– Лучше? Тогда почему он?

– Я не могу ответить, Карл. Не могу. Разумом всё понимаю, а вот тянет к нему. Тянет в это дерьмо. В его дерьмо. Прощать тянет, и это так отвратительно, так гадко. И я согласна с тобой, мне нужно скорее вернуться домой, чтобы прекратить эти чувства. Они умрут там, в одиночестве, а здесь будут только крепнуть. Ты лучше его во многом, но мы, женщины, видимо, очень любим страдать и лечить людей. Верить в них. Мы создаём красивое из уродливого для себя, но никак не для других. Мы думаем, что меняем мужчин, но это они меняют нас, поэтому и кажется, что мужчины теперь другие. Нет. Они такие же, всё дело в нас, женщинах. Мы слишком боимся потерять ощущение необходимости. И я ему нужна больше, чем тебе. Ты справишься, а он погибнет.

– То есть тебе плевать на меня? – с болью спрашивает он.

– Нет, конечно, нет. Я говорю о другом. Тебе не нужно столько моих чувств, чтобы дышать и жить, как Лазарро. Тебе хватает малого, а ему необходимо всё. Без остатка. Ты восстанавливаешь меня, а он убивает. Вот, в чём причина. И я не хочу продолжать вникать в его душу, быть его очередным секретом, который он никому не раскроет и начнёт ненавидеть его до боли. Прости меня, прошу тебя. Прости за то, что тогда в лесу ты был для меня таким же притягательным, как и он. Прости за то, что ошиблась и бросила тебя одного. Прости за то, что я ужасный человек, но не хочу, чтобы ты страдал. Я не отрицаю, что ты мне безумно нравился и даже больше. Но он изменил меня. Изменил в свою сторону, и я не знаю, смогу ли вновь вернуться к тебе. Прости, Карл. – Сжимаю пальцами его ладонь, вглядываясь в полные печали прекрасные глаза.

– Спасибо, Винни, мне была нужна эта правда. Я смирюсь, не привыкать, но не брошу тебя. Я твой друг и буду рядом столько, сколько ты попросишь. – С глубоким вдохом он накрывает мои пальцы своей ладонью и ловит их в капкан. И в этом капкане очень тепло. Приятно. Хорошо. Больно. Ведь я прекрасно всё понимаю.

– Мне нужно уехать. Закончить дело. – Карл поднимается из кресла и отпускает меня.

– То есть кого-то убить, – заключаю я.

– Да, Винни, я убийца.

– Я помню, но ты самый искренний убийца в этом мире.

Он усмехается и хватает пиджак.

– Я могу подбросить тебя к нему или…

– Можно я останусь у тебя? На какое-то время, хотя бы до вечера?

– Без проблем, Винни. Располагайся. Всё моё – твоё, – Карл подмигивает мне и направляется к двери.

– Постой, – поднимаюсь с дивана. – Мне нужно позвонить Лазарро и сказать, где я, и что это моё решение. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

– Винни, он уже знает, где ты и с кем. Я разберусь с ним. Не лезь хотя бы в это. Дай мужчине быть мужчиной, а не делай всё за него. В этом твоя проблема. Учись разграничивать заботу и обязательства мужчин. Не бери на себя всю ответственность за происходящее. Если тебе так был нужен я, то, выходит, что это вина не только твоя, но и его. Об этом он тоже знает, а ты побереги силы. Они тебе понадобятся, когда вернёшься к нему. Он будет мстить тебе, а не мне. Будет давить на тебя, а не на меня. Я вернусь через пару часов. – Карл выходит за дверь, а я обессиленно падаю обратно на диван.

Я не знаю, что мне делать дальше. Правда, я не хочу думать о той информации, которую получила от Анхеля. Не желаю даже произносить в уме имя Лазарро. Но он всегда там, как и в моём сердце. Думать о нём больно. Сейчас, по крайней мере, очень.

К полуночи Карл отвёз меня обратно в дом, там никого не было, кроме охраны, и это было мне на руку. Видеть Лазарро я не хотела. Мне до сих пор было нечего ему сказать. Просто слов таких нет, чтобы описать всю силу разочарования, разрушенного доверия и боли, которые я испытывала. Приняв душ, я легла спать. Думала, что сон не придёт так быстро, он пришёл и вернул меня на яхту. Туда, где я влюблялась в Лазарро сильнее. Туда, где я была разной. Италия. Фабио. Константин. Смерть Амато. Каждый взгляд Лазарро, каждое слово, каждое прикосновение стало лживым предательством. Я глотала это всё, как испытывающая жажду заключённая. И сама попалась в капкан.

