два бренди, а когда дворецкий уже собрался уйти, уточнил:

— Маленькие бокалы, Герберт. Джентльмены пробудут здесь недолго.

Затем он обратился к жене:

— Если ты не возражаешь, дорогая.

Она кивнула и вышла из комнаты.

— Прошу садиться, джентльмены.

— Спасибо, но мы постоим, — сказал Вильсо. Дворецкий внес два маленьких хрустальных бокала с бренди. Вильсон поднял свой:

— Ваше здоровье, джентльмены.

— Благодарю вас, — ответил Дж.