Но, хотя причины задержки Конфлана и могут показаться уважительными, король и министры Версаля рвали на себе волосы. Разгневанный на маршала-адмирала Шуазель пытался поддержать д'Огюльона, лживо уверяя его в октябре, что Швеция тайно поддерживает Францию и лишь выжидает момента, когда французы высадятся в Шотландии, чтобы раскрыть свои планы и объявить войну Британии.

Погодное «окно» закрылось. 20 октября Хоук вновь встал на якорь на позиции перед Брестом. Его уверенность крепла с каждым днем — особенно, когда адмирал узнал, что кораблям Конфлана еще очень далеко до готовности, и они не смогут выйти в море. К тому же, даже брам-стеньги на борту этих судов еще не установили. Он также слышал от Даффа, что хотя в настоящее время в Оре есть уже пять полков и еще восемь — в Ване, паруса всех шестидесяти кораблей не подняты.

Вскоре Хоук получил пополнение из флотилии Боскавена. Он особенно обрадовался тому, что к нему присоединился капитан сэр Джон Бентли, ветеран двух битв при Финистерре в 1747 г. Этот капитан Королевского Флота незадолго до событий был удостоен рыцарского звания за великолепные действия в заливе Лагуш.

Раздражение вызывало лишь то, что Адмиралтейство вновь изменило свое решение относительно эскадры Бомпара. В результате оказалось, что все хотели, чтобы Хоук перехватил его. Поэтому адмирал предложил отправить Гэри обратно в Рошфор, чтобы выполнить эту работу.

Хоук, уверенный в том, что его совет примут, так и поступил. Но оказалось, что он сделал это только для того, чтобы отозвать Гэри, когда лорды Адмиралтейства (возможно, под руководством Боскавена, считавшего Гэри «глупым парнем»), приказали Хоуку сделать это самому. Они предположили, что адмирал не выполняет главные задачи, поставленных перед ним — блокаду Бреста и Морбиана. Это должно стать для него приоритетом.

Хоука можно оправдать лишь тем, что он спросил благородных лордов, из какого метафизического источника они получили информацию о Бомпаре.

С начала ноября развитие военной кампании определяли ветры и волны, а не тактическая проницательность соперничающих военно-морских командующих. Неустойчивость погоды можно проследить по скорости и направлению ветра. Ветер, западный в конце октября, перешел 1–2 ноября в юго-юго-восточный, 3-го числа — в юго-юго-западный, 4-го — в юго-западный, а 5-го — в северо-северо-западный. Затем он превратился в настоящий ураган.

К этому времени Конфлана завалили срочными сообщениями из Версаля — особенно, от Шуазеля. От маршала-адмирала требовали попытаться выполнить, по меньшей мере, часть вторжения под командованием д'Огюльона. При этом Конфлан должен был принять транспортные войсковые суда в Морбиане перед тем, как отправиться в Шотландию через западное побережье Ирландии.

Конфлану следовало избежать Хоука и прорваться через блокирующую эскадру Даффа около побережья Морбиана. В случае необходимости генерального сражения Людовик XV готов был пойти на риск.

Шпионы Адмиралтейства перехватили самое последнее послание Шуазеля, и от Ансона поступил приказ: все корабли должны прибыть к Бресту для генерального сражения.

Эти приказы 5 ноября поступили Хоуку в тот момент, когда в море начинало штормить. В тот же самый день Конфлан написал военно-морскому министру Беррьеру, что принял решение не прерывать преждевременно проект вторжения, но постарается избежать генерального сражения в море. Естественно, если на него нападут, он будет ожесточенно сражаться и хорошо проявит себя. Но главная цель заключалась в том, чтобы постараться избежать встречи с Хоуком.

Критики Конфлана утверждают, что решение избегать сражения в итоге превратилось в навязчивую идею с катастрофическими результатами.

