– Миллз, я не так давно тебя знаю, но я более чем уверен, что ты такая, – Вильям шагает вперёд, вновь приблизившись ко мне на опасно близкое расстояние.

– А я знаю себя уже двадцать два года. С чего ты сделал такие выводы?

– Ни с чего. Я просто чувствую, – Раск приподнимает уголки губ в расслабленной улыбке.

– Так себе аргументация. Факты против твоих чувств, – складываю руки на груди, окинув Вильяма подозрительным взглядом. Он мягко усмехается, прищурившись.

– Счастливого Рождества, Фрея.

Вильям наклоняется, коснувшись обеими руками моих плеч, и оставляет долгий нежный поцелуй на моей щеке. Задерживаю дыхание, на секунду прикрыв глаза, и поворачиваю голову. Мои губы касаются его щеки, и я, не совладав с эмоциями, накидываю руки на его шею, притягивая Раска к себе. Вильям делает ещё один шаг вперёд, обхватив меня руками, и с силой прижимает моё тело к своему.

– Счастливого Рождества, Вильям, – сквозь вздох выдавливаю, уже вовсю наслаждаясь его парфюмом. – Ты вкусно пахнешь, – отстраняюсь, невольно бросив взгляд на его губы. – Что за духи?

– Называются «Как привлечь внимание цыпочек».

Изо рта Раска снова вылетает идиотская шутка, но я всё равно мягко усмехаюсь, растянув губы в нежной улыбке.

Стоп, мне… мне, что, понравилась его шутка?! А вот теперь мне точно, похоже, мозги отшибло. Или всё дело в том, что…

– Забавно, – неуверенно выдаю, отпустив его из объятий. – Ладно, жди звонка. Если я не буду слишком пьяной и не забуду, – опускаю взгляд вниз, в экран мобильника, и начинаю вызывать такси.

– Тогда я сам тебе позвоню. Но я точно буду пьяный. Надеюсь, ты не против, – Вильям вновь просовывает ладони в карманы брюк, отшагнув назад.

– Не против. Я не твоя девушка и не твой лечащий врач, – небрежно констатирую этот очевидный факт и прикладываю телефон к уху. – Увидимся, Раск.

Машу рукой, как будто говорю: «Да иди уже, мне не до тебя», и Вильям, коротко кивнув, разворачивается и медленно уходит на улицу. Провожаю его взглядом, и когда он наконец исчезает в проёме двери, с облегчением выдыхаю.

Господи, а когда я начну вести себя как взрослый человек?

– Слушаю, – слышу в динамиках голос Альмы и шумно вздыхаю ещё раз. – Фрея, что случилось?

– Альма, мне нравятся его идиотские шутки, – невесело резюмирую, продолжая прожигать взглядом входную дверь.

– Ты вообще о чём?

– О Раске и о его дебильных шутках. Которые мне нравятся, Альма. Понимаешь? – присаживаюсь на край стола, закинув голову назад. – Это ведь значит только одно…

– Давай поговорим чуть-чуть попозже? Я в баре, тебя плохо слышно, – только сейчас замечаю на фоне громкую музыку и множество чужих мне голосов.

– Не парься. Мы больше не будем это обсуждать. Извини, что отвлекаю, – равнодушно произношу и, почувствовав вибрирование телефона, смотрю на уведомление. – За мной приехала машина. Желаю тебе хорошо повеселиться, – сбрасываю звонок, забираю свои вещи и уверенным шагом иду к выходу из университета.

* * *

Просыпаюсь в гостиной отца. Видимо, празднование Рождества удалось настолько, что я уснула прямо на диване под включённый телевизор.

Натягиваю лёгкий плед повыше, нехотя возвращаясь в настоящий мир из сказочного мира грёз. Иногда мне хочется остаться там навсегда, но реальность каждый раз возвращается, выбивая дверь ногой.

Интересно: какой из миров в действительности лучше?

– Проснулась уже?

Быстро поворачиваюсь на другой бок, услышав голос Вильяма.

Неужели я до сих пор сплю?

– Голова болит, наверное… – задумчиво бормочет Раск и подходит ближе, держа в руках бумажный стаканчик. – Ты вчера столько выпила. Я вообще не понял, что на тебя нашло, – он мягко усмехается, присаживаясь на колени перед диваном, и протягивает мне стаканчик. – Возьми. Когда я ходил на пробежку, купил тебе твой любимый кофе. – Приподнимаюсь, забирая у него из рук горячий напиток, и по-прежнему молчу, потеряв дар речи. – Солнце, всё хорошо? Ты не выспалась? Как себя чувствуешь?

Вильям касается моей ладони, склонившись надо мной, и дотрагивается губами до моего лба. Чувствую, как кожу покалывает холодный металл, и опускаю голову вниз, взглянув на руку Раска. На его безымянном пальце красуется обручальное кольцо. Быстро перевожу взгляд на свою руку, тоже заметив на ней обручальное кольцо, только с ярчайшим бриллиантом.

Что за… что за чертовщина?!

– Ты настоящий?

Внимательно рассматриваю его с головы до ног, пытаясь понять: я сейчас в реальности нахожусь или продолжаю сладко дремать.

Если всё же второй вариант, я готова никогда не просыпаться.

– У тебя точно температуры нет? – Вильям выгибает бровь, но в его глазах я вижу искреннее замешательство.

– Я не знаю. Я сплю? Как ты здесь… – не договариваю, всё-таки решившись попробовать кофе на вкус.

Чёрт подери, это и правда мой любимый кофе. Но откуда парень, с которым я знакома всего полгода, знает о моих предпочтениях? И почему он находится в доме моего отца? И когда мы, к чёртовой матери, успели пожениться?

Нет, это точно сон. Точно.

– А ты забыла?

Раск садится на диван, заведя руку через моё тело, и его предплечье касается моего бедра. Вздрагиваю от неожиданности, отодвинувшись от него, а Виль нахмуривается.

– Да что с тобой такое? Сначала ты забываешь, что мы по возможности празднуем Рождество и Новый год с Генри и Элеонорой, а теперь боишься моих прикосновений, – его голубые глаза настороженно бегают по моему лицу, видимо, пытаясь найти признаки шизофрении. Да я сама не знаю, в чём тут дело, дорогой мой. – Фрея, я переживаю.

– А я ещё больше переживаю, Виль. Я вообще не понимаю, что здесь происходит, – ставлю стакан с кофе на журнальный столик, устало взглянув на Раска. – Сейчас я прозвучу, как типичный герой из типичного фильма про путешествия во времени, но… какой сейчас год?

– Две тысячи двадцать седьмой, – брови Вильяма ползут вверх, а губы расплываются в натянутой улыбке.

– Стоп. Что? – свожу брови к центру, нехило напрягшись.

Что он только что сказал? Две тысячи двадцать седьмой год?! Да это же…

– Да это же семь лет спустя после… – проговариваю мысли вслух, вперив взгляд куда-то в сторону.

– Семь лет спустя после?

– Семь лет спустя после нашего знаком…

Не договариваю, вглядевшись в голубые глаза, которые, оказывается, за все эти годы стали для меня по-настоящему родными. Потихоньку вспоминаю то, как мы стали друзьями с привилегиями, как открывались друг другу, шагая друг к другу маленькими шажочками, как допускали идиотские ошибки, как боялись полюбить, но в результате однажды решились и сделали друг друга самыми счастливыми людьми на этой планете.