То же самое относится и к человеку. При отсутствии формальностей пресмыкательство имеет у нас тот же вид, что и у животных, но во многих ситуациях подчиненное лицо использует его стилизованные формы, которые варьируют в широких пределах от региона к региону и от эпохи к эпохе. Сие вовсе не препятствует тому, чтобы эти формы можно было проанализировать с биологической точки зрения, ибо все они без исключения проявляют врожденные черты, явно роднящие их с подчиненным поведением других видов животных.

Крайняя форма пресмыкательства у людей – простирание ниц, когда человек лежит на земле лицом вниз. Ниже этого положения просто некуда опуститься, если только зарыться в землю. Доминантное лицо может усилить эффект (что часто и происходило), взойдя на возвышение или сев на высокий трон. Этот акт изъявления абсолютной покорности был широко распространен в древних царствах, и его совершали пленные по отношению к тому, кто их пленил, рабы по отношению к хозяину и слуги по отношению к господину. Между распростертым и строго вертикальным положениями тела заключен целый ряд формализованных действий и поз, и мы проведем их краткий обзор в порядке возвышения.

За простиранием ниц следует поклон, бытовавший на Востоке, при котором человек становился на колени и кланялся, касаясь лбом земли. Далее идет коленопреклонение без поклона. Это действие тоже широко практиковалось в древнем мире, но к эпохе Средних веков его сменило преклонение одного колена. В те времена считалось, что полное коленопреклонение мужчина должен приберечь исключительно для Бога, который тогда почитался все-таки больше земных правителей. Сегодня коленопреклонение перед мужчиной можно наблюдать очень редко (исключением является ситуация, когда отдают почести королевским особам), но верующие не изменили древней традиции, и Господь сохраняет свой доминантный статус намного успешнее, нежели современные земные владыки.

Поднимаясь еще выше, мы доходим до реверанса. Это не что иное, как движение намерения преклонения колена. При реверансе одна нога слегка отставляется назад, как будто ее колено собирается опуститься и коснуться земли, а затем сгибаются оба колена, но отнюдь не до земли. Корпус при этом остается прямым. Вплоть до эпохи Шекспира реверанс делали как мужчины, так и женщины. По крайней мере в этом отношении существовало равенство полов. С появлением реверанса акт изъявления покорности еще больше сократился в объеме, и преклонение одного колена постепенно сошло на нет, сохранившись только в виде знака почитания монарших особ.

В XVII веке мужчины начали кланяться в пояс, тогда как женщины продолжали делать реверанс. В результате и того и другого действия человек склонялся перед доминантным лицом, но по-разному. С тех пор ситуация мало изменялась, разве что сократился объем и этих действий. Витиеватый мужской поклон времен Реставрации уступил место более простому и сдержанному поклону Викторианской эпохи, а реверанс сократился до короткого приседания. Сегодня женщины делают реверанс только перед могущественными правителями и королевскими особами, а мужской поклон, если он вообще выполняется, сводится к простому склонению головы.

Исключением из этого правила является завершение театрального представления, когда актеры и актрисы по неизвестной причине словно перемещаются на несколько столетий в прошлое, отвешивая глубокие поклоны и делая изысканные реверансы. Весьма любопытно, что здесь мы иногда наблюдаем совершенно парадоксальные действия: актрисы кланяются так, как если бы они были мужчинами. Складывается впечатление, что этот возврат к равенству полов в совершении акта изъявления покорности отражает новую тенденцию к равенству женщин во всех остальных сферах, но если сие так, мужчины по крайней мере имеют все основания утверждать, что это женщины стали выполнять мужские действия, а не наоборот. Вполне вероятно, причина данного феномена совершенно иная и никак не связана с маскулинизацией женщины в нашем обществе. Когда-то актерами могли быть только мужчины, и половине из них приходилось играть женские роли. Возможно, когда современные актрисы кланяются, они, следуя традиции, имитируют своих предшественников-мужчин на женских ролях. Однако даже с учетом древних традиций такое объяснение представляется маловероятным. Скорее всего, они просто не хотят выделяться из труппы.

