Где-то в море близ Земли Арнхем[38]

На песке безымянного острова сидел в позе лотоса безымянный человек, созерцая в своих руках две половинки только что расколотого кокосового ореха. Пропитанная соком белая и твердая мякоть мерцала в лучах солнца, насиживавшего это яйцо долгие месяцы, пока его скорлупа вдруг не треснула, сброшенная ветром с перистой пальмовой вершины. Человек испытывал благодарность к природе, создавшей этот плод, чтобы принести ему в дар. Он смотрел, как его рука отламывает кусочек кокосовой плоти и подносит ко рту. Зубы доставили ему первое ощущение: млечный хруст. Он услышал, как его коренные зубы раскусили мякоть, потом начал медленно жевать. Его нёбо облепили кокосовые опилки. Сладковатая масса возбудила вкусовые окончания и скользнула в желудок. Первый глоток утолил голод, обострил наслаждение пищей. Последующие точно так же поглотили все внимание, отвлекая от тепла в животе. Введение пищи внутрь организма доставило ему не только энергию, но и гармоничное чувство единения с космосом.

Он был с ним в симбиозе.

Очистительное отшельничество избавило его дух от всякой моральной, эмоциональной или интеллектуальной субстанции. Он даже забыл имя, которое носил когда-то среди людей. Долгие медитации пробудили расширение сознания, вызвав видения, вновь связавшие его с ясновидческой силой, подавленной в детстве оковами воспитательной системы и вредоносными волнами разрушительной технологии. Он постепенно стирался с поверхности земли, завершив свое кругосветное путешествие головокружительным броском сквозь время и Океанию. Он прошел пешком через Землю Арнхем, святилище древнейшей из культур. Возврат назад, на шестьдесят тысяч лет.

Здесь человек пробуждается от сна при рождении, сюда возвращается после смерти. Он не знает ни рая, ни ада, ни желания завоевывать или обладать, но у него есть священный долг – бдить на этой земле, которую боги уготовили для него. Только здесь.

Его последние воспоминания о цивилизации были образом женщины, мывшей свои волосы тонким песком пустынного пляжа, да протяжной мелодией старика, наигрывавшего на диджериду.[39]

Человек отбросил скорлупу и сосредоточился на своем дыхании. Настроился на основополагающую вибрацию Вселенной, осуществляя единство духа, тела и природы. Покинув людское общество, он избавился и от его нелепых условностей, защищаемых всеми этими Максвеллами, Драготти, Коченками, старыми Браски. Дела мира больше не касались его. Все свое внимание он устремил на «здесь» и «сейчас», построил вокруг себя Ничто, повторно обретая центр в себе самом. «Царство Божие в вас самих», – говорил Иисус. С этого и надлежало начать. Или, скорее, вернуться к этому. Не надо искать потустороннее где-то еще. Церковь и наука там ничего не нашли.

Освободившись от любого принуждения, включая принуждение времени, он вошел в вечное измерение и вкусил бессмертия.

Так исчез тот, кого некогда звали Натаном Лавом. В свете и безымянности.

Однажды, быть может, археологи будущего обнаружат его кости рядом с женской головкой и старинным портативным компьютером, жесткий диск которого уподобится с веками драгоценному пергаменту.