Мирное соглашение было подписано, и на следующий день билль об Ирландском Свободном государстве получил статус закона. Участие Черчилля в принятии этого закона и его роль в примирении двух враждующих сил была высоко оценена. «Думаю, этот пример государственной мудрости подводит его к роли лидера нации ближе, чем кто-либо мог представить, – писал лорд Кноллис, бывший личный секретарь короля. – Это изменит отношение к нему очень многих».

Тем не менее в Ирландии де Валера опротестовал соглашение и призвал своих сторонников поддержать его. 4 апреля Черчилль заявил в кабинете министров: «Ирландцы обладают скорее талантом к плетению заговоров, нежели к управлению государством. Правительство Свободного государства слабохарактерное, а заговорщики активны, дерзки и крайне бессовестны. Коллинз пообещал взять под контроль ИРА, но не смог этого сделать. Если республиканцы захватят власть, Британия должна удержать Дублин и блокировать занимаемые ими районы, – сказал Черчилль. – С враждебными республиканскими вооруженными силами следует разбираться с воздуха». Но он еще не терял надежду на прекращение насилия. «Два месяца назад, – сказал он в палате общин 12 апреля, – радоваться было слишком рано. Сейчас слишком рано причитать. Также слишком рано насмехаться и глумиться».

Чтобы укрепить вооруженные силы Свободного государства, Черчилль в середине апреля начал снабжать их оружием и боеприпасами. Через месяц Коллинз предложил перед грядущими выборами в Свободном государстве создать предвыборный блок с де Валера и республиканцами. Черчилль был чрезвычайно шокирован этим предложением. Он опасался победы вооруженного республиканизма и полного отделения Южной Ирландии от Англии. «Это не будет выборами ни в каком смысле этого слова, – написал он Коллинзу 15 мая, – это будет просто фарс, в котором горстка людей, обладающих оружием, ликвидирует политические права избирателей». Призыв Черчилля услышан не был. Через пять дней Коллинз и де Валера создали коалицию. Сторонники договора должны были получить пятьдесят восемь мест в новом парламенте, а их оппоненты-республиканцы – тридцать пять. Министерские посты договорились поделить в отношении пять к четырем.

Коллинз приехал в Лондон, чтобы объяснить Черчиллю, что свободные выборы трудноосуществимы из-за угрозы захвата и уничтожения избирательных урн бандами вооруженных республиканцев. Но тем не менее выборы должны состояться и договор будет одобрен, заверил его Коллинз. Когда Черчилль в палате общин объяснял, почему он не теряет надежды на сохранение договора в силе, из зала раздался вопрос: «Будет ли усвоен урок и приняты меры, пока не стало слишком поздно? Или Ирландии при безразличии всего мира суждено провалиться в пропасть, которая уже поглотила русский народ?»

«Рычаги государственной власти, – говорил Черчилль, – и все государственные доходы находятся в распоряжении Временного правительства в Дублине. Британские войска остаются там только на случай провозглашения республики за пределами столицы. Овладение Дублином станет одной из первоочередных и важнейших военных операций». В этот же день небольшой отряд республиканцев перешел границу с Ольстером, угрожая захватить деревни Беллик и Петиго. Черчилль немедленно встретился с Коллинзом, который находился в Лондоне, и предупредил его, что, если какие-либо войска сторонников или противников договора вторгнутся на территорию Северной Ирландии, Британия их «вышвырнет».

Перед отъездом Коллинз сказал Черчиллю: «Я не продержусь долго. Я проиграл, но сделаю все, что в моих силах. После меня другим будет легче. Вы увидите, они смогут сделать больше, чем я». Стремясь подбодрить его, Черчилль ответил своей любимой бурской поговоркой: «Все перемелется – мука будет». На случай захвата власти республиканцами Черчилль планировал совместно с флотом занять все морские ирландские таможни, чтобы лишить их таможенных сборов. 3 июня он отдал приказ двум батальонам британской пехоты выдворить республиканцев из Петтиго. На следующий день это было сделано. Семь республиканцев было убито, пятнадцать взято в плен. Черчилль хотел продолжить операцию и в Беллике, но Ллойд Джордж уговорил его повременить. «Вы с таким мастерством и терпением провели переговоры, – написал он 8 июня, – что я прошу вас не поддаваться искушению и не растратить приобретенное, сколь бы привлекательными ни казались ближайшие перспективы. Британская власть должна быть строго беспристрастна по отношению к любым конфессиям».

