— Ну что, Джонс, раскусил я тебя? Боишься, демон? Без скрижалей Завета ты лишишься колдовской силы, а заодно вся твоя большевистско-масонская братия!

Взгляд немецкого археолога был очумелым, неразумным, в краях рта скопилась слюна. Даже присутствовавшие в пещере немцы взирали на него с удивлением и опаской, как на диковинного зверя.

— Ну, полноте, — Индиана попробовал угомонить осатаневшего коллегу. — Все убедительно, вы произвели сейчас на меня сильное впечатление и достигли своей цели. Нам, конечно же, есть о чем потолковать. Ценность нашего, подчеркиваю, НАШЕГО открытия такова, что ее вполне хватит на двоих. Я даже предлагаю подружиться и написать совместную статью по этому поводу…

Однако воспаленный взгляд и багровые пятна, расползшиеся по физиономии Урбаха, выдавали одержимость, которая наконец прорвалась сквозь тонкий налет лоска и цивилизованности.

— Заткнись, демон! — Нетвердая рука фанатика с бьющейся в пальцах гранатой стала подыматься. — Сейчас, сейчас я превращу в пыль весь ваш мир…

Вселенная содрогнулась, и Индиана Джонс это почувствовал.

— Стоп, Урбах! Вы меня переиграли… Тьфу, еще ученого из себя корчил!

Он отшвырнул оружие, а штандартенфюрер Мюллер тут же схватил свой пистолет и направил на профессора.

— Сейчас вы тоже станете бывшим ученым, герр Джонс. Я вас разжалую в простые трупы.

Мюллер зычно гаркнул, и пещера мгновенно заполнилась его подчиненными. Урбах, шумно сопя, опустил руку и вернул чеку на место. Затем неожиданно вступился за гостя.

— Сделать труп мы всегда успеем. Я думаю, доктору Джонсу небезынтересно будет понаблюдать, как я общаюсь с Богом.

— В самом деле, мы его расстреляем чуть погодя, — решил дать отсрочку озабоченный Хорхер. — За компанию с фройляйн Лилиан. Пожалуй, при докторе Джонсе будет безопаснее вскрывать ковчег его демона, иудейского бога.

— На полчаса раньше, на полчаса позже, какая разница, — согласился Мюллер и скомандовал своим солдатам. — Свяжите этих американских обезьян и бросьте их в угол, чтоб не портили вид!

— Мюллер, как вы можете, — поморщился Урбах. — Белые американцы, такие, как наш коллега герр Петерс, вовсе не обезьяны.

Чарльз, вернее Карл, довольно гоготнул.

— Что ты здесь делаешь, Чак? — выкрикнул Джонс, которого в этот момент опутывали веревками. — Ты что, той же породы, что и Бьюкенен?

— У меня нет никаких симпатий к нынешней немецкой идеологии, если вы это имеете ввиду, — отозвался свежеиспеченный Петерс. — Ничего личного, как говорится. Бизнес есть бизнес, прибыль превыше всего. «Форд», «ИБМ» и многие другие наши фирмы ведут дела с немцами. А это, Инди, то высшее начальство, которое никто никогда не выбирает.

Мюллер бросился было вперёд, желая прервать столь внезапный обмен любезностями, однако Хорхер придержал его за рукав.

— Тихо, пусть пощебечут, — сказал очкарик, сладко щурясь. — Любопытно же.

— Гниль ты продажная! — продолжал кричать Индиана. — Когда только успели сговориться с этими тварями? Неужели ты причастен к налету на ваш штаб в Стамбуле и к гибели собственного папаши?

— При чем тут Стамбул и мой папа?

— При том. Билл Питерс сомневался, его ли ты сын. Теперь ясно, что не зря сомневался.

— Слушайте, дела моей семьи никого не касаются, даже вас.

— Кто такой Даллес? Предатель, как и ты?