Грохот вырывает меня из сна, в котором я чувствовала себя счастливой. Испуганно озираюсь, слышу музыку, голоса и смех. Непонимающе поднимаюсь с кровати и набрасываю на себя шёлковый халат. Выхожу из спальни, и шум усиливается. Внизу смех, выстрелы, звуки бьющихся бокалов и музыки. Сонная спускаюсь вниз, замечая незнакомых людей, которые устроили оргию. Я даже не удивляюсь, просто обхожу их, не стыдящихся заниматься сексом, где придётся. Замечаю у стены, зевающего Итана.

– Что здесь происходит? – перекрикивая музыку, спрашиваю его. Он устало поднимает на меня взгляд.

– А-то ты не знаешь, – фыркает он и указывает головой на гостиную. Оборачиваюсь туда, а там просто вакханалия из обнажённых тел. С отвращением наблюдаю за ними и боюсь увидеть там Лазарро. Боюсь, что он выбрал именно этот способ мести, разрушив последнее между нами. И я нахожу его, полуголого, пьяного с сигаретой во рту, а его грудь вылизывают три обнажённые девицы. Они катаются на нём, пьяные или под наркотиками. Кривлюсь и качаю головой с таким разочарованием, которого в жизни ещё не испытывала.

– На кой хрен ты свалила к Карлу? Этого добивалась? – зло рычит мне на ухо Итан.

Молчу. Мне нечего сказать. Разворачиваюсь и поднимаюсь к себе.

– Лавиния, останови его! – кричит Итан мне в спину.

– Это его решение. Не моё. Его выбор. Мне плевать, – спокойно произношу.

Нет, я вру. Мне не плевать. Мне противно и больно. Мне жалко себя. Лазарро мастер ухудшать положение дел. Он обожает причинять мне мучения, от которых всё только гаснет. Он думает, что это меня возбудит, заставит устроить скандал. Нет. Это просто вынуждает меня тихо и горько плакать, закрывая уши подушкой, и представлять, как ему хорошо сейчас. Он бесчувственная скотина.

За окном уже яркое и солнечное утро, а музыка перестала играть только полчаса назад. Заснуть я не смогла. Пришли опустошённость и очередной день каторги. До меня доносится шум снизу, видимо, уже всё прибирают.

Я сижу в кресле долгое время, пока голова не начинает раскалываться, а желудок болеть от нехватки еды. Только тогда выхожу из спальни. Стало тихо. Обнажённых тел, раскиданных по лестнице, нет, и гостиная пустая. Ко мне никто не выходит, словно все уехали отсюда и бросили меня. Сама иду на кухню, в которой тоже никого нет. Достаю из холодильника воду и хлеб. Жую, без особого желания поесть вкуснее. Просто забить желудок. Допиваю воду и только тогда замечаю, что дверь в подвал открыта. Я сразу же отворачиваюсь. Не хочу знать, кто там и с кем. Не хочу. Аппетита больше нет. Тошнота снова подступает к горлу. Мне нужно увидеть, чтобы отрезать всё. Нужно причинить себе боль, чтобы не страдать так в одиночестве.

Тихо тяну тяжёлую дверь на себя. Спускаюсь по тёмной лестнице. Свет автоматически загорается надо мной. Все двери закрыты, по крайней мере, те, что я вижу. Босиком иду по коридору, оглядываю всё, и ничего не вижу. Никого. Возвращаюсь обратно и бросаю взгляд на ту комнату, которую он приготовил для меня. Почему-то именно туда меня тянет. Нажимаю на ручку, и в нос сразу же ударяет вонь сигарет и алкоголя. Лазарро там. Я уверена в этом. Вхожу в комнату и нахожу его в одних брюках, спящим на кровати. Вокруг него куча пустых бутылок, пачек из-под сигарет, мокрые пятна вылившегося алкоголя. Рядом с ним нет ничего живого. Тяжело вздыхаю и собираюсь уйти, как моё внимание привлекает картина, которой раньше здесь не было. Я её не видела. Подхожу ближе, чтобы рассмотреть, что на ней изображено, и прикрываю рукой рот от шока. Всё полотно исполосовано. А на картине изображена я вместе с Лазарро в тот вечер, после которого он искал для меня рассвет. Он изрезал её и пытался прожечь, точнее, своё лицо. Только себя, как будто так сильно себя ненавидит. Меня ранит то, что я вижу. Ранит, что Лазарро такой скрытный и полон боли. Он одна большая боль и не знает, что с ней делать. Он предаёт даже не меня, а себя. Бесшумно выхожу из комнаты и закрываю дверь за собой. Возвращаюсь наверх и вздрагиваю, увидев, что меня ожидает Итан, сложив руки на груди.