Сегодня приветственные поклоны прошлых эпох почти повсеместно уступили место намного более открытому и прямолинейному рукопожатию. Это действие уже не предусматривает даже малейшего наклона тела вперед. Таким образом, мы проделали путь от абсолютно горизонтального до совершенно вертикального положения тела. Сегодня все мужчины считаются равными по рождению, что находит отражение в манере приветствия.

Хотя все перечисленные формальные действия, кроме рукопожатия, не включают никаких телесных контактов, это отклонение от главной темы было необходимо в силу того, насколько они важны в связи с почтительным поцелуем. Я уже упоминал, что в древности двое равных целовали друг друга в губы, то есть на одном и том же уровне высоты тела. Для нижестоящего поцеловать в губы или даже в щеку вышестоящего было немыслимым делом. Если этот человек хотел выразить свои чувства посредством прикосновения губ, такое прикосновение должно было осуществляться на более низком уровне, соответствующем его положению. Для занимавших самое низкое положение это означало, что они должны были целовать туфлю доминантного лица. Для жалкого пленника даже это было слишком большой честью, и он целовал землю около туфли. Сегодня подобные зрелища – большая редкость, поскольку нынешние правители уже не те, что были прежде. Впрочем, еще в XX веке, к примеру, правитель Эфиопии публично удостоивался подобной чести со стороны своих подданных. Сленговые выражения «целовать грязь» и «лизать ботинки» до сих пор напоминают нам о том, каким унижениям подвергались люди в прошлом.

Тем, чье положение было не столь низким, разрешалось целовать полу одежды или колено доминантного лица. Так, епископ мог лобызать колено папы, но простой смертный мог рассчитывать только на то, что поцелует крест, вышитый на его правой туфле.

Поднявшись еще на одну ступень вдоль человеческого тела, мы доходим до поцелуя руки. Он раньше тоже выполнялся в отношении доминантных мужчин, но сегодня, если не считать высших иерархов церкви, руку целуют исключительно женщинам в знак уважения, да и то не во всех странах и в определенных этикетом ситуациях.

Итак, существуют четыре зоны тела, которые можно целовать в несексуальном контексте: щека в знак дружеского приветствия; тыльная сторона ладони в знак глубокого почтения; колено в знак изъявления покорности и ступня в знак выражения подобострастия. Чем ниже находится зона, к которой прикасаются губы, тем ниже статус целующего. Несмотря на всю помпезность и ритуальный характер этих действий, они очень напоминают типичные умиротворяющие жесты животных. Если освободить их от вычурных деталей культурных вариаций и рассмотреть в целом, даже наиболее изысканные образцы человеческого поведения на удивление близки к образцам поведения животных.

Ранее я привел перечень форм современного поцелуя, и некоторые из них не получили должного объяснения. Это, в частности, целование игральных костей, перед тем как их бросить, целование талисмана и целование ранки у ребенка. Эти и другие похожие действия, призванные давать облегчение или приносить удачу, связаны с поцелуем выражения почтения, о котором уже шла речь выше. Целовать Бога, самое доминантное лицо, невозможно, поэтому верующим приходится прикладываться к его символам – кресту, Библии и другим предметам культа. Так как целование их символизирует целование Господа, считается, что это действие приносит удачу, поскольку умиротворяет его. Таким образом, любой талисман рассматривается в качестве священной реликвии. Игрок в казино Лас-Вегаса дует на рулетку, стараясь защитить себя от праведного гнева Всевышнего. Посылая воздушный поцелуй при прощании с друзьями, мы выполняем древнее действие, ибо когда-то целование собственной руки выражало большее раболепие, нежели целование руки доминантного лица. Являющийся единственным пережитком этого обычая современный воздушный поцелуй обусловлен лишь расстоянием между прощающимися, но ни в коей мере не стремлением изъявить покорность.