13 сентября, кода Вульф одержал славную победу на равнинах Авраама, Бель-Иль написал д'Огюльону, сообщая ему дальнейшие и более подробные инструкции. После высадки в Глазго командующий должен перейти в наступление на Эдинбург и превратить этот город в главную базу операций. После успешного захвата Шотландии прибудет вторая армия под командованием Субиза (возможно, и это следует отметить, Бель-Иль не имел представления о том, что армия Субиза оставалась предназначенной для Англии или уже перебросили бы в Шотландию в качестве второй волны). В послании имелись даже намеки на то, что Бель-Иль не проявлял полного восторга относительно того, что победоносному генералу Россбаха предназначалась такая важная роль. Но и министр, и д'Огюльон знали, что Субиз был марионеткой, которой руководила Помпадур.

Спустя два дня Биго де Морогю, который был капитаном на борту корабля «Магнифик», доставили личное послание от Людовика XV, подписанное также Беррьером. Ему приказывали доставить вооруженные силы д'Огюльона на запад Шотландии, огибая во время морского похода Ирландию, сделав стоянку в Ирвине на реке Клайд. После совещания с местными лоцманами и рыбаками Биго де Морогю решил уточнить место высадки войск. Безусловно, как всегда, он проконсультировался с д'Огюльоном.

Если по каким-либо причинам высадка станет практически нецелесообразной, ему приказывали обогнуть северное побережье Шотландии, чтобы остановиться на восточном побережье. Тогда армия должна высадиться там.

В случае крупного препятствия он должен сжечь корабли и отправиться на сушу, поступая под командование д'Огюльона.

Оба меморандума содержали пространные сведения относительно смелого стратегического предвидения, но слишком мало практических детальных данных. Было бы цинично считать, что оба они представляли собой туманные примеры, взятые из учебников. Но и на самом деле ничего не было продумано тщательно, весь расчет строился только на случайности. «Лукавство в военном планировании» — таковым было бы достойное название для двух этих документов.

Тщеславный и уважающий себя Конфлан взорвался, услышав о меморандумах. Если такое независимое командование поручал Биго де Морогю, то это означает, что адмиральский флот потеряет шесть боевых кораблей. По мнению адмирала-маршала, французская эскадра даже в полном составе не могла сравниться с Королевским Флотом. Более того, без этих шести кораблей баланс сил коварно смещался в пользу армии. А значит, при любом совместном предприятии старшим партнером становился д'Огюльон, но не маршал-адмирал.

Конфлан бомбардировал Шуазеля, Бель-Иля и Беррьера письмами протеста, проявив себя настоящей «примадонной» и главным игроком во внутреннем соперничестве между различными службами.

Перед Шуазелем и Бель-Илем встала дилемма. Они, так сказать, должны были положить все яйца в одну корзину: либо предоставить все полномочия Конфлану, либо отказать ему, ибо то, что он совершенно очевидно хотел, могло поставить под угрозу все предприятие.

И Конфлана утвердили в качестве верховного командующего экспедицией, а Биго де Морогю совершенно твердо поступал под его командование. Теперь должна была создаваться объединенная флотилия, из-за которой д'Огюльон лишался какой-либо военно-морской поддержки.

Но, учитывая, что Конфлану теперь пришлось бы сражаться с блокирующими британцами и обеспечивать эскорт для армии д'Огюльона, министрам предстояло изобрести какой-нибудь хитроумный способ совершить невозможное.

Они выступили с неубедительным доводом. Конфлан, в соответствие с их предложением, должен атаковать блокирующие эскадры, но после этого ему самому придется принимать решение, что делать дальше — оставаться в море или вернуться в Брест, чтобы быть в состоянии боевой готовности к новой атаке, когда будет готова флотилия на Морбиан.

Полагали, что крайне важно поддерживать хорошее настроение Конфлана. Поэтому 14 октября Людовик отправил послание своему маршалу-адмиралу, изменив свои ранние (26 августа) приказы по требованию адмирала. Это уже слишком много для абсолютизма Бурбонов. Тактичный и почти внимательный король подбадривал Конфлана и напоминал ему: самая главная задача заключается в том, чтобы обеспечить безопасность флотилии на Морбиан. Людовик приберег на этот случай даже парфянскую стрелу, заявив: если Конфлан вместо Биго де Морогю будет сопровождать д'Огюльона, то он должен либо пройти вместе с ним весь путь до Шотландии, либо выделить шесть линкоров (а также несколько фрегатов и корветов), чтобы обеспечить безопасность флотилии до стоянки в Шотландии.

Между тем в Дюнкерке собирали вспомогательную экспедицию знаменитого корсара Франсуа Туро. Туро, протеже Бель-Иля, завоевал прекрасную репутацию в качестве бесстрашного капитана капера. На своем флагманском корабле «Маршаль де Бель-Иль», названном так в честь своего покровителя, командуя небольшим соединением фрегатов, он в 1757 г. совершал беспокоящие рейды на британские торговые суда в Северном море, Ирландском море и на Балтике. Туро совершенствовал свою технику долго не задерживаться в одном районе, чтобы его не смог выследить Королевский Флот. Стремительно перемещаясь из Лоу-Суилли в Ирландии в норвежский Берген и на Фарерские острова, этот капитан захватил много трофеев, страшно мешая торговле между Ливерпулем и Северной Америкой.

Успехи Туро в 1758 г., когда Франция перешла в отступление на большинстве театров военных действий в мире, подтвердили решение Бель-Иля использовать капера в крупном проекте вторжения 1759 г. После представления Версалю и приема у Людовика XV с ним носились как со знаменитостью. Туро пользовался огромным успехом у женщин. В 1759 г. он был на самой вершине своих достижений и блеска репутации.

Идея Бель-Иля заключалась в том, чтобы использовать его для ложного удара по Ирландии. Это заставило бы противника теряться в догадках и могло принести капитану и его финансовым кредиторам огромные богатства. Конкистадоры отправились в Новый Свет, чтобы служить Господу и разбогатеть. А Туро, новый конкистадор, поставил перед собой задачу служить Франции — и разбогатеть.

Туро собрал капитал для своего предприятия, выступив с государственной и частной инициативой, являющейся ранним примером подобного сотрудничества. Он получил 500 000 ливров от Беррьера в качестве государственного вклада, привлек огромные объемы капитала частных инвесторов из банков в Париже, Сен-Мало, Булони и Дюнкерка. В дополнение к флагманскому кораблю с сорока четырьмя пушками на борту, его флотилия включала суда «Бегон» (на борту тридцать восемь оружий), «Терпсихора» (двадцать четыре пушки), «Амарант» (восемнадцать пушек), а также небольшой куттер «Фокон». Тем временем для ирландского предприятия предполагали использовать 1 500 солдат под командованием бригадного генерала Флобера.

К сожалению, с самого начала Туро и Флобер не смогли найти общего языка. Генерал презирал великого корсара за его низкое происхождение и был крайне недоволен тем, что приходится служить под командованием такого человека.

Когда Бель-Иль понял, что между ними возникла настоящая вражда, он должен был немедленно заменить Флобера. Вместо этого (по неизвестным причинам) маршал решил, что эти два человека должны обменяться экземплярами инструкций в письменном виде. Из приказов Людовика XV ясно следовало: Туро станет безусловным лидером.