Он начал произносить странные слова, которых Сильван не понимал, хотя и понял, что это магические заклинания. Испугавшись за девушку, он кинулся к ней на спасение, готовый, если потребуется, разорвать ткань палатки голыми руками.

Мина спокойно продолжала сидеть на койке. Она ничуть не задыхалась. Не хватала воздух ртом. Ее легкие явно ничто не жгло. Девушка дышала так же спокойно, как и раньше.

Глокоус прекратил свои пассы и в изумлении уставился на нее:

– Ты сопротивляешься мне? Как тебе это удается?

– Твое колдовство не действует на меня, – пожала она плечами, и ее цепи зазвенели, как серебряные колокольчики. Девушка подняла на него глаза. – Я ведь знаю тебя. Знаю всю правду.

Глокоус молча пристально смотрел на нее, и, хотя Сильвану был виден лишь его силуэт, он догадался, что эльф разгневан и страшно напуган.

Маг торопливо вышел из палатки.

Взволнованный, обеспокоенный Сильван направился ко входу. Проводив взглядом Глокоуса, скрывшегося в шатре генерала, он подошел к часовому.

– Мне необходимо поговорить с пленницей, – сказал он.

– Пожалуйста, Ваше Величество. – Тот поклонился и приготовился сопровождать короля.

– В этом нет необходимости, – предупредил его король. – Вы можете быть свободны.

Часовой не сдвинулся с места.

– Но мне не грозит никакая опасность. Пленница закована в цепи! Ступайте пообедайте. Я отменяю ваше дежурство.

– Но, Ваше Величество, я получил приказ…

– Я отменяю ваш приказ! – Сильван рассердился, подумав о том, как смешно он, должно быть, выглядит в глазах девушки. В этих чудесных янтарных глазах. – Убирайтесь отсюда и прихватите с собой вашего напарника.

Часовой мгновение колебался, но ему приказал король, и он не посмел ослушаться. Вдвоем они направились в сторону костров. Сильван вошел в палатку. Он стоял, глядя на девушку, и тепло и свет лились на него из ее глаз.

– Я хочу узнать… хорошо ли… не плохо ли с вами тут обращались. – «Как глупо я себя веду!» – подумал Сильван, как только с трудом выговорил эти слова.

– Благодарю вас, Сильванеш Каладон, – ответил девушка. – Мне ничего не нужно. Обо мне заботится Единый Бог.

– Вы знаете, кто я? – удивился юноша.

– Конечно, знаю. Вы Сильванеш, сын Эльханы Звездный Ветер из Правящего Дома Каладона и Портиоса из Правящего Дома Солостарана.

– А кто вы?

– Я Мина.

– Просто Мина?

Она пожала плечами, и цепи ее опять зазвенели колокольчиками.

– Да, просто Мина.

Янтарь стал застывать, окружая короля, и он почувствовал, что ему не хватает воздуха, как будто это он испытал на себе заклинания Глокоуса. Он подошел к девушке поближе и опустился на одно колено, приблизив свои глаза к этим янтарным звездам.

– Вы упомянули своего Бога. Я хочу спросить вас. Если Неракские Рыцари повинуются этому Богу, то в моих глазах это злой Бог. Почему же такое юное и прекрасное существо, как вы, идет путями Тьмы?

Мина улыбнулась ему той доброй и чуть жалостливой улыбкой, с какой смотрят на слепых или слабоумных.

– В мире нет ни Добра, ни Зла. Нет Света и нет Тьмы. Есть только одно – Истина. Все остальное ничего не значит.

– Но ваш Бог – это злой Бог, – возразил ей Сильван. – Иначе зачем он привел вас сюда? Мы мирно жили и ничем вас не обидели. А сейчас мои люди лежат на этом поле мертвые, и погибли они от ваших рук.

– Я пришла не для того, чтобы завоевать вашу страну, – подняла брови Мина. – Я пришла для того, чтобы освободить вас, спасти вас и ваших людей. Если кому-то и пришлось умереть, то для того, чтобы могли жить другие. Они все понимали, они жертвовали собой, и это прекрасно.

– Они, возможно, понимали, – тряхнул головой Сильван, – но я этого не понимаю, признаться. Как могли надеяться вы – женщина, одинокая и слабая, – спасти народ эльфов?

Мина сидела тихо и неподвижно, сидела так спокойно, что ее цепи не издавали ни звука. Ее глаза были устремлены на пламя свечи. Юноше было приятно сидеть рядом – и смотреть на нее. Он согласился бы просидеть так всю ночь, а может быть, и всю жизнь. Он никогда не видел женщины с такими тонкими чертами лица, с такой изящной фигурой, с такой гладкой нежной кожей. Каждое ее движение было грациозным и плавным. Его глаза скользнули по бритой голове Мины. Форма ее была совершенной, короткий пушок волос чуть отливал красным. Какие они, должно быть, мягкие на ощупь, эти волосы…

– Мне позволено открыть вам тайну, Сильванеш, – произнесла Мина.

Сильван, задумавшись, вздрогнул от звука ее голоса:

– Кем позволено?

– Но вам придется поклясться мне, что вы никому не расскажете то, о чем я вам скажу.

– Клянусь, – ответил Сильван.

– Поклянитесь серьезно.

– Я клянусь, – медленно начал Сильван, – могилой моей матери.

– Нет, – улыбнулась девушка, – такой клятвы я не приму. Ваша мать не умерла.

– Что? – отшатнулся юноша. – Что вы такое говорите?

– Ваша матушка жива, жив и ваш отец. Великаны не растерзали ни его, ни ее войско, как вы опасались. Они были спасены Стальным Легионом. Но история ваших родителей уже окончена, теперь началась ваша собственная, Сильванеш Каладон.

Мина протянула руку и коснулась щеки Сильвана. Цепи ее издали тихий протяжный звук, похожий на звон алтарных колокольчиков. Девушка приблизила его лицо к своему.

– Поклянитесь мне Единым Истинным Богом в том, что вы никому не откроете того, что я скажу вам.

– Но я не верю в этого Бога, – дрогнувшим голосом возразил Сильван. От ее прикосновения, которое показалось ему ударом грома, он вздрогнул, и по жилам его пробежал огонь желания.

– Но Единый Бог верит в тебя, Сильванеш, – тихо проговорила Мина. – И это решает все. Он примет твою клятву.

– В таком случае я клянусь… клянусь Единым Богом. – Смятение овладело им, когда он произносил эти слова, приносил эту клятву. Он совершенно не верил в этого незнакомого Бога, но странное чувство подсказывало ему, что где-то, страшно далеко, чья-то бессмертная рука начертала произнесенные им слова. Он должен сдержать свою клятву, чего бы ему это ни стоило.

– Как вы прошли через щит? – спросила его Мина.

– Глокоус поднял его так, чтобы я мог… – начал было Сильван, но, увидев ее улыбку, замолчал. – А что? Единый Бог поднял его для меня, как вы сказали Глокоусу?

– Глокоусу я сказала то, что он хотел слышать. В действительности вы не проходили сквозь щит. Щит поглотил вас, когда вы были беспомощны.

– О, я кажется, понимаю, о чем вы говорите. – Сильван отчетливо припомнил ночь шторма. – Я был без сознания. Упал без чувств с той стороны щита. А когда пришел в себя, то оказался на другой. Я не двигался. Это щит надвинулся на меня! Конечно, именно так это и произошло.