Вопрос прозвучал глупо. Из чего тут можно сделать шалаш?

— Нет, — сказал Иисус. — Из шалаша будет не видно.

Он положил свою торбу на землю, взял котомку матери и подвел се к единственному, что могло предложить хоть какую-то защиту от непогоды, — низкому, ощетинившемуся шипами кусту дрока. Иисус набросил одеяло на ветви и жестом указал, что она может укрыться под ним.

Тем временем подтянулись остальные. Люди выбрались на плато и теперь толпились на поле в растерянности, словно заблудившееся стадо. Месившие грязь ноги издавали чавкающие звуки.

— Друзья! — воскликнул Иисус звонким голосом, который доносился даже до края поля, где скапливался все прибывавший и прибывавший народ, — Позвольте мне обратиться к нам! Вы проделали столь долгий путь, даже не слыша никаких наставлений, и тем доказали, что действительно тяготеете к истине.

Люди стали подступать поближе, сбиваясь кучками.

— Благословенны вы все, ибо вам дано услышать сие! — пробасил Иисус. — Ибо истинно говорю вам: сами пророки желали увидеть то, что видите вы, но не видели этого, и услышать то, что вы слышите, но не услышали.

Хочет ли он раскрыть свои последние планы? Не поэтому ли завел их в это удаленное место? Однако пока Мария думала об этом, вокруг них начали собираться непонятно откуда взявшиеся новые, незнакомые люди. Их становилось все больше, и в конце концов толпа стала огромной.

— Вы думаете, будто я пришел, чтобы отменить Закон пророков? — продолжал Иисус, — Но нет, не отменить его я пришел, но исполнить. Однако мало просто следовать тому, что завещано ими, надо идти дальше. Вы слышали заповедь «Не убий!». Я же говорю вам: не только не убий, но и не гневайся на брата своего, ибо предавшийся гневу будет судим. И всяк, назвавший брата своего бранным словом, да убоится геенны огненной!

Мария посмотрела на море лиц, поднятых и внимательно слушающих. Понимают ли они, что он призывает нас обуздывать наши мысли, ибо для Бога мысли так же реальны, как поступки?

— Вы слышали заповедь «Не прелюбодействуй!». Но я говорю вам: всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействует с ней в сердце своем.

В толпе раздались приглушенные смешки.

— Может быть, это кажется вам слишком суровым? — возвысил голос Иисус. — Но я скажу строже: если правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и отбрось прочь, ибо лучше лишиться глаза, нежели позволить грешному телу ввергнуться в ад!

Смешки замерли, сменившись молчанием и косыми взглядами.

— И если правая рука твоя подталкивает к греху, отруби ее! Да, отруби и отбрось прочь!

Иисус расхаживал взад-вперед по раскисшему полю, и его одеяние волочилось за ним, как мантия властелина, но не в драгоценных каменьях, а в грязи и репейниках. Голос его возносился звуками ветра и дождя.

— Вы знаете, что говорил Моисей: «Око за око и зуб за зуб!» Я же скажу иное: не противьтесь злому. Если кто ударит вас в правую щеку, подставьте ему другую. Если кто захочет судиться с вами и отобрать у вас тунику, отдайте ему и плащ.

Иисус снял собственный плащ и шагнул вперед, чтобы отдать его, но люди попятились от него. Симон подтолкнул локтем Марию.

— Никак Иисус лишился рассудка? — прошептал он. — Это уж вовсе ни на что не похоже.

— Возлюбите своих врагов! — воскликнул Иисус. — Молитесь за тех, кто преследует вас!

— Вот уж за кого, а за римлян я молиться не стану, — проворчал Симон. — Довольно и того, что я их больше не убиваю.

— Всякий, поступающий так, уподобится Отцу нашему Небесному, каковой проливает дождь равно на праведных и неправедных. — Иисус развел руки и раскрыл ладони, улавливая капли дождя. — Ибо если вы будете любить лишь любящих вас, какая вам награда? И если вы приветствуете лишь братьев ваших, что особенного делаете? Так поступают и язычники. Я призываю вас: будьте совершенны, как совершенен Отец наш Небесный.

И хотя он и не возвысил голос, и не заговорил громче, ошеломленное молчание толпы создавало впечатление, будто Иисус кричит.

— Когда вы молитесь, не уподобляйтесь лицемерам, которые любят молиться, стоя в синагоге и на углах улиц, показывая свое благочестие. Ступайте в свою комнату, закройте дверь и молитесь Господу, который невидим. И Он, видящий все, прислушается к молитве, свершенной в тайне.

Позвольте мне поведать вам притчу о двух молитвах. Один праведный человек явился в храм и сказал: «Господи, я благодарю тебя что я не такой, как другие — грабители, злодеи, прелюбодеи — или даже как этот злосчастный мытарь, что стоит здесь.

Я соблюдаю пост два раза в неделю и отдаю десятину из того, что получаю. Мытарь же, робко стоявший поодаль, не смея даже поднять глаз, ударил себя в грудь и воскликнул: „Господи, помилуй меня, грешного!“ И мытарь сей стал тем, кто был оправдан Господом. Ибо всякий возносящий себя будет унижен, унижающий же себя возвысится».

Порывистый ветер подхватывал дождевые струи и хлестал по лицам. Некоторые люди начали пятиться к краю поля, ища укрытия, Иисус же, напротив, подставлял голову ливню. Когда же он посмотрел на уныло бредущих прочь, лицо его омрачалось глубокой печалью.

— Не судите других! — воскликнул он для самого себя так же, как для остальных, — Не судите, и не судимы будете! Ибо, какой мерой судите сами, той же будут судить и вас. И стоит ли беспокоиться о соринке в чужом глазу тому, кто не замечает бревна в своем? Лучше извлечь бревно из своего глаза, и тогда увидишь, как вынуть соринку из глаза брата своего! — На мгновение Иисус замер, высокий, прямой, как статуя, глядя в спины тех, кто удалился уже за пределы слышимости, и продолжил: — Истинно говорю вам: не заботьтесь о том, что будете есть, пить, чем прикроете наготу. Взгляните на птиц небесных, кои не сеют, не жнут, не собирают в житницы, и все же Отец наш Небесный питает их. Но разве вы не более драгоценны, чем они?

Мария невольно вспомнила о семейном складе, где хранилась сушеная, копченая и соленая рыба. Как можно не делать запаса, не заботься о процветании дела? И все же… оставить все — это значит освободиться?

— И зачем заботиться об одежде? Посмотрите на полевые лилии, они не прядут и не ткут. Но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Но если Господь не скупится на наряд для трав полевых, которые сегодня в цвету. а завтра брошены в костер, разве не облачит он вас стократ наряднее за лишь малую толику веры?

Иисус обвел взглядом оставшихся людей, задержавшись взглядом на каждом, прежде чем продолжить.

— Итак, не заботьтесь и не говорите: «Что нам есть?», или: «что пить?», или: «Во что одеться?» Потому что всего этого ищут язычники и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Но прежде ищите Царство Божие и правды Его и это все приложится к вам. Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем. Довольно для каждого дня своей заботы.