Дейна бросила взгляд наверх и замерла.

Огнём были объяты стены, пол, но не потолок. Если подсадить наверх наагалея, он хвостом втащит дядю и отца, а их троих уже снимет с крыши дядя Варон. Только как об этом сказать и не привлечь внимание полудурка, называющего её «сестрицей»? Облегчение накатило, когда она среди всполохов поймала взгляд нага, направленный наверх. Значит, нужно только отвлечь ржущего проходимца.

– Ну так прокляни, – оскалилась женщина, вскидывая подбородок. – Ты, трус, только палец мне оцарапать и осмелишься. Жалко же свою жизнь. Стоишь и надеешься, что я сама глупо полезу в пламя?

– Прекрати! – зарычал Ссадаши и полез бы в огонь, если бы в него мёртвой хваткой не вцепился граф.

– Она тебя отвлекает, дурак! – Сиан с трудом удерживался от оплеухи.

– Ну так сам присмотри за нашими гостями! – рявкнул на него сын. – Я не один проклинать умею. А ты! – он с ненавистью уставился на Дейну и медленно вытянул руку. – Сдохни! Сдохни! Сдохни!

Его пальцы с силой сомкнулись в кулак, и Дейна невольно схватилась за горло, пытаясь разжать невидимую хватку.

– Дейна! – Ссадаши полез в огонь вместе с графом.

– Куда? – назад их оттянул… кто-то, покрытый сплошь чёрным ворсом.

– Ты вовремя, Шерр, – похвалил Милаш, подсовывая часть цепи в огонь. – Вытопчи им тропинку.

– Уже. Живее, пока опять не загорелось, – парень потянул отца и нага в противоположную от Дейны сторону. – Быстрее!

Шерр пошёл первым, сбивая мохнатыми руками пламя и затаптывая его ногами.

Звенья цепи, засунутые в огонь, стремительно чернели и начинали напоминать прогоревшие угли.

– Ну же, быстрее, быстрее, – нервно торопил Милаш, посматривая на силуэт племянницы.

– Ворота, обвалитесь! – гаркнул Сиан, но припоздал: ведомые Шерром Ссадаши и Риан успели выскочить.

В огне остались только Милаш и сам Сиан с сыном.

У Дейны уже плавали круги перед глазами. Она смутно видела, как огонь оплетается вокруг кряжистой фигуры отца и хвостатого наагалея. Горькая злоба вскипела в груди, и женщина зарычала, сумев этим усилием отхватить глоток воздуха. Когда ворота обвалились, скрыв близких, женщина решила, что они упали на пол, пожранные огнём. Внутри вскинулась ненависть такой силы, что грудная клетка расправилась и Дейна вдохнула ещё глубже. Хотелось сделать хоть что-то, причинить боль, разбить, сломать! Огнём запекло кожу в том же месте, где совсем недавно горела устанавливаемая ограничительная печать. В душе вскинулась вязкая чернота, и Дейна с трудом выдохнула:

– Сдохни…

Между грудями будто огонёк вспыхнул. Вспыхнул и тут же угас, оставив после себя саднящий ожог. Рихан рухнул как подкошенный с выпученными глазами и страшно смятым горлом. Два проклятья настигли его одновременно и убили почти мгновенно.

Хватка на горле тут же исчезла, и Дейна судорожно задышала. Вырвались рыдания, губы задрожали. Папочка… Ссадаши…

– Пошла отсюда живее!

Резко обернувшись, женщина едва не задохнулась от облегчения, увидев злющего наагалея и сердито нахмурившегося отца.

– Пусть стена рухнет наружу!

Сиана после смерти сына вновь переклинило. Он, видимо, и думать забыл о Проклятой Короне, которая отмстит ему за любой вред, нанесённый Дейне.

– Прибью дуру! – прошипел Ссадаши, и хвостом вышиб женщину из-под обваливающихся брёвен.

Хвост едва не вышиб из Дейны дух. Ударив в бок под рёбра, он заставил её пролететь почти две сажени, миновав трещину в земле, и ещё сажень прокатиться по траве. Но Дейна почти тут же приподнялась на локтях и замерла в ужасе, смотря, как горящее бревно бьёт Ссадаши в бок прямо под рёбра. Горло опять перехватило, но теперь она даже не пыталась дышать. Нага отшвырнуло всего на сажень, а затем его, безвольного, оттащили в сторону Шерр и Шем.

Пальцы сами судорожно впились в лоб, и Дейне показалось, что она нащупала грани Короны. Нащупала и впилась в них ногтями, пытаясь содрать. Тихий вой сорвался с губ, она, спотыкаясь, бросилась к нагу.

Обезумевший Сиан продолжал хохотать, выбираясь из пролома.

– Никто! Никто из вас не посмеет мне навредить. Да, Риан? Помнишь матушкино проклятье? Давай, убей меня и все твои ублюдки сдохнут вместе с Фанлексами. И никого, никого не останется. Ты жалкий, Риан. Яковия должна была стать моей. Я лучше тебя, способнее… Из нас двоих только у меня есть дар! Наследство можно заполучить, а дар нет. Ты бездарность, Риан. Я могу стать всем, а ты уже нет. Никто, никто…

Сиан замер, с недоумением смотря на белокурого улыбающегося парня, вышедшего прямо перед ним из ночной тьмы. Отшатнувшись, мужчина мотнул головой и вроде бы опять пришёл в себя.

– А ты кто? – хрипло спросил он.

Парень молча, всё так же улыбаясь, вскинул арбалет. Сиан удивлённо посмотрел на оружие, а потом вновь на незнакомца, который действительно был незнакомцем. А затем торопливо перевёл взор на старый потрёпанный арбалет. Смутное узнавание мелькнуло в прищуренных глазах, но в осознание перейти не успело. Щёлкнула тетива, и арбалетный болт вошёл в грудь мужчины.

Со столь близкого расстояния Ронт не промахнулся. Не промахнулся бы и издалека. Постояв рядом с распростёршимся телом, молодой мужчина дождался, пока стихнет агония и, присев, прижал пальцы к шее.

– Не стучит, – удовлетворённо протянул парень поднимаясь.

И тут же испуганно падая на землю.

Остатки крыши с конюшни сорвало будто взрывом, и из глубин пожарища раскатился громогласный хохот.

– Ты опоздал! – раздражённо фыркнул мохнатый Шерр.

Тинтари тщательно прицелился в распростёртого на земле нага. Какой всё-таки живучий проходимец! Глядя на устроенное светопреставление, наёмник понадеялся, что наагалей сдохнет и без его вмешательства, но тот вновь вывернулся. Мелькнула даже мысль, что не стоит быть столь гордым: пусть у него будет два невыполненных заказа вместо одного, чем он ещё хоть раз свяжется с этой ползающей гадостью.

Но тут наг сам так прекрасно подставился и теперь лежит обморочной девой, что не воспользоваться удачей было бы глупо. Видать, сами боги наконец решили явить ему благостный лик, а не то, что они, спустив штаны, показывали ему в последнее время.

Тинтари уже почти спустил стрелу, когда услышал тихое цоканье над самым ухом и бдительно повернул голову.

И обескураженно замер, обнаружив рядом с собой на крыше сидящего на корточках черноволосого мужчину. Незнакомец благожелательно улыбался и смотрел на него с искренним интересом.

– Так это ты та неприятность, которую от меня скрывают дети? – тёмные глаза сузились и