Антонов,

или Как важно быть великим

Есть у меня в нашем подьезде один знакомый — сантехник, полужулик-полуалкаш.

Ваш новый водопроводный кран он старается подменить старым. Любой чужой шведский и гаечный ключ норовит засунуть к себе в сумку. Ни на одном рабочем месте больше двух месяцев не задерживается, отовсюду его гонят.

И никто о нем ничего хорошего не говорит Потому что он простой сантехник. Но как бы все изменилось, если бы он был знаменитым физиком или выдающимся поэтом.

При всех тех же его чертах его окружал бы совсем другой ореол.

И все его поступки получили бы совсем иную окраску.

Он нигде не может прижиться. Каких только мест работы он не менял. Он был мусорщиком, киномехаником, сторожем на складе валенок, истопником, осведомителем КГБ, приемщиком стеклотары.

Жил в Ярославле, Загорске, Москве, Пушкино, Воркуте, Мытищах, в Свиблове и на сто первом километре. И отовсюду его брезгливо гнали в три шеи.

Но как бы об этом можно было красиво написать, если бы он был депутатом Государственной думы или великим поэтом.

«Антонов хорошо знал народ. И немудрено: в каких только городах и деревнях он не побывал во время своей насыщенной событиями жизни. Он прекрасно знал быт Череповца, Загорска, Москвы и Санкт-Ленинграда.

Он овладел множеством профессий. Он был киномехаником в Кзыл-Орде. кочегаром в рудниках Воркуты, имел опасную работу со стеклом в Гусь-Хрустальном и постоянно находился под колпаком у КГБ.

О своих скитаниях по великой и столь любимой им России он очень красиво написал в каждому с детства известном стихотворении «Дали Родины»:

Бежит ли зверь

В лесу глухом,

Лежит ли тень…

Антонов известный скандалист. Однажды он пришел домой на свою коммунальную кухню и увидел, что его соседка — светлый божий одуванчик в халатике — кипятит суп на его конфорке.

Антонов взял и вылили этот суп в раковину:

— Не будешь, старая дура, на мою плиту залезать!

Как нехорошо! Но если бы Антонов был депутатом, ну пусть знаменитым поэтом, этот факт получил бы другую окраску.

«Однажды измученный властями и усталый поэт вернулся в свою квартиру. Он вошел на кухню и увидел, что на его конфорке его соседка кипятит суп для своей собачки.

Другой бы не обратил бы на этот факт никакого внимания. Другой бы, но не АНТОНОВ! Он никогда не хотел чужого, но и своего он не мог уступить ни капли — будь то плита или его личная свобода. Его свободолюбивая натура взбунтовалась, и он на глазах у изумленной старухи вылил весь суп в раковину.

Об этом событии есть у него замечательные строчки:

Кипит ли суп в лесу густом,

Лежит ли тень…

Антонов, несмотря на свой возраст, не может пропустить ни одной женщины. Отношение у него к женщинам самое примитивное. Только бы за что-нибудь ухватить.

Бедная лифтерша-консьержка Вера от него просто плачет. Однажды она даже треснула его пустым чайником по голове.

А муж паспортистки Иры Тимофеевой однажды подкараулил Антонова у паспортного стола и отпи… отпихнул его так, что Антонов вышел на улицу через стекло.

Когда речь идет о любовных отношениях с женщинами. Антонов ничего не может сказать, кроме как:

— Вот стою я и держу я ее за… А тут дверь скрипит, идет один… Я бросаю эту… и бежать к другой…

«Большую роль в жизни Антонова играли женщины. Он был великий романтик. Чего стоит одно его кратковременное, но светлое увлечение паспортисткой Ирочкой Тимофеевой. Недалекий муж этой женщины не понял, какое счастье выпало на долю его хорошенькой жены. Он напал на великого поэта во время любовного свидания с тяжелым молотком в руках.

Чтобы не подводить бедную женщину, Антонов вышел из неудобного положения сквозь стекло. Рискуя поранить себя, он отводил беду от любимой…

Об этом очень хорошо сказано в его тонком лирическом стихотворении «Гудит ли лифт…»:

Гудит ли лифт в лесу густом,

Кипит ли суп,

Гремит ли гром…

Вот сколько хорошего можно было бы сказать об этом человеке, будь он великим поэтом или депутатом Государственной думы.

А так о нем даже и говорить не хочется! Тьфу ты, очень дрянной он человек! Самое последнее барахло!

Магнитный домик под Владимиром

У моих родственников в 30 км от Владимира, в селе Пожарица, есть домик. Я люблю приезжать туда на велосипеде.

Снаружи домик серо-черный и мохнатый, а изнутри цветной и интересный. Он весь оклеен журналом «Крокодил». Все стены в «Крокодиле» и даже потолок.

Пьешь чай, уставив взгляд в стенку, а там два дядьки идут. Один другому говорит:

— Хорошо, снежок хрустит.

А другой отвечает:

— Под ним капуста.

Снаружи домик маленький, как лифт. А внутри он почти просторный. И в нем все есть. Маленькая, но русская печка. Кухня со всеми кастрюлями. И даже есть отдельная комната. И согреть дом можно одним поленом.

И все к этому домику тянутся. И меня к нему тянет. И птицы на чердаке живут, и во дворе ежи.

И все растет во дворе как бешеное: и капуста, и крапива. Я нигде не видел такой крапивы — до второго этажа. Хоть удочку из нее делай.

А однажды зимой в этом доме один преступник жил. Он из тюрьмы сбежал. В деревне много пустых домов, и совсем на окраине есть. Поселяйся и живи. Однако он этот дом выбрал, в самом центре деревни. И тихо-тихо, как мышка, жил три месяца. А потом пошел и в милицию сам себя сдал.

Наверное, через этот домик проходит магнитная силовая линия Земли. Я все хочу принести компас и посмотреть, как поведет себя стрелка. Наверное, она укажет синим концом в потолок.

Мнемотехника

Мы с папой сидели на диване, и он объяснял мне, почему я плохо учусь:

— Все дело в том, Сережа, что ты мнемотехники не знаешь.

— А что такое мнемотехника?

— Это способы запоминания разные. Вот, например, река есть в Испании, Гвадалквивир называется. Ни за что не запомнишь. А ты и не запоминай Гвадалквивир, ты запомни: глотал кефир. Или вот так: в городе Караганда добывается руда. Ты меня ночью разбуди — я