угощать пришельцев. Но Машку отдать наотрез отказался.

— Это как голуби, — сказал он. — Я подманил. Была ваша Машка, стала наша Глашка. Не зевайте в следующий раз. А у меня теперь пара.

Старик оказался интересным. Он привык к одиночеству и не тяготился им, как не тяготятся пожилые лесники и пасечники. И вообще он вел скорее крестьянский, чем мастеровой образ жизни. Даже пчелы у него были. Вернее, осы.

Буре совсем было загрустил, но Пылесосин нашел выход.

— А сменять можно? — спросил он у старика.

Старик недоверчиво покосился на него:

— А на что?

— Вот на это. — Он вытащил из рюкзака пружину. Глаза у Мозера загорелись. Пчелы пчелами, природа природой, а все-таки он был мастер. И неплохой, судя по тому, сколько лет служили его часы и как они выглядели.

— Вот черти хитрые! — сказал он. Ладно, берите нашу бестолковушку!

Он вышел из комнаты и принес пучеглазую Машку. Кукушка увидела Буре, захлопала крыльями и радостно уселась к нему на плечо.

— Все, — сказал Холодилин. — Прощаемся.

Мозер проводил их до лестницы. Придержал Бац-Баца и пожелал счастливой дороги. Уже начинался рассвет.

— Ну, как дальше? — спросил Буре, когда они вышли из дома.

— Очень просто, — ответил Холодилин. — До ближайшего шоссе. Там у километрового столба делаем знак. Ставим наверх цветок и ждем.

— Чего ждем?

— Увидите.

И вот целый час стоят они возле километрового столба. На столбе цветок. А они ждут.

У-у-у-у! — послышался вой мотора издалека. Показался новенький, с иголочки, грузовик.

— Приготовиться! — приказал Холодилин.

И точно, вдруг грузовик стал пыхтеть, чихать, дергаться и резко сбавлять скорость. Около километрового столба машина остановилась.

Из кабины вылез молоденький недоумевающий шофер, открыл капот и стал копаться в моторе.

— С чего бы это? — говорил он, почесывая затылок. — Ехал, ехал — и вдруг! Совсем ведь новый мотор. Еще гарантия не кончилась.

Тут из мотора грузовика рядом с передним колесом выпала веревочная лестница. Человечки подхватили рюкзаки и ринулись внутрь. И вместе с ними, конечно, Вася.

— Быстрее, быстрее! — говорил маленький человечек в черном комбинезоне. Он стоял наверху.

Путники оказались в довольно уютной, хотя несколько замасленной комнате-мастерской. И как только они вошли, хозяин немедленно исчез. Через две минуты мотор снова запел песню, и они поехали.

Глава восемнадцатая

Почему мы, гарантийные, хорошо на свете живем

— Ничего не понимаю, — сказал Буре хозяину комнаты, когда тот вернулся. — Вы что, специально за нами ехали?

— А чего понимать-то? — ответил автомастер. — Увидел я знак, и все. И остановил машину.

— Но как?

— Да просто. Прекратил подачу бензина. А потом снова завел. Все путем. В первый раз, что ли?

— А что шофер?

— Он подумал — песчинка попала. Да мало ли что!

— А я вас знаю, — сказал Пылесосин. — Вы — Карданыч. Вы нас на дачу перевозили.

— И совсем нет. Я — Рессорыч. А Карданыча я знаю. Мы в одном парке работаем. Вы лучше скажите, кому куда.

Человечки назвали адреса.

— Все путем, — сказал Рессорыч. — Прокат холодильников на нашей улице. Радиозавод рядом. Карданыч туда ездит. Да и мастерская по ремонту пылесосов где-то по дороге будет. А вот вам куда? — обратился он к Буре.

— Поедете со мной? — спросил Буре у мышонка.

— Еще как!

— Тогда нам на улицу водопроводчика Петрова.

— Ладно, — согласился Рессорыч. — Только вам придется со мной поездить. Может, неделю. Может, две. Мы в тех краях редко бываем. Там заводов нет.

— А как вы в дом проберетесь? — спросил Холодилин.

— Проберутся, — сказал Говорит Москва. — Через балкон. Или через чердак. Или через вентиляцию. Или по антенне. А лучше всего ты им присоски свои отдай.

— И верно, — согласился Холодилин. — Держи, Иван Иванович.

— Ну что же, — сказал Буре, — давайте на всякий случай прощаться. Очень я к вам привык. Сдружился за это время. Я теперь как осиротею.

— Ничего, — успокоил его Пылесосин. — Может, кто у вас новый появится. В стиральной, например, машине приедет.

— То ли появится, то ли нет, — возразил Буре. — А потом, пока я к ним привыкну, пока подружусь, как с вами, им уже и уезжать пора.

— Не прав ты, Иван Иванович, — сказал Холодилин. — Почему мы, гарантийные, хорошо на свете живем? Да потому, что мы не привыкаем друг к другу, а сразу ладим. Мы к каждому мастеру подходим так, будто всю жизнь его знали. И не просто знали, а как хорошего человека. Верно, Рессорыч?

— А что? Все путем.

— А хочешь, Рессорыч, я тебе перочинный нож подарю? Или фонарик новенький?

— Нож-то мне ни к чему, — отвечал мастер. — А вот от фонарика я бы не отказался. Дари, коли не жаль.

А мотор все гудел и гудел. А дорога все бежала и бежала под колесами. Холодилин отвел Буре в сторону и сказал:

— У тебя, Иван Иванович, хорошее дело может выйти. Ведь до сих пор мыши с людьми не ладили. А ведь можно их помирить. Чем мыши, например, собак хуже? Или пчел?

— Понял, — сказал Иван Иванович. — Постараюсь.

А дорога все бежала и бежала назад. И становилась все короче и короче. Все путем.

Эпилог

Девочка Таня все излазила на даче. Но не нашла человечков. И грустно-прегрустно ей стало. И немножко совестно.

— Мама, — сказала она, — я больше не буду человечков искать. Ведь если они от меня прячутся, то знают почему. Пусть живут, как им хочется. Даже если их нет. Если они мне приснились.

И вдруг она увидела кончик белого листка, торчащего из-под холодильника. Девочка взяла его и прочитала:

НИКАКИХ ЧЕЛОВЕЧКОВ НЕТ. ЭТО ВСЕ ТЕБЕ ПРИСНИЛОСЬ. НО КОТЕНКА У МАМЫ НЕ ПРОСИ. И. И. БУРЕ.

И опять Иван Иванович жил в часах. Он, да Машка, да мышонок Вася. Замечательно они жили. Просто очень хорошо. Только Машка отличилась. Стала яйца нести. Нет чтобы свое гнездо свить, так, здрасте пожалуйста, начала из дома вылетать и по разным часам их раскладывать. Ничего не поделаешь — она же кукушка, а не курица. И в разных часах в разных квартирах стали птенцы выводиться.

Вот почему в современных домах среди современной мебели так много стало обыкновенных деревенских ходиков с кукушкой. Вы это тоже заметили?

ПРОЗА ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