Джаспер был не из тех мужчин, которые умеют утешать плачущих девушек, но учился этому искусству быстро. Сначала поискал в карманах платок — не нашел — с досадой щелкнул языком, затем опустился на кресло рядом со мной, взял мои руки в свои и крепко сжал.

— Все уже позади, Камилла, — произнес он ободряюще, — ты немало настрадалась, но теперь все будет хорошо. Довольно, утри слезы.

Сквозь душераздирающие всхлипы я упрямо возразила:

— Все плохо, Джаспер. Башня разрушена. Что стало с твоим кабинетом! Я так его любила, а теперь… посмотри, во что он превратился! Ирминсул мертв. Он спас меня. Это было последнее магическое дерево в мире, больше таких нет и не будет.

— Ты плачешь из-за этого? — Джаспер удивленно окинул кабинет взглядом, словно впервые увидел творящийся в нем хаос, а затем рассмеялся. Я прекратила рыдать и сердито уставилась на него.

— Вот уж беда так беда! — Джаспер покачал головой. — С чего ты взяла, что Ирминсул погиб?

— Так произошло двести лет назад, когда он спасал своего прежнего хозяина.

— Но дерево же возродилось в конце концов, когда нашло нового подходящего хозяина — тебя. Кроме того, Альдо Торквинус все-таки умер, а ты жива. Ирминсул образовал с тобой тесную связь, и не отпустит тебя просто так. Вот увидишь, он скоро снова распустит листья.

— Ты не можешь знать наверняка. Ты говоришь это, чтобы утешить меня.

— Есть новость, которая тебя убедит. Видела корневую поросль внизу? Голые прутья, которые торчали из земли. Ирминсул выбросил их совсем недавно. Это самое удивительное, что могло произойти. Каждый такой побег станет новым магическим деревом. Нужно поторопиться и рассадить их, а то через пару лет «Дом-у-Древа» окажется посреди густого леса. С уходом демонов в этот мир вернется природная магия.

Я недоверчиво слушала. Джаспер продолжал.

— Разрушенная башня — пустяк. Опытные каменщики восстановят все за неделю. Заодно установлю здесь нормальный водопровод, старый работал из рук вон плохо. Ужасно надоело умываться по утрам ржавой водой. Вот увидишь, Камилла, — Джаспер ласково потрепал меня по щеке, — я все сделаю, как было, и даже лучше. Ты же знаешь, я неплохо умею восстанавливать испорченные вещи… хотелось бы мне так же суметь восстановить твое доверие.

— Ты никогда его не терял. Я всегда верила в тебя, — тут я несколько покривила душой, но иначе ответить было нельзя. — И верю теперь. Мне очень хочется, чтобы «Дом-у-Древа» стал таким же удивительным, как и раньше.

Джаспер внезапно посерьезнел.

— Хочешь жить в нем? — спросил он.

— Ну да, — ответила я в недоумении. С чего он это спросил?

— А я бы все же хотел уехать из Аэдиса. Меня не оставят в покое. Видишь это письмо?

Джаспер показал конверт, который передал теург внизу.

— Это послание от нового Совета Одиннадцати и экстренного комитета сената. Они желают, чтобы я явился и помог уладить ситуацию. Теурги уже ищут способы вернуть демонов.

Джаспер решительно порвал конверт на две части и бросил на пол.

— Сама понимаешь, сейчас в империи начинается темное время… Аэдис станет не самым лучшим местом, где стоит жить и растить детей.

— Детей? — переспросила я туповато.

Джаспер внезапно смутился.

— Мне казалось, ты скоро захочешь своих детей, с твоей потребностью о ком-то заботиться.

— А ты? — спросила я растерянно. В голове царил сумбур.

— Я люблю детей и хорошо с ними лажу, — признался Джаспер спокойно. — У моего друга Карадоса есть внуки, и когда я навещаю его, они вцепляются в меня, как пиявки. Приходилось часами их развлекать, но это было забавно…

Я представила себе Джаспера, утирающего сопливые носы и дующего на разбитые коленки, рассмеялась и покачала головой. Как же плохо я его знала! Даже не подозревала об этой его стороне. Ну конечно, он станет замечательным отцом. Он заботливый, и внимательный, и строгий, и…

Джаспер наблюдал за моим весельем с некоторым замешательством.

— Вот я дурень, — внезапно произнес сердито, поднялся с кресла и потер лоб.

— Кажется, поторопился. Я так и не спросил… Ты ведь выйдешь за меня?

Последние слова он произнес настороженно, и даже как будто робко.

Я вытаращилась на него. Сквозь разбитое стекло витража светила луна, ветер продолжал задувать в щели, поднимал пыль и играл обрывками бумаг на полу, и среди этого холода и неуюта мне делали предложение. С ответом тянуть не стоило: такого беспокойства в глазах Джаспера я не видела ни разу, даже когда он вытаскивал меня из очередной передряги.

— Конечно, Джаспер, — ответила я просто. На его лице мигом появилось облегчение.

— Я не очень-то романтичен, верно? — усмехнулся он. — Даже кольца подходящего нет, чтобы надеть тебе на палец.

Он вновь опустился в кресло, взял меня за руки и тут, наконец, заметил толстый словарь на коленях.

— Это что? — удивился он. Я опять чуть не расплакалась, вспомнив наше расставание.

— Ты оставил его для меня на столе в то утро… а я так и не успела раскрыть его, и не узнала, что ты сказал мне накануне, — произнесла я горестно.

— «Моя любовь к тебе негаснущее пламя», — тихо произнес Джаспер. — Вот что я тогда сказал. Это первая строка стихотворения, которое написал небесный механик Филион Кастор для своей возлюбленной. По легенде, она была дочерью часовщика, которого он выдал инквизитору. Она так и не простила ему этого предательства, и Кастор раскаивался в своем поступке всю жизнь.

— Это очень красиво, Джаспер. Ну вот, а говоришь, что не романтичен.

— И все же не стоило использовать стихи старого пройдохи, чтобы говорить о любви. В тот момент, после всех загадок Кастора, это показалось забавным… но я исправлюсь. Отныне буду каждый день говорить тебе о любви своими словами. Каждый раз по новому. Иногда вовсе без слов.

Мне стало хорошо, как никогда в жизни. Я хотела было потребовать, чтобы он начал исполнять свое обещание прямо сейчас, но у Джаспера были другие планы.

— Пойдем, — он поднялся и потянул меня с кресла. — Тебе нужна горячая ванна и сытная еда.

И я все это получила. Джаспер привел меня в гостевую спальню, которая не пострадала от налета вигилантов. Это было роскошно обставленное помещение с широкой уютной кроватью и смежной ванной комнатой. Джаспер принялся хлопотать. Первым делом, развел камин, усадил меня в кресло перед огнем и закутал в плед. Огонь заплясал на поленьях, распустился, как яркий цветок подсолнечника. Сонная теплота окутала голову, щеки запылали, и меня охватило умиротворенное оцепенение. Джаспер тем временем наведался в котельную и сумел за считанные минуты запустить механическое сердце дома. Я слышала, как он отдавал распоряжения своим помощникам внизу, которые также впряглись в работу. Затем вернулся и занялся насосом и газовой колонкой в ванной. Вот это была настоящая магия: менее чем за полчаса он умудрился изгнать из «Дома-у-Древа» дух запустения и сделал его пригодным для жизни.