— Это посредник между корпорациями и спецслужбами. Очень могущественный человек. Бьюкенен совершенно зря вам проговорился, и, если б он вернулся из Храма Чаши, вероятно, пришлось бы его… хотя, что теперь кулаками махать. Кстати, убрав Бьюкенена, вы обеспечили бесславный конец группы «Сигма».

— Я — обеспечил? Что за чушь ты несешь, Чак!

— Стал бы я нести чушь человеку, минуты которого сочтены… Когда Бьюкенен не смог выполнить условия сделки с немцами, Даллес взял под контроль группу «Сигма». Для исполнения новых функций она была преобразована в группу «Омега». Это произошло уже после смерти моего отца. После, Инди, так что засуньте свою мораль обратно. Да и вряд ли бы мой отец стал исполнять поручения Даллеса. В отличие от меня.

— Значит, ты и вправду той же породы, что Бьюкенен. И какую сделку хотят провернуть твои хозяева? А-а, догадываюсь. Они помогают немцам вывезти реликвию из контролируемого англичанами Средиземноморья, а немцы, наверное, пообещали Уолл-стритовским тузам доступ на рынки захваченных ими стран.

— По Ковчегу было достигнуто соглашение о разделе, так сказать, продукции, — ответил Чак Питерс, позевывая. — Нам принадлежит ровно половина того, что будет найдено внутри. Иначе говоря, одна из двух скрижалей Завета.

— Бездари. Ничего вами «внутри» не будет найдено, — сказал Джонс, прежде чем его швырнули в скрученном виде на холодный каменный пол. — Вот идиоты, двоечники… — он засмеялся.

Впрочем, никто его уже не слушал. Развлечение закончилось.

…Рядом была теплая, хотя и связанная Лилиан. Опять бывшим влюблённым представилась возможность (может быть, последняя) объясниться в своих чувствах.

* * *

— Ты действительно обезьяна, Инди. Ухитрился потопить эту дерьмовую лодку, и не заметил, как превратил Урбаха в натурального психа. С гранатой в кармане.

— Давай о чем-нибудь другом, Лили… Я все-таки рад, что мы с тобой еще раз встретились.

— Чудак ты, доктор Джонс. Да нас же кокнут вместе. Одной пулей.

— Когда я приставил «фольмер» к спине Мюллера, было двадцать минут двенадцатого, значит, не все потеряно. Лишь бы они не медлили со вскрытием Ковчега.

— Чудак в квадрате. Отключись ты от этого сокровища, доигрался уже.

— Я не могу отключиться, потому что именно сейчас, когда мне вынесли смертный приговор, все утряслось в голове и прояснилось… Извини меня, крошка.

— Сам ты «крошка». Горбушка. Он еще имеет наглость извиняться.

— Помнишь, я тебе рассказывал и показывал апокриф? На данный момент почти каждая буква в нем обрела смысл. Мой отец давным-давно все понял. За исключением одного слова, которое он не учел из-за двух лакун в тексте, ну и своей гордыни. Эта лакуна соседствовала с именем Х. Иоанос и с упоминанием женщины-птицы. Так вот, выпало из документа слово «fili», то есть, сын. Выходит, сынок вышеупомянутых персонажей — и есть главный герой. Мой папаша Генри Джонс согласно лингвистике — не кто иной, как Х. Иоанос. А женщина-птица из стеклянной страны — это моя мать, ведь ее девичья фамилия Орлофф. «Орел» означает на русском языке всем известное пернатое. Да и стеклянная страна — это северо-восточная Россия, край льда, который кажется южанам похожим на стекло. Именно там, в казачьем поселении Походск, и родилась мама. Улавливаешь мысль?

— Надо понимать, главный герой — ты, Инди. Герой, на попе с дырой… Еще скажи, что являешься на самом деле не парнем из Иллинойса, а древним греком… Вообще-то с твоей трепотней легче помирать, поэтому говори, я тебя не ограничиваю.