Лесомудрый рассказал вождям, что Даллах передал приказ войску. Все построились, и скоро будут здесь. Божественноликий обратился к Могучеродному:

– Вождь сынов Волка! Не настало ли время этим лучникам атаковать? Как ты думаешь? Не отправить ли тебе их в бой?

– Так я и сделаю, – согласился Могучеродный и, повернувшись к Лесомудрому, молвил. – Лесомудрый, спуститесь по склону и всадите стрелы в этих негодяев, что собираются свершить убийство. Я надеюсь на твои ловкость и смекалку, но если что пойдёт не так – сразу же возвращайтесь. Вы ещё понадобитесь сегодня. Если они нападут, отступайте, чтобы не пришлось отступать и нам. Будьте же осторожны, не допустите, чтобы из-за нерасторопности на вас легло проклятие Волка и Лика.

Лесомудрый только кивнул головой и махнул рукой своему отряду, и те сразу же бросились вниз по склону. Они передвигались очень осторожно, словно охотились на дичь, что могла скрыться от них. Как змеи, они переползали от куста к кусту, скрываясь в траве между камней. Смуглолицые были заняты своими делами и не видели их, поэтому лучники смогли добраться до живой изгороди, что росла над обрывом, о котором мы поведали ранее. Там они остановились. Впереди под ними до задних фасадов домов, примыкавших к площади, было пусто. Ближайшие дома были ниже прочих. В конце длинного низкого дома, между его коньком и следующим домом, было пустое пространство, и через него хорошо просматривалась площадь вокруг алтаря божества, знамёна и большой дом Серебряной долины с двойной лестницей, ведущей к его двери.

Лучники приготовились, и Лесомудрый послал нескольких человек следить за флангами. Натянули тетивы, раскрыли колчаны. Все ждали битвы.

Наблюдая за рыночной площадью из своего укрытия, лучники видели, что людей, предназначенных в жертву божеству смуглолицых, выстроили полукругом лицом к алтарю. За ними, другим полукругом, встали те, что привели сюда невольников. В руках они держали глефы, ожидая только знака, чтобы опустить их на пленников. Это были жрецы божества.

Вокруг бедных невольников, приведённых на заклание, оставалось свободное пространство, и лучники хорошо рассмотрели их: половина мужчин, половина женщин, и все они были нагими, только цветочные венки прикрывали их чресла и свисали с шеи, а на запястьях болтались свинцовые кандалы. Эти самые кандалы достанут из огня, в котором сгорят тела невольников и по форме, что те примут под жаром пламени, жрецы предскажут, насколько удачным будет предстоящий поход.

Вблизи стало понятно, что Могучеродный был прав, когда предполагал, что эти жертвенные невольники – лучшие из домашних рабов и наложниц смуглолицых. Этот народ щедро одаривал своё божество, не пытаясь его обмануть или удержать ценнейшее из того, чем он владел.

Лесомудрый обратился к окружавшим его воинам:

– Могучеродный, без сомнения, хочет, чтобы мы дали этим бедным невольникам шанс. Мы должны целиться в тех негодяев, что хотят их зарубить. Но ближе, чем сейчас, мы подобраться не сможем, иначе нас заметят. Что скажешь, Лучница? Достаточно ли близко? Сможем ли мы что-нибудь сделать?

– Да, да, – ответила девушка, – это достаточно близко, только отпусти со мной Золотое Кольцо и ещё человек десять лучших лучников, не важно, нашего рода или из жителей Леса. Главное, чтобы они не промазали по этим мишеням. Когда же мы спустим тетиву, пусть стреляют остальные, и стреляют не переставая, пока не истратят все стрелы. Быстрее, надо поторопиться, время поджимает. Ведь если войско покажется на склоне холма, то эти твари зарубят жертвы сразу же, прежде чем ринутся на своего врага. Пусть крыло серого гуся принесёт им беду и смятение!

Ещё прежде чем она закончила говорить, Лесомудрый тихо обратился к жителям Леса. Убийца Медведей, стоявший среди них, выбрал из своих людей восьмерых лучших лучников, которые без сомнения могли попасть во что угодно, что только смогут увидеть на рыночной площади. Они заняли места для стрельбы, и к ним присоединились Лучница и ещё две женщины и четыре мужчины из сынов Волка и Золотое Кольцо, воин лет пятидесяти, длинный, тощий, сухой, и если кого можно было назвать метким стрелком, то уж его точно.

Все они приладили стрелы к тетивам и зажали между двумя пальцами правой руки по второй стреле, а ещё с десяток воткнули в землю перед собой.

Лесомудрый сказал каждому из этих шестнадцати, в кого из жрецов с глефами он должен целиться. Тихим голосом он добавил:

– С холма придёт помощь. Вскоре в Серебряной долине будет всё войско.

Внимание всех было приковано к Лучнице и Золотому Кольцу, прилаживавшими свои стрелы. Жрецы с глефами запели жуткими резкими голосами гимн своему божеству Кривого меча. Рыночную площадь заполонили толпы смуглолицых.

Лучница, дальнозоркая и остроглазая, побледнела, как льняное полотно, глаза её грозно заблестели, на сжатых губах заиграла недобрая улыбка. Она ощущала в руках скрученную тетиву красного тисового лука и полированные бока стрелы, и вот пронзительная песня смуглолицых жрецов, задрожав, перешла в дикий пронзительный крик. Девушка, заметив, что жрецы сжали рукояти глеф, быстро и уверенно натянула тетиву, её тисовый лук спокойно замер, как дуб перед летней грозой. И шестнадцать стрел, несущих смерть, издав протяжный звук, вылетели, как одна, к своей цели.

На мгновение на рынке Серебряного города воцарилась тишина, словно в него ударила молния, посланная богами, а затем от алтаря раздался громкий бессловесный вопль. Один из оставшихся жрецов взмахнул глефой, сжав её обеими руками, чтобы поразить обнажённых жертвенных невольников, но прежде чем удар был нанесён, вторая стрела Лучницы пронзила его горло, и он повалился на своих мёртвых товарищей. Вместе с ней пустили стрелы ещё пятнадцать лучников, а за ними стали стрелять Лесомудрый и все остальные. Они натягивали и спускали тетивы без передышки. Ни крика, ни слова не слетало с их уст, только звон тетивы говорил за них. Они старались делать всё как можно быстрее, понимая, что от этого зависит их дальнейший успех. И в самом деле, прошло совсем немного времени, а вокруг алтаря Кривого меча выли раненые и кучами лежали мертвецы.

На рыночной площади поднялись страшные суматоха и смятение. Большинство собравшихся не знало, что происходит у алтаря. Некоторые взобрались на вершину связки дров, сложенных для сожжения тел невольников, и, когда увидели, что случилось, завопили и начали ругаться. Их товарищи внизу, на площади, за криками не слышали их рассказов, а потому тоже начали завывать, словно вся площадь наполнилась бродячими собаками.

Со склона лучников стрелы сыпались на толпу дождём, ведь ещё сорок воинов Леса подползли к своим товарищам, и стреляли они так же метко. Но смуглолицые у алтаря, несмотря на свой страх, а, может, и из-за него, теперь повернулись к своему почти невидимому противнику и в исступлении понеслись в сторону склона, впрочем, без приказа и без цели. У каждого из них было оружие, но оно больше напоминало позолоченные игрушки, а не то настоящее, что они обычно брали в сражение. У некоторых, у небольшого числа, были с собой луки и несколько стрел. Такие воины начали стрелять по всем, кого они видели на склоне холма, но сначала они атаковали так исступлённо и так торопливо, что никому не причинили никакого вреда.