– Волка, – с трудом выдавил я из себя горловым прерывающимся голосом, – я хочу волка.

– Ты уверен, парень? Он злой. – Он пнул клетку ногой, и я прыгнул на нее, ударившись зубами о деревянные прутья и разбив морду, но мне было все равно. Если бы я мог хоть раз дотянуться до его тела! Я бы разорвал его на куски или никогда бы не отпустил.

Нет. Отойди. Уйди из моей головы. Я тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение. Торговец странно смотрел на меня.

– Я знаю, чего я хочу. – Я говорил без всякого выражения, не выпуская наружу волчьих эмоций.

– Знаешь, а? – Человек наблюдал за мной, решая, чего я стою.

Он оценивал, сколько, по его мнению, я мог предложить. Одежда, которая была мне мала, не понравилась ему, как и моя молодость. Но я подозревал, что волк этот у него уже давно. Он надеялся продать его щенком. Теперь, когда волку требовалось больше еды, торговец, по-видимому, был согласен на любую цену. Тем лучше для меня. Много у меня не было.

– Зачем он тебе нужен? – небрежно бросил торговец.

– Яма, – равнодушно ответил я. – Он тощий, но, может, немножко силы в нем осталось.

Волк внезапно бросился на прутья, широко раскрыв пасть. Зубы его сверкали.

Я убью их. Я убью их всех. Вырву их глотки. Распорю их животы…

Замолчи, если хочешь свободы. Я мысленно толкнул его, и волк отскочил назад, словно укушенный пчелой. Он отошел в задний угол своей клетки и сжался там. Зубы оскалены, но поджатый хвост болтается между ног. Неуверенность переполняла его.

– Собачьи бои, а? О, он будет хорошим бойцом. – Торговец снова пнул клетку сапогом, но волк не отреагировал. – Он тебе выиграет прорву денег, этот выиграет. Он злее росомахи. – Он сильнее пнул клетку. Волк совсем съежился.

– Да уж, так он и выглядит, – сказал я пренебрежительно.

Я отвернулся от волка, как будто потерял к нему интерес, и стал рассматривать птиц в клетках позади него. Голуби и горлицы выглядели ухоженными, но две сойки и ворон сидели в грязной клетке, полной гнили и птичьего помета. Ворон казался нищим в черных лохмотьях перьев.

Клюньте этого яркого жучка, – предложил я птицам. – Может быть, вы найдете выход.

Ворон продолжал тоскливо хохлиться. Но одна сойка перелетела на жердочку повыше и начала клевать металлический штырь, запиравший клетку. Я снова посмотрел на волка.

– Я все равно не собирался пускать его в бой. Я только хотел бросить его собакам, чтобы разогреть их. Немного крови подбодрит их.

– О, он будет тебе хорошим бойцом. Погляди-ка, вот что он сделал со мной месяц назад. Я просто пытался накормить его, а он на меня бросился.

Он закатал рукав, обнажив грязное запястье, исполосованное лиловыми шрамами. Некоторые еще не зажили.

Я наклонился, как будто слегка заинтересовавшись:

– Похоже, воспалилось. Думаете, потеряете руку?

– Ничего не воспалилось. Просто медленно заживает, вот и все. Послушай, парень, надвигается буря. Мне надо собрать товар в повозку и отчалить, пока не начался буран. Так ты собираешься мне что-то предложить за этого волка? Он тебе будет хорошим бойцом.

– Из него может выйти приманка для медведя, не больше того. Я дам тебе… ну… шесть медяков. – У меня с собой был огромный капитал. Целых семь монет.

– Медяков? Мальчик, мы тут говорим по крайней мере о серебре. Гляди-ка, это хороший зверь. Немножко его подкормить, и он станет больше и злее. Я могу получить шесть медяков за его шкуру где угодно.

– Тогда лучше поспеши, пока он совсем не запаршивел. И пока не собрался откусить тебе вторую руку. – Я наклонился ближе к клетке, и волк сжался еще больше. – Похоже, он болен. Мой хозяин разозлится на меня, если я его приведу, а собаки заболеют, когда убьют его. – Я посмотрел на небо. – Буря приближается. Лучше я пойду.

– Один серебряный, парень. И ты его получишь.

В это мгновение сойка преуспела в вытягивании стержня. Дверца клетки распахнулась, и птица вскочила на ее край. Я небрежно встал между человеком и клеткой. Я слышал, как за моей спиной сойки прыгают по крыше клетки с голубями. Дверь открыта, – заметил я ворону и услышал, как он громко шелестит взъерошенными перьями. Я подхватил кошелек у моего пояса и задумчиво начал его подкидывать.

– Серебряный? У меня нет серебра. Да это и не важно. Я только сейчас понял, что мне не довести этого звереныша до дома. Лучше я не буду его покупать.

Сойки у меня за спиной взлетели. Человек изрыгнул проклятие и кинулся к клетке. Я умудрился столкнуться с ним так, что мы оба упали. Ворон дошел уже до дверцы. Я стряхнул с себя торговца и вскочил на ноги, стукнувшись о клетку, чтобы вспугнуть птицу. Ворон с трудом, но все же отлетел на крышу соседнего трактира. Когда торговец вскочил на ноги, ворон захлопал потрепанными крыльями и издевательски закаркал.

– Целая клетка моего товара пропала, – начал торговец обвинительным тоном, но я схватил свой плащ и показал дырку на нем.

– Мой хозяин будет в ярости! – закричал я и ответил ему таким же гневным взглядом.

Он поднял глаза на ворона. Птица распушила перья на ветру и бочком отошла под укрытие трубы. Ему никогда снова не поймать ее. У меня за спиной внезапно заскулил волк.

– Девять медяков! – внезапно предложил торговец.

Он был в отчаянии. Я готов был побиться об заклад, что в этот день он ничего не продал.

– Я сказал тебе, мне никак не отвезти его домой! – сделал я ответный выпад. Я натянул капюшон и посмотрел на небо. – Буран уже начался, – заявил я, когда сверху посыпались крупные мокрые хлопья. Погода будет отвратительная. Слишком тепло, чтобы замерзло, и слишком холодно, чтобы растаяло. При дневном свете улицы будут сверкать ото льда. Я повернулся, чтобы уйти.

– Тогда дай мне эти проклятые шесть медяков, – безнадежно взревел торговец. Я медленно вытряс монеты из кошелька и стал вертеть их в руках.

– А ты довезешь его туда, где я живу? – спросил я, когда человек выхватил у меня деньги.

– Неси его сам, парень. Ты меня разорил и прекрасно знаешь это.

С этими словами он схватил клетку с голубями и горлицами и погрузил ее на телегу. За ней последовала клетка ворона. Торговец не обратил внимания на мои сердитые протесты, влез на сиденье и натянул вожжи. Старая кляча потащила скрипящую повозку в сгущающиеся снежные сумерки.

– И что мне теперь с тобой делать? – спросил я волка.

Выпусти меня. Освободи меня.

Не могу. Небезопасно.

Если бы я отпустил волка посреди города, он никогда бы не добрался живым до леса. Здесь было слишком много собак, которые бы сбились в стаю, чтобы загнать его, и слишком много людей, которые могли бы застрелить его, польстившись на шкуру. Или просто потому, что он волк. Я нагнулся к клетке, намереваясь приподнять ее и посмотреть, насколько она тяжелая. Волк бросился на меня, оскалив зубы.