Я осторожно подошла к брошенной сумке и подала ее Нинке. Слава богу, она не плачет, ее глаза абсолютно сухие, только слишком уж злые.

– Положи на место, – велела Нинка мне вместо приветствия. – У меня раньше всегда там все валялось.

Я, не спрашивая, зачем ей это надо, вернула ее вещь на обратное место и подошла к блондинке.

– Садись, – сказала она мне.

– Куда, Нин? – чуть испуганно спросила я. Вдруг Нинке чертов Келла что-то наговорил про меня и своего беловолосого дружка?

– Идите отсюда, моя подруга пришла! – рявкнула на девочек блондинка.

– Но мы играем, – подняли на нее глаза те.

– Я первая заняла обе качели, а вы приперлись, – не нашла ничего умнее Журавль. – И вообще, не поздновато ли вам гулять, детки? Почти десять, гоу хоум. – Она явно забыла, как мы сами могли болтаться на улице до двенадцати.

Настороженно глядя на Нинку, подружки сползли с качели и уселись на лавочку. Я же под пронзительным взглядом подруги с опаской села на вторые качели, которые немедленно скрипнули.

– Ты с помойки пришла? – оглядела меня Журавль. – Что за наряд?

– Сейчас расскажу, – со вздохом сказала я, бросая Нелькин рюкзак по примеру Нинки на землю.

– С удовольствием послушаю, – процедил сквозь зубы Нинка.

– Если что, ты сможешь меня ударить, – тихо произнесла я.

– Ты что, выпила? – с удивлением посмотрела на меня она. – Или стала проповедовать мазохизм? Если так, то я не буду потакать тебе в твоих извращенных наклонностях, милочка.

Я невольно улыбнулась.

– Давай говори уже, – поторопила меня блондинка. – И про подонка Келлу не забудь рассказать. Хочу знать все-все. Я ненавижу больше всего на свете, когда меня обманывают. – Последние слова она буквально выплюнула.

И я рассказала.

Я, наверное, плохая подруга, но выложить Нинке все так и не смогла. Все про придурка Кейтона. Боюсь, все эти подробности привели бы ее еще в большую ярость, и не только по отношению к Келле или к Кею, но и ко мне, а я очень хотела этого избежать – малодушно, признаюсь, но если Журавль, с которой я общалась с самого первого класса, вдруг оставит меня, сразу же половинка моей души исчезнет вместе с ней.

Я говорила сбивчиво, слегка невнятно, пропуская кое-какие моменты – например, то, как мы с Антоном прятались от Ниночки в подъезде, или то, как Кей предложил ничего не значащий, по его словам, поцелуй на чертовом колесе. Хорошо Нинка поняла только одно: мы с ней неудачницы, Кей притворялся Антоном, которого я пожалела, он подслушал про приворот и решил зло разыграть нас: меня и Нину. Келла ему подыграл. После блондин решил разыграть меня и заставил выбирать одного из двух. Алина – его бывшая и до сих пор влюбленная, и к тому же она – сестра Арина. Они оба пытались меня надуть. И еще подруга поняла, что Альбина – шарлатанка.

Если во мне до сих пор жил холодный огонь, то в Ниночке проснулся целый вулкан, мощный и злой, как заколдованный бог разрушений.

Сначала она громко, по-ведьмовски захохотала. А потом…

Сколько же подруга выдала непечатных выражений! Много, очень много некрасивых и неприличных слов. Маленьких девочек, ждущих на скамейке своей очереди, и тем более меня она не стеснялась. Мужчина, гуляющий неподалеку со спаниелем, осуждающе посмотрел на Нинку и сказал, что приличные девушки так не выражаются. Она, не долго думая, предложила дяденьке и его песику великолепный по насыщенности пеший тур, включающий в себя такие бонус-услуги, как знакомство с девицами легкого поведения и обед из таких продуктов, которые никто никогда не упомянет за столом.

Чуть успокоившись, она соскочила с качели и яростно принялась пинать растущее вблизи дерево – она даже пару раз ударила его кулаком, сбив при этом костяшки.

– Катя! – заорала она сиреной. – Я ненавижу этих драных Nзапрещено цензуройN! Я их убью!! Да как они посмели! Их мать! Суки! Смертники! Да я… да они… Да мы… – Она на минуту замолчала, переводя дыхание.

– Нин… прости. Я не говорила тебе это, потому что я не хотела, чтобы ты волновалась или переживала.

Я боялась, что подруга очень обидится на меня, и, честно сказать, была готова к тому, что она заявит, что не хочет больше меня, врунью, знать, или ударит (я бы терпела это, потому что знала, что заслужила), но Нинка, как оказалось, ничего против меня не имела. Только посмотрела задумчиво и покачала белокурой головой:

– Что сказать, Катя? Я не знаю, как тебя назвать. Ты олух. Тебя обманывали, обманывали, а ты верила и верила. Я в шоке оттого, что ты все же догадалась о правде.

– И я. Я знаю, что я глупая и недогадливая, – склонила я голову к груди.

– Это знаешь не только ты, – жестко отвечала Нинка. – Об этом уже всем известно. Значит, милый и ненормальный Кей решил разыграть из себя двух парней? Вот это подстава, Радова. Жесткая и продуманная. А я его даже уважаю, эту свинью.

– Кея?

– Да. Хорошо придумал. А он совсем не прост, совсем. – Ее глаза хищно сверкнули. – Творческий, мыслящий засранец. Фантазер, чтобы он сдох.

– Да, – кивнула я. – Нин, прости меня, ладно? Я не хотела тебя расстраивать.

– А тебе незачем просить прощение, – почти по-доброму улыбнулась лучшая подруга. – Ты здесь сторона пострадавшая, как и я. А наши обидчики должны быть наказаны. Любой ценой. Ты его любишь, значит, Кея, мать его? Любишь, да? – вдруг резким голосом спросила девушка без перехода, пытливо уставившись на меня. Я вцепилась руками в железо качели, но взгляда не отвела.

– Я не хочу врать своей лучшей подруге, – нехотя кивнула я. – Да люблю, но и ненавижу одновременно. Странно, да?

– Нормально. Как я тебя понимаю, – протянула она. В ее голубых глазах появился стальной блеск. Нет, определенно, я иногда ее побаиваюсь.

– А ты его тоже… любишь? – с опаской осведомилась я. Если любит – заставлю Кейтона быть с ней. И тоже любой ценой.

– Я? Его? С ума сошла? – возмутилась Нинка. – Я вообще разочаровалась в парнях – все они подонки! А рыло, – она подняла с земли камень и метнула его в ствол дерева, отчего-то зло уставившись на его крону, – а рыло – их предводитель. Блин, поверить не могу! – Она злобно расхохоталась. – Мой милый идеал оказался университетским чмом! Вот это надо мной судьба пошутила так пошутила! Я отшила самого Кея! Катька, если бы я знала, что дебильная жаба Антон… как его?

– Тропинин.

– Если бы я знала, что господин Очкарик Тропинин и есть Кей, я бы задушила сама себя. Потом бы воскресла и снова задушила бы. А потом еще раз ожила и зарубила бы его. Как он мог! – заорала вдруг Нинка. – Почему со мной вечно всякая лажа происходит? Я что, особенная? Жила бы жила, как прежде, ходила бы по бутикам, строила из себя малышку с крылышками и развлекалась бы с мальчишками, но нет, Судьбе было угодно, чтобы я встретила синеволосого! Катя, мне неприятно чувствовать себя обманутой! Теперь мне кажется, что я ущербная. Это тупое и гадкое чувство, которое как будто бы на меня ведьма Эльза наслала проклятье!