Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А с чего мне их забывать? — нахмурившись, спросила я, и он опустил бровь, продолжая удерживать мой взгляд.
— Мы на войне, Рокси, — медленно сказал он. — И я не могу поверить, что звезды будут настолько добры, что позволят нам всем увидеть ее конец. Так или иначе, я возьмусь за своего отца и уничтожу его, чтобы свести на нет угрозу, которую он представляет для всех нас. Но это обещание не обойдется без риска. Ты должна это понимать.
— А я тебе запрещаю, — подавшись вперед, ответила я, чтобы ощутить его дыхание в воздухе между нами, зажав в руке толстовку без рукавов, в которой он бегал.
— Я хочу, чтобы ты знала. Но в любом случае я намерен жить каждый день в полную силу и делать все, что в моих силах, чтобы мы победили в этой войне.
— Например, тренировать меня и брата с самого утра, пользуясь магией, чтобы не дать себе уснуть? — спросила я, приподняв бровь, ибо если он считает, что я не заметила, как он практически перестал спать с тех пор, как мы попали в Берроуз, то он ошибается.
Дариус замешкался, затем вздохнул, протянул свою большую руку к моей шее и приподнял мой подбородок, прижав меня к себе. Это было властно и собственнически, но в то же время нежно и любяще. Ласка его грубых пальцев, касающихся моей точки пульса, заставила мое сердце затрепетать, а мой дерзкий вид улетучился, когда я погрузилась в интенсивность его взгляда.
— Я просто не хочу ни о чем жалеть, — пробормотал он, впиваясь в меня. — Мне нужно, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю. Мне нужно, чтобы ты поняла, что единственное место, где я когда-либо хотел бы быть, это здесь, с тобой, что бы ни случилось. И если я действительно погибну на этой войне, приняв на себя ответственность за своего отца, то мне нужно, чтобы ты знала, как сильно я тебя любил…
— Прекрати так говорить, или мне придется тебя отшлепать, — предупредила я, и он рассмеялся.
— Конечно, ты применишь насилие, чтобы доказать, как сильно тебе не нравится мысль о том, что мне будет больно, — пошутил он.
— Да, но смерть не может получить тебя, поскольку я заявила свои права.
— Чушь, — ответил он, его пальцы переместились так, что он наклонил мой подбородок и прильнул своим ртом к моему, позволяя мне почувствовать прикосновение его слов к моим губам. — Если бы ты заявила на меня права, мы бы уже были женаты.
Дыхание застряло у меня в горле, и я разразилась удивленным смехом.
— Ты сумасшедший. Мне девятнадцать.
— Двадцать будет на следующей неделе, — заметил он, и я покачала головой, но не так решительно, как следовало бы.
— Почему бы тебе просто не пойти до конца и заодно обрюхатить меня? — спросила я.
— Если ты предлагаешь, то я не против, — ответил он, его рука коснулась моего плоского и очень даже незанятого живота, его голос был таким чертовски серьезным, что я смогла только потрясенно разомкнуть губы и уставиться на него.
— Может, все-таки пока свадьба, — с сухим смешком согласился он, наклоняясь вперед, целуя мои изумленные губы, а я только покачала головой и расплылась перед ним.
— Ты ебать сумасшедший, — пробормотала я, когда он отстранился.
— Нет, Рокси. Я просто знаю, чего хочу, и это ты. Любым способом, которым я могу получить тебя, и любым способом, который ты предложишь. Так что если я смогу уговорить тебя стать моей невестой, то я, блядь, так и сделаю. Если ты никогда не захочешь выйти замуж, то я приму и это. Если ты не хочешь, чтобы я был так близко, и все, что мне остается, это возможность наблюдать за тобой и жаждать тебя издалека, как делал, когда мы были Несчастными, тогда я приму и это. Только ты, Рокси. Только ты. Так что вот он я, и я твой. Остальное зависит от тебя.
Я упивалась честностью его темных глаз, словно губка, которая так отчаянно нуждалась в ней, и все, что я могла сделать, это впитывать ее и позволять ей заполнять все те темные, недостойные уголки моего сердца, которые я так долго считала неизменной частью себя. Я никогда даже не смела надеяться, что кто-то может любить меня так, как он сейчас признается в этом, и, глядя в его взгляд, я открыла в себе то, чего, как я боялась, никогда не смогу обрести.
— Есть только он, — вздохнула я, задерживаясь на его взгляде и понимая, что с этим человеком у меня проблемы. Потому что он прав. Неважно, как долго я собиралась тянуть с этим и пыталась убедить себя, что мы не торопимся и узнаем друг друга получше, я уже и так знаю о нем все, что можно знать. Черт, мы прожили вместе почти шесть месяцев, и не было ни дня, чтобы жар между нами или мой голод по нему ослабли. У нас все в порядке. Так что брак, дети, все то безумное дерьмо, которое люди делают, когда знают, что нашли своего единственного, для нас тоже было в планах, если мы захотим этого. Но сначала все же я планирую выиграть эту войну.
Дариус улыбнулся, наклонил голову в сторону, разглядывая меня, и медленно убрал руку с моей шеи, выпуская меня из-под чар своего прикосновения.
— Никаких свадеб, понял, — сказал он, ухмыляясь мне самодовольным взглядом, который, как я знаю, означает, что он уверен в своей победе, но я не собираюсь позволять ему оставить меня в дураках.
Я наклонилась к нему и снова поцеловала его, от прикосновения наших губ и его щетины у меня на коже появились мурашки, после чего отстранилась и сказала ему всего одно слово.
— Пока.
Я развернулась на пятках и пошла прочь, пока шок застыл на его лице, и рассмеялась, когда он окликнул меня.
Я заставила землю содрогнуться под его ногами, когда побежала обратно в сторону Бэрроуз, еще один смех сорвался с моих губ, когда он бросился в погоню, обдавая меня водой, которая разбрызгивалась о воздушный щит, который я выставила за спиной.
Я ворвалась в фермерский дом, проскочила через дверь мимо изумленных охранников, свернула за угол, открыла
