беспокойство с доверием. Они оба были студентами МГА и хотели стать героями, поэтому для них не было ничего необычного оказаться в больнице после передряги.

— Ну, я… — Аин слегка замялся.

Он посмотрел неловко ей в глаза, пытаясь понять её настроение, но видел в них лишь напускное спокойствие.

Аластор заглянул в свои умные часы.

«Что между вами случилось?» — пришло сообщение на умные часы Аина.

— Что это вы делаете? — нахмурилась Марина, когда двое юноше уставились в свои умные часы.

— Всё нормально, — первым оправдался Аластор. — Просто конфиденциальная переписка, которую мы не можем обсудить с тобой. Всё же я наниматель Аина и могу сохранять наши взаимоотношения конфиденциальными. Но раз ты наша одногруппница, то скажу, что это касается суммы, которую я ему плачу.

«Неважно, это только между нами…» — пришло в ответ Аластору сообщение от Аина.

— Может мне тогда лучше уйти?

— Нет, это…

— Не стоит, мне самому уже пора, — прервал Аина Аластор. — Мне нужно навестить Апрель и узнать, как у неё дела. Поэтому можете поговорить наедине.

Уход Аластора был столь непринуждённым, что Марина с Аином на него даже не отреагировали и лишь когда остались наедине решились твёрдо смотреть друг на друга.

— То, что произошло в парке… — хотел оправдаться Аин.

— Не важно, Аин… — Марина слегка стыдливо поправила свои волосы, упавшие на лоб. — Это я слишком поспешила тогда…

— Нет, я просто хотел сказать, что проблема не в тебе, а во мне…

Аин ловким броском кинул огрызок яблока в мусорный бак.

— Я не привык сближаться с людьми, поэтому тогда оплошал.

— Я тоже, — кивнула Марина. — В третьем районе трудно найти людей себе по душе, ведь все обеспокоены лишь собственным выживанием. Мне просто хочется сказать, что я не обижаюсь на тебя и готова продолжить наши отношения.

— Спасибо.

Искренняя улыбка, которую Аин внезапно показал Марине на миг ошеломила её. Таково было лицо, которым мир одарил Аина. Красивое, способное одной палитрой эмоций оглушить противоположный пол красотой своих голубых глаз, напоминающих глубь неизведанного океана.

Марина помотала головой, понимая, что её озабоченный вид, зациклившейся на нём может слегка оттолкнуть неподготовленного человека.

— Давай лучше сменим тему, — успокоила чаще бьющееся сердце Марина. — Сделаем вид, будто того случая в парке не было. Так ты теперь работаешь с Аластором?

— Можно и так сказать.

— Ты же говорил, что не будешь доверять ему, — подозрительно оглядела больничную койку Марина. — Но сейчас ты в больнице, из-за его задания.

— Я всё ещё не доверяю ему, — усмехнулся Аин. — Но он владеет информацией, которая мне нужна, поэтому я вынужден с ним работать.

— Он странный тип, — вздохнула она. — Много знает, ошивается в своём маленьком кругу из Апрель, Насти и Элизабет, ни с кем другим лаже не разговаривает. И вот он нагло к тебе приходит и торгует информацией. Ты хоть уверен, что она у него имеется?

— Да, это трудно объяснить, но когда я с ним говорю, то такое чувство, будто он всё знает. Это раздражает.

— А говоришь не доверяешь ему…

— Это другое…

— Я чудом выжила сегодня… — молодой женский голос вырывался из моих умных.

Сейчас я ехал на такси и смотрел в экран умных часов, где своё слово говорила перед репортёрами юная девушка с заплаканным лицом и дрожащим голосом в любой момент готовым превратится в плач.

— Моя подруга разрешила мне погостить у неё в соседнем муравейнике. Мы там устроили вечеринку и поэтому этой ночью я не была дома… — её голос задрожал, а по лицу скатилась одинокая слеза. — Однако, мама с папой были дома, когда случился взрыв.

Она уставилась пустым взглядом в камеру, будто глядя в мою душу.

— Они, они, они… — повторяла она, пока наконец не набрала достаточно воздуха в лёгких, чтобы наконец произнести эти мучащие меня слова. — Они официально мертвы.

Девушка зарыдала и казалось её время кончено, но она ещё раз набралась духа, чтобы продолжить.

— Мой отец не был хорошим человеком. Он был бандитом это всем известно, но он всё ещё оставался мои отцом. Отец не бил меня, учил добру и позволял в отличии от мамы смотреть мультики допоздна. Пускай вечером после тяжелого дня от него пахло кровью, но даже сквозь неё я чувствовала его приятный запах, который любому другому был омерзителен. И моя мама была простой женщиной, влюбившейся в него.

Какая банальная «трогательная» сцена. Никто не будет так говорить на камеру после потери близких, столько эмоций и экспрессий может быть только в фильме.

Этот мир роман и…

— Знаете, — внезапно продолжила она, прерывая мой поток мыслей. — Многие в комментариях под новостями пишут, что они заслужили смерти. Типа мой папа же член синдиката, а мама его жена, что автоматически делает их жизни менее ценными и даже губительными для других. И вообще мир очистился после этого взрыва. Но заслужили ли смерти дети, которые там были? Разве рождённые у членов синдиката дети делят с родителями их грехи?

— Её понесло! Отключай камеру!

В кадре появился репортёр, который пытался отодвинуть девушку от камеры, но та продолжала рваться к ней.

— Мой ответ «нет», ублюдки! — кричала она. — Ни мой отец, ни моя мать, никто в этом мире не заслуживает смерти! Никто!

Эфир выключился, оставляя меня в душащей тишине.

В частной поликлинике не пахло антисептиком, а в здании было тихо и спокойной. Везде не шатались недовольные люди, которые бегали за врачами, ушедшими досрочно на обед. В общем всё отличалось от поликлиник, в которых я привык быть.

На дверях кабинетов не было написано, что врач в отпуске и никто никому не хамил.

Врач, который меня встретил была молодой девушкой, что сразу улыбнулась мне, мило поприветствовала и отвела в палату, где лежала на койке Апрель. Девушка-врач сразу же ушла после этого, позволяя побыть с ней наедине.

На ней не было привычной чёрной формы академии или зелёной одежды «Сыновей Перуна», она была в больничном халате, из-за чего выглядела слишком просто для своего обычного «я».

Это было мило, несмотря на видневшиеся на её шее и руках шрамы.

Когда я зашел к ней, то она тут же спрятала свои руки под одеяло, стыдясь своих