Чем занимается пожарная команда? Правильно – тушит пожары. А сравните это с умным и продвинутым Центром управления полетами. Задача его специалистов состоит в том, чтобы контролировать старт ракеты и удаленно ею управлять. Цель пожарных в чем? Минимизировать ущерб для объекта пожара и не допустить его распространения дальше. Физическая, хотя и требующая недюжинного опыта и профессионализма работа. Цель специалистов Центра управления полетами – добиться того, чтобы ракета вышла-таки на орбиту и двигалась уже по ней во многом на автопилоте, не требуя дополнительных усилий и расходов в том объеме, который был необходим для ее запуска, и сосредоточиться лишь на корректировке отклонений.

Думаю, понятно, каким образом в значительном количестве случаев вынуждены действовать отечественные институты развития. И проблема не только в них. Если тебе на работе выдают брандспойт, каску, топорик и огнетушитель, то по всем косвенным признакам ты пожарный, и не стоит с этим инструментарием идти в космический центр.

Несмотря на не первый год работы, отечественные институты развития находятся на начальном этапе становления. Основной метод работы большинства из них – предоставить финансирование. Причем зачастую не то «катализирующее» финансирование, которое, будучи лишь стартовым «плечом» проекта, потянет за собой остальной капитал. Предоставляется в основном полное финансирование. А кому-то – никакого, поскольку ресурсов на всех не хватает. Если сравнить с известной поговоркой, то они не удочки всем выдают, а раздают рыбу, и то только тем, кому достанется, причем необязательно в порядке живой очереди.

Основная задача институтов развития состоит в том, чтобы быть катализатором, а не полным спонсором запуска процессов изменения структуры национальной экономики и конкретных проектов. Необходимо разрабатывать и внедрять новые инструменты развития, зачастую убеждая отечественные власти вообще в необходимости их внедрения.

Финансовой подушки на то, чтобы покрывать полное или значительное финансирование всех проектов, не хватит ни одному институту развития ни в одной стране. А у нас сложилась парадоксальная картина: если финансирование не предоставил ни один спонсор с рынка, то проект объявляется проектом развития и обращается в институты развития. Причем предлагается профинансировать чуть ли не весь проект.

Частные инвесторы не хотят его финансировать по каким причинам? Либо он вообще, как говорится, «не летает», либо их не устраивают чрезмерные риски тех или иных позиций, которые заложены в проект и могут выстрелить. Вот эта часть проекта и является задачей институтов развития. В нашем же случае многие институты развития заняты не тем, чтобы взять на себя часть нерыночных рисков проекта, передав остальное негосударственным спонсорам, а зачастую начинают смотреть на проект как коммерческие структуры. Это в корне обрушает базовую идеологию функционирования любого института развития, а государство, несмотря на произносимые слова, многими своими действиями фактически, наоборот, еще и мотивирует их на ужесточение такой логики поведения.

Основной КПД, который обычно выставляют национальные власти своим институтам развития, – сняв чрезмерные и нерыночные риски, сделать проект таким, чтобы он был интересен частным инвесторам. Таково и есть их основное предназначение.

Это гораздо более рациональный подход и легкоизмеримый итог. Да, и за рубежом бывают политически мотивированные проекты, когда в национальных интересах институты развития финансируют нечто, что не имеет в среднесрочном горизонте экономического итога. Но это, скорее, исключение, только подтверждающее правило.

Такой подход требует внедрения уже на уровне государства гораздо более кастомизированного инструментария развития: револьверные фонды, фонды развития территорий, посевные фонды, финансирующие нулевую стадию проектов, значительное количество разновидностей инфраструктурных ценных бумаг и деривативов, многие иные инструменты проектного финансирования, необходимые для обсуждаемой сферы, и иные подобного рода инструменты, способные снять значительную часть финансовой нагрузки с властей, появятся в случае наличия заинтересованности со стороны регуляторов, которая в первую очередь должна выражаться в создании правил игры, деблокировании нормативных ограничений и «моральной» поддержки при запуске «пилотов».

В каких-то случаях власти должны создавать новые институты, в каких-то – достаточно просто утвердить нормативную базу для появления и нормального функционирования недостающих рынку инструментов.

При этом каждый из новых институтов не должен быть единственным «бурлаком» того или иного проекта. Его задача, подчеркиваю, катализировать процесс, а не быть его основным, тем более единственным спонсором. Так никаких денег не хватит. Эффективность таких структур зависит от того, смогли ли они деблокировать риски и ограничения в проекте так, чтобы рыночные инвесторы смогли его спокойно профинансировать, или нет.

Это, конечно же, не снимает с институтов развития задач по выработке национальной политики в сфере внебюджетного инвестирования в инфраструктуру и ее продвижения. Но и стратегические задачи в той или иной степени также могут быть «оцифрованы» в конкретные проекты.

При корректировке подхода в сторону такой деятельности государство может кратно увеличить эффективность операций своих институтов развития. Ведь они будут озадачены только частичным софинансированием проекта и снятием некоторых рисков, а не решением всех его экономических проблем.

Естественное следствие такой логики в том, что наконец-то удастся существенно расшевелить частный рынок, который сейчас делится на две большие группы: те, кто старается держаться вдалеке от таких проектов, хотя и имеет к ним потенциальный интерес, а также те, кто отлично понимает правила игры и, во многом, занимаясь инвестиционным патернализмом (или, как сказал один мой приятель, «финансовым иждивенчеством»), пытается (в последнее время это удается все реже) получить полное финансирование проекта в институтах развития.

В случае описанной логики развития будет увеличиваться пока небольшая прослойка игроков, находящихся между этими двумя, которая на самом деле умеет эффективно работать в инфраструктурных инвестпроектах и представленная компаниями, всерьез делающими ставку на инвестиции в инфраструктуру.

Еще одним следствием станет развитие логики и инструментария проектного финансирования, которое, будучи отработанным в инфраструктуре, а это одна из самых креативных для проектного финансирования сфер, неминуемо распространится на иные секторы отечественной экономики.

В целях дальнейшего разогрева рынка внебюджетных инвестиций в инфраструктуру весьма важно уделять повышенное внимание таким вопросам, как информационная открытость действий государства, связи с инвесторами и продвижение как отдельных проектов, так и рынка проектов ГЧП в широком смысле этого слова.

Косвенным эффектом подобных шагов со стороны властей будет факт того, что различные министерства и ведомства, еще не вовлеченные в подобного рода проекты, не только смогут оценить преимущества, полученные «смежниками» – госорганами, но и избежать тех ошибок, которые были уже сделаны до них. Ведь не секрет, что многие министерства и ведомства даже и не знают, что инструментарий ГЧП может быть применен к их потребностям. А те из них, кто постепенно в этом разбирается и встает на этот путь, повторяет многие ошибки из числа тех, что в массовом порядке уже были совершены до них. В этом смысле обмен негативным опытом по проектам может быть даже более полезен, чем тиражирование знаний позитивных.