— Мы на пять минут, — Андрей подтянул к себе кружку с водкой, — вот мужчину вам доставили и обратно…

— Да мы еще и не спали, — пробасил Саша, — всю ночь котов душили, душили…

И, не дожидаясь тостов, закинул в себя содержимое посудины. Костя, про себя подивившись спецназовскому знанию классика, посмотрел на Рябинина. Тот уже выпил вологодского «антидепрессанта» и поставил круж-icy на стол. Неопрятная струйка пробежала по пыльному подбородку. Серега по-прежнему молчал, только глаза, малость ожившие, прошлись по лицам товарищей.

— На вторую ногу и мы погнали, — тусанул кружку на край стола, к «банкующему» Бесу, Щепеткин, — нам еще в Мобильник заскочить надо, верноподданнические чувства засвидетельствовать…

Костя вновь удивился резко изменившемуся формату сашиной речи. Или может алкогольное опьянение сняло дурацкую солдафонскую маску, которую тот с таким усердием натягивал. Андрей, ковыряя ножом в банке, также не остался в стороне:

— Да уж…!

— Бл…, Саша, наливай нормально! — наконец разморозился Рябинин, — как детям, ей-Богу!

В свою очередь Бес насупился:

— Пажалста!

До краев наполненный стакан оказался перед Сергеем. Катаев хотел было что-то возразить — в Рябинные, судя по состоянию, было не меньше литра — но был одернут Сашей. Да и, в упор глянувший на него, Андрей, показал, что так будет лучше.

Пока опера смотрели аттракцион «Сережа Рябинин пьет без закуски», Андрей перегнулся через стол и шепнул Косте:

— Поспать ему надо… У нас просто водка кончилась…

Сидящие рядом Гапасько и Поливанов, понимающе переглянулись. Саша, поставив пустую кружку на стол, поднялся:

— Поехали, короче, мы… В коммуне остановка.

Андрей встал следом:

— Серый, давай как договорились… Еще пол ложечки и отбой…

Рябинин поднял на офицеров глаза:

— Сына моего, как договаривались… К себе пристроите… Когда в армию пойдет… Ик..

И протянул для прощания руку.

— Наше слово кремень, — то ли пожал, то ли удержался за рябининскую ладонь Щепеткин, — до генерала дослужится…

Серега кивнул и вновь пихнул Бескудникову кружку:

— Еще!

Андрей, попрощавшись со всеми за руку, кивнул Катаеву на выход:

— Проводи нас…

Остальные опера тоже изъявили желание сопроводить гостей до ворот, но были остановлены Андреем, жестом указавшим на излишнее внимание к своим персонам. К тому же Рябинин, уже агрессивней воздел кружку:

— Что тормозим-то?! Выпьем за пацанов! Чтоб добрались без геморроя!

Костя и «Визири» молча прошествовали до КПП. Уже за территорией Андрей и Саша остановились. Катаев молча смотрел на БТР с «визиревской» эмблемой, ждал что скажут спецы. Саша повернулся в сторону, рассредоточившихся бойцов, отдавая команды к отходу. Андрей хлопнул опера по плечу:

— Вы главное сейчас Рябину спать уложите, а то он крестей налупить может… Разошелся малость…

— Чем вчера закончилось-то? Хотя, в принципе, понятно…

Катаеву очень сильно не хотелось выглядеть в глазах спецназовцев полу пугливым первоходом, поэтому он постарался придать своему голосу максимум равнодушия.

— Тебя способ интересует?

— Да нет… — Костя слегка запнулся, — скорее хотел услышать, что все кончилось… можно ли на сохранение залегать?

— Залегайте…

Развернувшийся обратно Саша перебил Андрея:

— На хер залегать-то? Давай еще что-нибудь замутим!

Костя постарался улыбнуться посуровей:

— Есть еще мысли на крайнюю тему одну… Даст Бог, изладим…

— Вот! Слова не мальчика, но мужа!

Саша продолжал сыпать цитатами.

— Ну тогда, до встречи… — первым протянул руку Андрей.

— Счастливо доехать… — ответил на рукопожатия Костя.

— Там, кстати, у Рябины для тебя подарочек… — отходя вслед за Сашей, добавил Андрей.

— Что за подарочек?

— Уши!!! — захохотал на всю площадь Щепеткин и махнул рукой, — на золотой цепочке!

Костя проводил взглядом зеленую тушу бронемашины, отмахнув в ответ, сидящим на борту офицерам. Почему-то не хотелось идти к друзьям в кубрик, узнавать у Сереги чем же все-таки закончилось, тяжело напиваться и не обсуждать случившееся.

Когда он зашел в помещение столовой, то гвалта, присущего каждому милицейскому сабантую он не услышал. Парни молча смотрели на Серегу, скупо роняющего короткие фразы.

— В общем… Нормально как и хотели… Собакам. Собачья смерть…

Казалось, что каждое слово весит невыносимо много. Серегина голова клонилась к груди все ниже и ниже. При виде Катаева он малость воспрянул духом:

— О-о, Костян!.. А у меня для тебя посылка… Попросили передать…

Он встал, качнулся и сделал шаг навстречу. Глаза, правда, оставались неподвижными.

— Серый, давай, может покемаришь… — неуверенно предложил Костя.

— Этта… само собой…

Рябинин отодвинул Катаева в сторону и перешагнул порог спального помещения. Костя, оставшись на кухне, вопросительно посмотрел на оперов. Почти все синхронно пожали плечами. Лишь Бескудников хмыкнул и опрокинул в горло содержимое своей кружки.

В спальне что-то загрохотало. Костя выглянул. Это бронежилет, разгрузка и автомат полетели с серегиных плеч на пол. Сам он, держась за спинку кровати, манил Катаева пальцем к себе. Понимая, что ничего вразумительного он сейчас не услышит, Костя подошел к грузно осевшему на одеяло Рябинину.

— Здесь… — Рябинин вяло ткнул носком грязного ботинка в комок разгрузки, — от Тимурчика… Тебе… подгон…

И повалился на подушку.

Катаев поднял тяжелую амуницию. Бронежилет приставил к спинке, автомат, отстегнув магазин и проверив патронник, повесил с краю. Сжав пыльную ткань разгрузочного жилета, он уже понял, что находится в заднем, самом объемном, кармане.

Автоматический пистолет Стечкина. Снаряженная масса 1,22 кг, калибр 9 мм, скорострельность 650 выстрелов в минуту. Должок с того света.

Катаев, отойдя к своей кровати, выволок пистолет из камуфляжного плена. Видевший это оружие даже во сне, мучимый своим правильно-неправильным поступком, Костя сразу узнал его. Завороженный магией машинки для убийства, оперативник еще несколько секунд ощупывал ствол глазами. Проведя ладонью по пыльной поверхности затвора и поймав взглядом воронение, Костя обернулся на спящего Рябинина и сунул пистолет под матрас своей кровати.

* * *

— Слышь, парни, — заглянувший в оперской кубрик постовой с КПП, столкнулся в дверях с Долговым и Катаевым, — там дед какой-то облезлый Серегу Рябинина спрашивает…