class="p1">– А жена нашего сына должна была тебе рассказать продолжение? Поэтому ты не стал долго держать у себя Элис, ведь она сообщила тебе и о том, что в твоём клане появится та, что обладает схожей способностью?

– Именно. Но Анжелика не смогла дать ответы на мои вопросы. Её видения рассчитаны на масштабные события, то есть, битвы, воины, смерти. Она говорила мне о сражениях, что уже произошли, и на этом всё, как правило, заканчивалось.

– А всё остальное ты узнал из предсказаний ведьмы, к которой я ездила в долину рек. Так?

– Так, – ему больше нечего было скрывать, и он решил посвятить меня во все свои замыслы.

– Тогда я задам тебе последний вопрос. Будь добр, ответить на него честно. Ты меня любил хотя бы одну секунду за все эти годы?

Он обратил на меня взгляд, полный недосказанных слов, безмолвных скитаний по своему темному сознанию. Рубиновое пламя вспыхнуло в полумраке и погасло в тот же миг. Мне удалось разглядеть желание внутри него.

– Любил. И не секунду, а почти две тысячи лет, с того момента, как встретил в доме самого знатного торговца Римской империи наивную, робкую, добрую девушку, которая ещё не знала о своем вечном проклятии и способности быть бессмертной.

Он встал из-за стола, обошел его углы, направляясь ко мне, сел на край столешницы и внимательно посмотрел на меня.

– Ты хочешь к нему вернуться, покинув на всегда стены Вольтерры. Я позволю тебе совершить это, но прежде, прошу, сделай одолжение.

Я вопросительно взглянула на него.

– Я по-прежнему твой муж, – напомнил он. – И, даже, если ты меня ненавидешь…

Я поняла, к чему он ведёт, поднялась со своего места, приблизилась к нему, коснувшись кончиками пальцев его подбородка.

– Я сделаю то, о чем ты просишь, – пообещала я. – Но лишь в последний раз. Утром я уеду навсегда.

– Тебя там ждут унижения и жестокость, – не знаю, наиграна ли была его забота, или же он говорил это искренне.

– Пусть так. Но зато, мы честны друг с другом.

– Поцелуй меня, – попросил он.

Я коснулась губами его губ. Он обнял меня, проведя ладонью по спине, вызывая во мне целую бурю эмоций: ненависть, отвращение, страсть и желание. Я горела в этом пламени, которое пожирало меня.

Осознание того, что он просто развлекался, играя с нашими чувствами, выводило меня из себя. Я хотела убить его прямо здесь, но он уже расстёгивал пуговицы на моём пиджаке, стягивая рукава вниз, освобождая мои руки, затем перешёл к белоснежной рубашке.

– Давай не здесь, – предложила я, захлёбываясь от неясных мне переживаний.

Он подхватил меня на руки и гордо понёс наверх.

Дверь в спальню Аро запер, окна, доходившие до пола, открыл нараспашку, так что занавески вздымались от бережного дыхания ветра. Его тело оказалось совсем рядом, так, что я чувствовала ледяные прикосновения на своей коже.

– Я тебя ненавижу, – напомнила я.

– В этом и заключается весь смысл, – усмехнулся он в темноте, оскалив белоснежные клыки.

Лёгкий укус в области сонной артерии вернул меня к мыслям о Люциане.

– Прошу, – прошептал Аро, – не думай о нём хотя бы сейчас.

Я впивалась ногтями в его спину, желая причинить немного боли, выпустив кровь из его ран, но всё было бесполезным. Казалось, будто я царапаю мраморные плиты в древнем Парфеноне.

– Отпусти себя, – взмолился он, покрывая горячую плоть холодными поцелуями.

– Неужели тебя станет легче? – моя ухмылка зацепила его самолюбие.

– Я хочу впитать тебя каждой своей клеточкой этой ночью. Позволь узнику, обречённому на вечные страдания, получить желаемое.

Я запутала свои пальцы в его волосах и впала в забытье, словно всё, что происходило сейчас, было не со мной. Мне не нужны были воспоминания об этой ночи, и я собиралась забыть всё об Аро, покинув на рассвете Вольтерру.

Я смогла подыграть ему, способствуя утолению его голода. Я сделала всё, что было в моих силах, не испытывая при этом к нему горячего желания и прежних чувств.

– Ты доволен? – холодно спросила я, когда первые лучи восходящего солнца выползали над горизонтом.

– А ты? – его интересовало мое мнение, хоть я и не знала, зачем ему слова.

– Мне всё равно, – призналась я, ведь смысла скрывать это не было, поскольку, если бы он захотел, он смог бы сам прочитать это в моих мыслях.

Я лежала рядом с ним, стараясь не касаться его, обернувшись светлой простыней.

– Закажешь мне билет до Будапешта? – попросила я через пару мгновений.

– Ты так сильной хочешь от меня уйти, что даже не позавтракаешь? – усмехнулся он.

Я не видела его мимики, а лишь слышала интонацию, которая говорила всё сама за себя.

– Меня в Венгрии ждёт маленькая дочь, – напомнила я о той, которую он видел в моих воспоминаниях.

– Это адово создание, порождение тьмы? Ты ведь так не желала её появления на свет, пока она была в твоей утробе!

– Да, ты прав, она – плод любви Люциана и моей ненависти, но её взгляд не позволяет мне жалеть о том, что именно я оказалась её матерью, а вожак ликанов – отцом.

– Ты стала слишком синтементальной.

– Нет, Аро, я наконец-то обрела ценности.

– Ценности? Это то, что является призраком желаемого и дорого для тебя? Это то, ради чего ты совершаешь глупости, отказываясь от холодных расчетов разума?

– Я сказала достаточно тебе, чтобы ты всё понял.

Он, опершись на локоть, утопив его в подушке, повернулся ко мне, разглядывая моё лицо.

– Ты забыла об Агнессе, об Адаме? Они ведь тоже твои дети, – взывал он к голосу моего рассудка.

– Нет, я не забыла о них, но с удовольствием бы забыла о тебе. Я проклинаю тот день, когда отец впервые впустил тебя в наш дом! Ты принес в него несчастья. Скажи честно, кто стал главным организатором убийства моего первого мужа? Кто устроил покушение и смерть Пуданса?!

– Я! – зло воскликнул Аро. – Я всё это затеял, чтобы освободить тебя от никчемной жизни с наивным юнцом, не осознававшим до конца своего счастья!

– Я ненавижу тебя!

– Зато… Твой второй муж умер от старости. Ты была рада этому? Как он стариком доживал свои года? Он-то поистине ценил тебя, я бы даже сказал, боготворил. Если бы в Вечном городе – Риме было достаточно места, то он бы построил для тебя храм!

– Какое же ты ничтожество! – прошипела я.

– Нет, ты ошибаешься. Всю твою жизнь я заботился о тебе, сводя нас друг с другом, оберегая тебя, словно твой ангел–хранитель. Ты меня не видела рядом, но могла чувствовать мою заботу.