Остальные, как она поняла, тоже проголодались, как волки. Ели, не дав каше остыть. Особенно усердствовал чуб. На удивленный взгляд девушки он пояснил:

– Обычно я ем гораздо меньше. Сейчас так надо. Атаман что-то со мной всю ночь делал, на какие-то точки нажимал, сложно все это. Но теперь рана затягивается на глазах. Только жрать приходится в три горла.

– Ну конечно, – кивнул Гордец. – Это как брешь в стене заделывать, нужны камни, глина или дерево. Вот и твоему телу строить из чего-то надобно.

– Всю ночь со мной провел. – Чуб вдруг насупился. – А на следующую ночь его не стало.

– А ты как выжил? Я думал, ваших всех там положили.

– Ты считаешь, мне не хватило смелости умереть в бою?! – Самота вспыхнул подобно пороху.

– Да ничего я не считаю, – примирительно развел руками ант. – Ты ведь раненый был.

– Я сражался! Как мог! Император сам выбил у меня оружие. И приказал своим людям не трогать. Я бы мог взорвать бочку пороха, как Коноваленко, умер бы сам и их всех прихватил во главе с Императором.

– Так почему не взорвал?

– Потому что нельзя так. Он схимник. Нас, учеников, как грязи, а их – мало. Нельзя их убивать. Это Атаман в нас хорошо вбил. А еще… в последнюю ночь мы много говорили. Ты, девица, слышала про мой поединок с Барчуком?

Малышка кивнула. Бешеная вкратце пересказала ей все, что происходило наверху, пока она сидела в пороховом погребе.

– Это хорошо, что он победил. О многом говорит. Суть не в мастерстве и не в правоте даже. Суть в боевом духе. Барчук больше верил в правоту своего учителя и потому одолел меня, хоть я постиг схиму лучше него, да и в умении владеть клинком не уступал. Атаман – он что-то чувствовал. И сказал мне, что я должен обязательно выжить, что бы ни произошло. Выжить, найти Искателя и попроситься к нему в ученики.

– А Механик тебе не подошел бы? – спросил Кислота. – Как-никак ближайший союзник.

– Нет. Атаман оставил старшине свое завещание. Если он погибнет, чубы не должны помогать Золотому Мосту.

– Почему?

– Он сказал мне, что Механик – не схимник. Схимник работает с людьми, а Механик слишком уж погрузился в свои шестеренки. И люди для него – те же шестеренки. Если бы Золотой Мост поверг Империю, все стало бы еще хуже. Люди забыли бы о свободе вообще. Каждому было бы уготовано свое место в сложнейшем механизме. И простой выбор: работай исправно и без сбоев – или отправляйся на свалку.

– Зачем же твой учитель вступил в союз с этим деспотом? – насмешливо спросил ант.

– Атаман смог бы его обуздать, не дать построить этот мир-механизм. Империя и Механик – это две беды. Но с последним легче совладать. А Искатель видит что-то иное. Лучше или хуже – учитель не знал, но надеялся, что лучше, раз его ученики не просто идут в безнадежный бой, а и побеждают в нем. Дух – мерило всего.

– Да что такое этот ваш боевой дух? – воскликнула Малышка, мало что понимавшая из сказанного.

– Так они называют волю к победе, – пояснил ант. – Это когда победить невозможно, а проиграть нельзя. И в тебе пробуждается что-то, дающее силы телу.

– Душа? – робко спросила девушка.

– А что такое душа? – спросил Кислота.

– Я не знаю точно, – смутилась Малышка. – Это то, что болит где-то там внутри, когда вроде бы тело здорово, и то, что восстает против неправильных поступков. А еще – лучшие песни пишутся кровью истерзанной души.

– Душа, дух – наверно, это одно и то же, – неуверенно предположил Самота.

– Наверно, это то, чего лишился Механик, – тихо промолвил Гордец. – И потому изобретения Механика обернулись против него же и убили своего создателя.

– Да, у человека, творящего подобное, наверняка нет души, – убежденно произнесла Малышка.

– Не спешите его судить. – Голос Кислоты прозвучал еле слышно, но твердо. – Вы ведь его совсем не знали. Что вы видели там, у крепостной стены? Схимника, которому власть ударила в голову, как молодое вино?

– Почему тогда ты не оказался рядом с ним, когда взорвался порох? – спросил псеглавец. – Я четко слышал, как он приказал тебе сопровождать его.

– Он приказал, он же и отпустил. Потом. Когда мы шли к этим складам, будь они неладны! Он сказал мне: «Не осуждай меня, сынок. Все стало слишком зыбким. А самое зыбкое – жизнь схимника. Что будет с Золотым Мостом, если меня убьют?» Я сказал, что не знаю, но шанса победить Империю не останется. А он ответил, что сам по себе Император – никто, как и он, Механик. Оба никогда не были полководцами. Да и главное – не это. Просто победить никто не должен. Наш мир не должен объединиться под рукой одного схимника.

– Почему?

– Я тоже сперва не понял, а он пояснил. Это – болото. А схимник, вставший во главе мира, – все. Единственная истина, единственный путь, единственная власть. Некому оспорить его решения. А ведь среди них будет вдоволь неправильных. Все станут одинаковыми, а развитие возможно только в многообразии. Все нужны, даже торгаши Золотого Моста, готовые продать свой город за горсть серебра. Хотя бы для того, чтобы люди видели, насколько это плохо. В конце концов, их предки были бесстрашными первооткрывателями. Потомки выродились, но когда-нибудь найдется способ не допускать подобного. И потому он окунулся в кровь с головой. У Золотого Моста больше нет выбора. Имперцы не простят городу казнь пленных. Останется лишь сражаться.

– Ага! Вот видишь! – воскликнул чуб. – Потому и предостерегал Атаман нашу старшину! Механик слишком любит манипулировать людьми! Гнать их, как овец, туда, куда ему надо!

– Любил, – поправил его Кислота. – Теперь мне кажется, что и это завещание своего брата он предвидел. Сам пошел навстречу смерти. Чубы ведь, по твоим словам, не станут помогать Механику. Но они обязаны помочь Золотому Мосту, иначе нарушат свое слово.

– Ты думаешь, он специально пожертвовал собой ради города?

– А тебя это удивляет? Механик любил Золотой Мост. Да, иногда он порывался сделать из него силой идеальный город, искоренить жадность и продажность, безразличие людей к бедам своих соседей. Только механизма для этого никак не мог найти. Он мне перед смертью еще кое-что сказал. Насчет Искателя.

– Что? – Малышка подалась вперед.

– Что возможно, он был прав, когда отговаривал их от войны. Что схимники должны влиять на прочих людей, но не так, как это делают Император, Мятежник, Атаман, Ведьма с Паучихой, да и сам Механик. Возможно, это и ищет Искатель. И рано или поздно найдет. Таков уж он. А значит, убийца, отбирающий жизни схимников, может забрать всех, кроме него.

– Так ты ищешь его, чтобы защитить? – печально усмехнулся ант.

– Именно за этим. Конечно, сложно, отхлебнув полглотка схимы, остановиться. Я жажду продолжать обучение.

– Мне ты можешь про это не рассказывать. Это – извечная жажда всех псеглавцев. Наша обида, наш бесконечный вой на луну. Нас лишили наставника. Я вижу, что впереди долгая, интересная дорога, в конце которой я получу ответы на множество вопросов, и дверь для нас заперта. Но неужели ты надеешься защитить его? Кто мы все такие?