Почему-то это показалось довольно милым. Может, потому что меня самого после обеда частенько в сон начинает клонить. Даже начал понимать всяких испанцев и прочих латиносов. Не зря они сиесту изобрели, кое-что в жизни все-таки понимают. Не то что душнила Кисель. Ну припозднился разок, вышел с перерыва на полтора часа позже, чем надо. Какая разница-то, если я все таски на день успел переделать?

— А тут, дорогой мой, ничем не помочь, — призналась Моника, — мы с тобой находимся в заведомо неравном положении. Не говорю «проигрышном», потому что с этим все еще не ясно. Но неравном. Тот другой, уж не знаю, исходный это ГП или кто-то еще, располагает консолью, полным доступом к миру, к файлам и всем инструментам. У нас же ничего из этого нет.

— Даже экстренной перезагрузки не предусмотрено? — с надеждой спросил я, — ну, знаешь, на тот случай, если мир вдруг посыплется на кирпичики, начнутся глюки жесткие, Нацуки полюбит хардбасс, и все такое…

Она покосилась на меня с недоумением.

— Я же говорила тебе в ресторане, что перезапуск пробовала. Бесполезно. Обычно, пока он длится, все вокруг как бы… замирает, но в этот раз ничего подобного я не почувствовала. Мы остались в том же временном потоке.

— Хреново, — резюмировал я.

И это действительно было так. Со всех точек зрения, как ни посмотри. Несмотря на всякие криповые штуки, система тут выстроена солидная, погружение хорошее получается… настолько, что даже охота подзадержаться. Так что раскачать ее будет непросто. Баги если и есть, то под капотом, куда мне доступа нет. А где их еще можно найти?

(вспоминай теорию!)

Паршивый из меня теоретик. Если я в чем и шарю, то это в тестировании, а тут от него толку как от велосипедного руля в болиде Формулы-1. Классы эквивалентности, граничные значения… стоп. Граничные значения. Баги в приложухах возникают на границах, поэтому их мы проверяем особенно тщательно.

— Так, говоришь, была опция экстренного перезапуска, да? А что еще?

Моника замялась.

— Если честно, не помню. В это я не вникала, Гарик, не было необходимости.

Ну еще бы. Да у меня в десять лет было больше скиллов в модификации, когда я в «Вайс Сити» заменял модельку мотороллера на унитаз. С задорно хлопающей во время езды крышкой.

Я обошел стол и взял ее за руки.

— Поднапрягись и вспомни, Мони, это щас очень важно.

Надежда на успех у меня была такая же смутная, как перспективы нашей футбольной сборной на любом первенстве. Но даже за нее нужно было хвататься. Навряд ли тот, кто такую сложную симуляцию дизайнил, оставил ее без возможности фиксить всякие штуки.

— Есть один консольный код, — наконец изрекла моя гостья, — надо будет посмотреть дома наверняка, но там в описании точно значилось «восстановление» среди прочего. Правда, смысла в этом нет. От того, что я его запущу, ничего не произойдет.

— Сейчас и правда нет, — сказал я, — но скоро появится.

Моника вопросительно подняла бровь.

— Похвальный оптимизм, Гарик, но что дает тебе повод так думать?

— Вот что, — я схватил солонку со стола и поставил ее перед Моникой, — пусть это будет первый акт. Он у нас заканчивается к утру понедельника, так?

— Ага, — кивнула она. Пока что нихрена не понимала, о чем речь пойдет… но это ничего — я сам не вполне понимал.

— А это, — я взял перечницу и поместил ее рядом с солонкой, — второй акт. Он начинается сразу после первого?

— Нет, — все еще неуверенно ответила Моника, — по-разному бывает. Иногда стартует через полчаса, а иногда через пять-шесть часов.

— Отлично, — обрадовался я и ткнул в пространство между «актами», — то, что нам и надо. Я не охренеть какой компьютерный гений, конечно, но знаю, что дефекты в программах часто возникают на границах. То есть, если у тебя поле принимает числа от единицы до сотни, то для проверки максимума ты возьмешь девяносто девять, сотню и сто один. Потому что глюк может возникнуть рядом с краем, так сказать. Это уязвимое место. И зазор, остающийся между актами, тоже такое вот место. У нас в стране говорят, мол, где тонко, там и рвется. Почему бы нам не попробовать долбануть этим восстановительным кодом там, где тонко?

Пришла тишина и вместе с собой принесла знакомое чувство. Как будто на дейлике отчитался о проделанной работе и теперь надо фидбэк получить и задачи на завтра поставить. Вот если б мне еще денег за смену занесли. С надбавкой за вредность. А то по лесам шляюсь, знаете ли. Надеюсь, Юри умеет язык за зубами держать

(ага, за твоими)

и не проболтается Монике о нашей маленькой прогулке.

— Знаешь, Гарик, а ты не промах, — наконец заявила Моника, — я не рассчитывала бы на это стопроцентно, но мы можем попробовать.

— А большего мне и не надо! — ответил я и тут же захохотал. Завыл как гиена. Наверное, на нервах.

Она вновь посмотрела на меня как на чокнутого. Мог бы, конечно, пояснить, что это фраза из обзоров небезызвестного Евгеши Батикова так кстати пришлась, но придется слишком много контекста вводить.

— Тогда не будем медлить, — Моника решительно размяла руки, — я сегодня же наведаюсь в «космоаудиторию». Там стоит компьютер, через который я обычно попадала в консольный интерфейс. И подсмотрю, где именно этот код находится, чтоб не тратить время на его поиски.

Я мотнул головой.

— Не-а. Его запомнить надо. Владелец консоли запросто сможет его скрыть или убрать… если еще этого не сделал.

(а что если ты прямо сейчас подаешь ему идеи?)

— Запомнить? Это не в одно и не в два слова команда, Гарик, — скуксилась моя гостья, — там может быть длинная последовательность символов.

— Уверен, что у такой девчонки, как ты, Моника, и память идеальная.

Лучше ей чутка польстить, сговорчивее будет.

Неожиданная трель рингтона разогнала тишину. В гостиной на диване затрясся в конвульсиях мой мобильный. Не сговариваясь, мы оба вскочили и покинули кухню. Отчего-то сделалось неуютно. Наверное, из-за темы обсуждения в последний час. Надеюсь, это не Юри. Кто знает, вдруг тихоня решит мне в благодарность за прекрасный день прислать стишок.

(или нюдсы)

К счастью (или к сожалению), это оказалась не Юри. Номер вообще не определился. Только код +99, а после него кресты. Или