Сильный западный ветер 5 ноября перешел в ночь с 6 на 7 ноября в мощный шторм. На флот Хоука, безуспешно пытавшегося уйти в западном направлении, обрушились беспощадные шквалы ветра и дождя. В процессе постепенного изменения направления ветра с северного на западное, повреждения, наносимые судам, неумолимо увеличивались. Их паруса оказались разорванными, а мачты — поврежденными. Ярды оснастки были спущены вниз, топсели разорваны. Но тяжелый западный шквал сносил армаду с ее стоянки.

Утром 7 ноября Хоук неохотно отказался от неравной борьбы и ушел в направлении Торбей. Дафф и крейсеры остались наблюдать за Брестом и отправили в Торбей фрегат на случай, если Конфлан начнет атаку.

Позднее в тот же самый день шторм, который отправил Хоука обратно в Англию, привел с собой эскадру Бомпара из Вест-Индии в Брест.

Здесь царило спокойствие и безмятежность. Бомпар не только узнал из достоверного источника, что флот Хоука более не осуществляет блокаду, но и одним махом решил проблему Конфлана с личным составом экипажей кораблей. Хотя суда Бомпара более не обладали боеспособностью, маршал-адмирал просто перевел опытные команды и снабжение, а также материальную часть в свой собственный флот, готовясь к боевым действиям.

Но французы ошиблись, решив, что Хоук вернулся в Англию на всю зиму. Если герцог Ньюкасл имел бы право решающего голоса, то результат действительно оказался бы таковым. Опасаясь, что флот получит серьезные повреждения, если ему придется бороться с зимними штормами, Ньюкасл настойчиво советовал быть крайне благоразумными и осторожными. Но после теплого обмена мнениями Питт, настаивающий на том, что Хоук должен снова выйти в море, взял верх.

В Торбей Хоук злился, бездействуя и раздражаясь. Хотя кораблям, потрепанным штормом (у многих из которых были порваны паруса), требовался период отдыха и восстановления, адмирал беспокоился, что подобное затишье может сыграть на руку Конфлану. Но мощные ветры 10–11 ноября означали, что выйти в море невозможно вообще.

12 ноября ветер стал умеренным, у британского адмирала мгновенно появились надежды, что он может вернуться на стоянку. Хоук вышел с девятнадцатью линкорами и двумя фрегатами. Но не успела флотилия появиться в Ла-Манше, как резко увеличилась скорость ветра и высота волны. Столкнувшись с юго-западным ветром и высокой волной, когда вновь стали рваться паруса боевых кораблей, Хоук с мрачным видом оставался в море до утра 13-го числа. Флотилия еще не потеряла землю из виду.

Свирепость моря, покрытого пятнами пены, заставило британцев вернуться в Торбей. По меньшей мере, Хоук получил хоть какое-то утешение: адмирал Сондерс и его квебекская флотилия вернулись в Англию, преодолев опасный Атлантический океан.

После героической работы Сондерса на реке Св. Лаврентия его легко можно было бы понять, если бы адмирал ушел в отпуск. Однако он немедленно добровольно предложил свои собственные услуги, а также свой флот Хоуку.

Британский квебекский флот против французского флота из Вест-Индии, Сондерс против Бомпара: поистине все пути теперь, судя по всему, вели только в залив Киброн.

В воздухе появилось ощущение общего ожидания, как только Ансон направил дополнительную рабочую силу в Портсмут и в Плимут, чтобы подготовить каждый имеющийся боевой корабль к выходу в море.

Штормы значительно утихли только после 14 ноября. Это позволило первой флотилии Хоука выйти в море. Но многие корабли не смогли этого сделать до 19 ноября. Британский адмирал был в высшей степени уверен в своих собственных возможностях и в возможностях моряков. Их боевой дух, питание и здоровье находились в отличном состоянии. Возможно, его беспокоило только то, что нельзя было составить систематической морской карты французского побережья. Хоук не имел точного представления относительно рифов, отмелей, измеренных глубин, приливов и отливов, возможных стоянок, а также батарей во всех пунктах на побережье Атлантического океана.