в ее глазах вспыхивает злобный восторг, словно она наконец начинает верить, что мне под силу осуществить обещанное.

Джексон бормочет:

– Ты что, шутишь? Ты не можешь вот так просто привязать себя к ней. Она же бессердечное чудовище. Вспомни, что произошло, когда ты заключила сделку с Сайрусом…

– Грейс справится, Джексон, – перебивает его Хадсон, глядя мне прямо в глаза. – Я не знаю, что именно ты собираешься сделать, чтобы выполнить этот уговор, но если ты считаешь, что это тебе по плечу, то так тому и быть.

Джексон всплескивает руками и качает головой.

– Честное слово, ты такой же дурак, как и она.

Но я почти не слышу его, потому что все мои мысли заняты одним – тем, как я люблю Хадсона, и тем, что ничто этого не изменит. Да, в последнее время у нас с ним были кое-какие разногласия, но это не значит, что он не верит в меня. Он никогда, ни единого раза не усомнился во мне, и я ни за что его не подведу.

И я, вскинув бровь, опять поворачиваюсь к Далиле.

– Итак, ты готова к тому, чтобы получить возможность отомстить?

Несколько долгих секунд она не отвечает, а просто смотрит на меня, будто пытаясь прочесть мои мысли. Однако в конце концов испускает театральный вздох и говорит:

– Я наконец начинаю понимать, что мои сыновья нашли в тебе, маленькая горгулья. – Затем быстро, как кобра, просовывает руку через решетку и сжимает мое предплечье. – Я выпущу вас отсюда и позволю вам покинуть Двор вампиров, – говорит она. – А взамен ты подаришь мне возможность отомстить моему мужу, как я того хочу.

– Если ты выпустишь нас отсюда – выпустишь всех обитателей Кэтмира, учеников и персонал, а также Ровену, – и позволишь целыми и невредимыми отправиться ко Двору ведьм и ведьмаков… – Спасибо тебе, Сайрус, за то, что научил меня избегать лазеек в уговорах, – то я обещаю, что вернусь и подарю тебе возможность отомстить твоему мужу, как ты того хочешь.

Я хочу ограничиться этим, но ведь я понятия не имею, как она представляет отмщение – мне известно только, что это будет нечто скверное и темное, и, наверное, нечто худшее, чем то, на что готова я сама. Поэтому я присовокупляю:

– Но это не должно закончиться смертью Сайруса.

Смех Далилы тих и полон искреннего веселья.

– О, мое милое дитя, об этом можешь не беспокоиться. Мне совсем не хочется, чтобы этот мужчина избежал моего гнева с помощью такой легкой и безболезненной вещи, как смерть.

Я пытаюсь сглотнуть, но у меня во рту сухо, как в пустыне. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – мысленно молю я вселенную. – Не дай мне оказаться в таком положении, чтобы пришлось противостоять этой женщине… в чем бы то ни было. Она не из тех, кто готов сдаться без боя».

– Мы пришли к соглашению? – помолчав секунду, спрашиваю я.

– Да, – отвечает она, и моей руке там, где она сжимает ее, делается горячо. Видно, что Далила тоже чувствует этот жар – она ахает, когда он становится по-настоящему сильным.

Однако несмотря на это, она не отпускает мою руку – это слишком важно, чтобы нас отпугнули какие-то там мелкие ожоги. Несколько секунд – и моя кожа начинает остывать, после чего она отпускает меня. Я гляжу на новую татуировку на внутренней стороне моего запястья. Она совсем крошечная, и мне приходится приглядеться, чтобы понять, что на ней изображено – это затейливый замок, а тату на руке Далилы представляет собой замысловатый ключ.

Похоже, теперь мы действительно связаны друг с другом, нравится мне это или нет.

– И что теперь? – спрашиваю я.

– Теперь? – Она движется так быстро, что клянусь, она исчезает и появляется вновь прямо-таки в мгновение ока. Пять секунд – и она снова стоит перед нашей камерой, слизывая с пальцев кровь, и это еще до того, как тела пятерых гвардейцев падают на пол рядом с их вырванными сердцами. Затем машет рукой, и дверь камеры распахивается настежь. – Теперь идите.

Глава 109. ДНК полубожества

– Как ты это сделала? – подозрительно спрашивает Джексон.

Далила вздыхает, закатив глаза.

– А как ты думаешь, от кого ты получил всю твою силу, Джексон? От твоего отца? – Она невесело смеется. – Не понимаю и никогда не пойму, почему все верят этой лжи, которую он нагородил, рекламируя себя. Ведь он всего-навсего обыкновенный вампир.

Это справедливое замечание, и оно невольно наводит меня на мысли обо всем том, о чем у меня сейчас нет времени подумать. Особенно когда королева вампиров всплескивает руками и говорит:

– Ну? Мы идем или нет?

– Что, просто так? – с сомнением спрашиваю я. Это слишком уж просто, так, может быть, она выпускает нас только для того, чтобы нас опять сцапали Сайрус и его гвардейцы?

– Таков наш уговор, – раздраженно отвечает она. – Хотя, если ты хочешь сдать назад…

– Нет, мы не сдадим назад, – быстро говорит Мэйси. – Давайте поскорее выберемся отсюда, пока не вернулись Сайрус и Изадора.

Далила снова поворачивается ко мне.

– Сайрусу нужно использовать Божественный камень в Кэтмире в полночь – во время затмения кровавой суперлуны, единственного в этом году.

– В Кэтмире? – спрашиваю я, и у меня щемит сердце при мысли о его руинах. – Кэтмира больше нет.

Далила смотрит на меня, выгнув бровь.

– Там есть алтарь, он находится в конце дорожки к западу от Кэтмира, за огромным деревом. Больше я ничего не знаю, но я бы посоветовала вам сделать то, что вы планируете сделать, до того, как он доберется туда.

Я мысленно прикидываю разницу во времени между Англией, Флоридой и Аляской и то время, которое может уйти у нас на прохождение Испытаний, и врать не буду – времени у нас в обрез. Но затем я пытаюсь напомнить себе о том, что будет неважно, стал он богом или нет, если я освобожу Армию горгулий и задействую Корону.

Я смотрю королеве вампиров в глаза.

– Спасибо, Далила.

Я вижу, что ей некомфортно принимать мою благодарность, это становится особенно заметно, когда она язвительно бросает в ответ:

– Я жду, когда ты подаришь мне мое отмщение – и не более того.

Я качаю головой, затем опять поворачиваюсь к моим друзьям и призываю их поспешить.

Джексон и члены Ордена выходят первыми и вместе с вампирами следуют за Далилой, которая шагает по длинному темному коридору, идущему вдоль камер. Следом за ними Иден и Флинт выводят драконов – она идет впереди, он замыкает группу, собирая отставших вместе с учителями,