Все или ничего.

Он повернулся всем телом – идеальный volte stabile – и перехватил кончик кинжала, зажав его между большим и указательным пальцами левой руки. Он не думал при этом, и все получилось хорошо.

Никто из них не думал. Бой, привычка, воля, мышцы и сталь. Они растворились в битве. Битва стала ими.

Выпад. Почти идеальный, но левая нога опять не подчинилась де Вральи, чуть задержалась. И все же меч достал Красного Рыцаря – он попал не в открытую подмышку, а прямо в середину нагрудника из морейской стали. С опозданием на долю мгновения кинжал Красного Рыцаря перехватил клинок ближе к концу и отвел в сторону, на нагруднике осталась длинная вмятина, но меч ушел в пустоту.

Габриэль понял, что в него попали. Он сумел отбить удар, почти не задействовав раненую левую руку. Цель уплыла куда-то в сторону, и он перевел верхний блок в выпад, чуть помогая себе левой рукой. Когда де Вральи, отчаянно вскинув руки, отбил удар, задев левую руку Габриэля, Красного Рыцаря тряхнуло, как от герметической атаки. Кинжал легко взрезал замшевую перчатку и глубоко вошел в левую ладонь Габриэля. Кончик клинка остался у него в пальцах.

Он зацепился за погнутый шлем де Вральи. Внешний шлем был выкован не из закаленной стали, или же постоянные удары размягчили его, и клинок остался в нем, не причинив ни малейшего вреда.

Отчаявшись, ни на что не надеясь, Красный Рыцарь пнул де Вральи в левую ногу.

Нога подкосилась. Ни один из противников не удержал равновесия. Оба рухнули на землю.

Майкл уже давно ехал к ним. Кони разошлись – конь де Вральи был ранен, но все еще гневно фыркал. Ателий еще раз поднялся на дыбы, и его соперник отскочил.

Вокруг висела такая густая пыль, что Майкл не видел даже отблеска стали. Он открыл забрало и поднял руку в знак миролюбивых намерений. Дю Корс и еще один рыцарь тоже выступили вперед вместе с герольдом.

– Остановись, ради бога! – послышалось за спиной сэра Майкла. Кто-то переговаривался.

Галлейцы качнулись вперед. Середина строя выпятилась, как будто они готовы были броситься в бой.

Лучники Габриэля проверяли стрелы.

Дю Корс поднял руку. Он был без доспехов и без оружия, и жест поняли.

Майкл вытащил меч из ножен и бросил на землю.

Герольд замахал зеленым флажком.

Майкл подошел достаточно близко, чтобы разглядеть что-то в пыли.

Оба соперника лежали.

Подъезжая галопом – дю Корс приближался с другой стороны, – Майкл не замечал никакого движения. Рыцари лежали на земле кучей.

Габриэль никогда не терял сознание.

Он успел испугаться, оценить свое положение, понять, что он лежит на де Вральи, а де Вральи не движется. Подбородочный ремень лопнул, шея страшно болела, бацинет съехал, так что Габриэль почти ничего не видел. В голове звенело.

Он понял, что весь в крови. Мир вокруг стал медленным и странным, правая рука затекла, от левой волнами накатывала боль, во рту стоял вкус крови, и вообще все вокруг было залито кровью.

Левая рука, зажатая между телами, не слушалась вовсе.

Он попытался вытащить кинжал и ударить еще раз. Все получалось очень медленно. Кинжал подался нехотя, лезвие было влажным, и Габриэль понял, откуда его вытащил.

Он уперся кинжалом в землю и поднялся на колени. Тряхнул головой, игнорируя боль, и поправил шлем.

Последний удар не потребовался. Во время падения кончик кинжала выскользнул из помятого шлема и достиг цели. Он пошел по пути наименьшего сопротивления – вероятно, при ударе об землю он проскочил между двумя шлемами и попал прямо в левый глаз де Вральи.

Великий рыцарь был мертв.

Габриэль Мурьен стоял на коленях, держась за нагрудник де Вральи. Он слышал топот копыт. Он уронил кинжал, прилипающий к мокрым пальцам, нашарил пряжку подбородочного ремня, стянул шлем и жадно задышал. Он упивался свежим воздухом, не видя, что вокруг него собираются люди.

Наконец он поднял голову. Там был герольд. Дю Корс. Майкл. Габриэль подумал о Гэвине, который должен был сражаться в этой битве. Он о многом успел подумать, об очень многом, как будто он превратился в пустой сосуд, а потом наполнился заново.

Он заплакал.

Сэр Майкл обхватил его рукой и поднял.

– Пойдемте, капитан, – сказал он, – эти достойные господа хотят забрать тело друга и удалиться.

Слова прошли мимо Габриэля. Но другие люди выкрикивали приказы, строили планы, и через час галлейцы уже направлялись на юг в весьма подавленном настроении. Тело Жана де Вральи лежало на носилках между четырьмя лошадьми. Сэр Джеральд Рэндом следовал за ними на некотором расстоянии в сопровождении харндонского ополчения.

Остаток маленькой армии Красного Рыцаря двигался на север. День еще не кончился, сражаться никому не пришлось. Многие роптали, и Майкл одернул их – его голос напомнил воинам о прежних повадках капитана, – а потом пообещал двойную плату за следующий месяц.

Войско возликовало, и даже люди мастера Пиэла радостно крикнули трижды.

Через две лиги, на третьем привале, королева проехала вдоль строя вместе с Красным Рыцарем, одетым в стеганый поддоспешник. Габриэль был без шлема, левая рука висела на перевязи, но меч красовался на своем месте. Их приветствовали криками. Крики набрали силу и прокатились по всему войску. После этого ополчение двинулось вперед бодрее и солдаты стали менять лошадей охотнее.

Снова встав во главе строя, Красный Рыцарь поехал чуть медленнее.

– Я боялась, что вы погибли, – сказала королева.

– Я и сам так думал, – признался Габриэль. К нему возвращалось чувство юмора. Как он потом сказал брату, он был где-то в другом месте.

– Вы оказались лучшим рыцарем, – заметила королева.

Габриэль посмотрел на нее, сияющую красотой. Нахмурился.

– В самом деле? – спросил он и покачал головой.

Воцарилась тишина. Королева поняла, что не может произнести ни слова. Как она потом рассказала Бланш, в его лице было что-то нечеловеческое, а его душа находилась где-то далеко.

А потом он сам разрушил чары.

– И что же, мы подавили восстание? Они были бунтовщиками?

Он оглядел поля Брогата, бурые и зеленые, похожие на огромное стеганое покрывало из квадратов, прямоугольников, а порой и странных кривых ромбов, раскинувшееся до самого горизонта. На обочине пыльной дороги распускались цветы. Алые и белые маки.

– Они не объединятся. Дю Корс знает свое дело. Он хочет вернуться в Галле, и мы хотим, чтобы он вернулся в Галле. Полагаю, ваша милость, вам стоит пару дней отдохнуть в Лорике и отправляться на юг, в свою столицу. Сэр Джеральд наведет там порядок.

– Да, он станет моим канцлером, – согласилась королева и тоже нахмурилась, – но вы же понимаете, что мы – это еще не правительство. Я не могу править одна. Нужно назначить регента или регентский совет… – Она оглянулась на графа Тоубрея, который молча ехал рядом с сыном, в очередной раз сменив сторону в этой войне. – …включить в него всех важных персон в королевстве.