Черчилль согласился не выгонять католических захватчиков с приграничных территорий, но не успел: форт Беллик был уже захвачен британскими войсками, а республиканцы бежали через границу. «Дальше наши войска не пойдут», – заверил он премьер-министра.

Черчилль начал совместно с Гриффитом разрабатывать проект конституции Свободного государства в соответствии с договором, по которому оно должно было бы стать равноправным членом Британского Содружества наций. Парламент в Дублине, согласно проекту, будет контролировать все доходы и обладать правом объявлять войну; права протестантов на юге должны быть защищены. К 16 июня конституция была готова. Мастерство Черчилля как переговорщика, его терпение и понимание необходимости договора сыграли важную роль. На следующий день в Свободном государстве состоялись выборы. Партия сторонников договора, возглавляемая Коллинзом, получила свои пятьдесят восемь мандатов, де Валера и республиканцы – тридцать пять.

Но через пять дней в Дублине боевики ИРА расстреляли сэра Генри Уилсона, бывшего начальника Имперского Генерального штаба и ольстерского юниониста. В эту ночь Черчилль решил не ночевать в своей спальне в доме на Суссекс-сквер, 2, сказав Клементине, которая была на шестом месяце беременности, что убийцам будет слишком просто найти его там. Он ушел в комнату на чердаке, поставил за дверью металлический щит, положил в изголовье пистолет и крепко проспал всю ночь.

В Дублине республиканцы захватили Здание четырех судов, в котором находились суды и архивы Свободного государства. После долгих колебаний Коллинз решил, что правительственные войска должны их оттуда выбить. Боевые действия начались 28 июня, и уже на следующий день стало ясно, что войска Коллинза могут потерпеть поражение. Весь следующий день Коллинз продолжал сражение. Черчилль предложил направить на подмогу британские войска из Ольстера и сказал, что можно будет использовать авиацию.

30 июня республиканцы подожгли Здание четырех судов, после чего сдались. Они потеряли убитыми тридцать человек. Несколько дней в разных районах Дублина еще продолжались вооруженные столкновения. 7 июля Черчилль написал Коллинзу, что «предпринятые хладнокровные и решительные действия были необходимы для спасения Ирландии от анархии и что, по его мнению, через какое-то время Север и Юг пожмут друг другу руки на всеирландской ассамблее. Ценность этого будет столь велика, что ради нее стоит пожертвовать всем остальным».

В июле Черчиллю пришлось на время отставить ирландские проблемы, чтобы ответить на яростную атаку небольшой группы парламентариев-консерваторов, которые протестовали против создания еврейской автономии в Палестине. 4 июля, после того как палата лордов наложила вето на предложенный курс, Черчилль выступил в палате общин в его защиту. «Положа руку на сердце, – сказал он, – признаю, что очень трудно создать новый Сион. Но если на воротах Иерусалима вы поместите плакат: «Израильтян просят не беспокоиться» – в таком случае, надеюсь, палата позволит мне ограничиться исключительно ирландскими проблемами». Лордов привело в ярость решение Министерства по делам колоний выдать сионистам монополию на использование водных ресурсов Палестины для строительства электростанций и ирригации. «Разве это не великий дар, который могут дать сионисты Палестине? – сказал Черчилль. – Результаты его принесут улучшение и облегчение жизни всем. И разве это не убедит лучше всего арабское население, что сионисты их друзья и помощники, а не гонители и экспроприаторы, что эта земля – щедрая мать, что перед Палестиной открывается светлое будущее, где найдется место всем?»