Еще несколько секунд так активно кивавшая голова замотала из стороны в сторону, а взгляд нырнул в раскрытые руки…

— Мне п-просто нравится, когда вы… Ты… Меня целуешь. Я не д-думала…

— И не хотела? — сейчас, слушая Аню, Корней не испытывал ни раздражения, ни разочарования. По сути, она говорила все то, что он и так понимал. И этот разговор нужен был скорее ей. Чтобы поняла она. И его. И себя. — Говори правду, Аня. Это важно…

Мужчина видел, что девушка замялась. Пытается придумать очередную содержательно пустую загадочно-нейтральную формулировку. Поэтому пресек. Дал спокойно подумать, ждал… И задолго до того, как она глубоко вздохнула, чтобы выпустить с выдохом:

— Нет. Наверное, не хотела… — знал, каким будет ответ.

— Но позволила бы. А потом жалела. Понимаешь, в чем проблема? — Аня наверняка ждала, что вслед за ее честным «нет» последует его закономерное разочарование, но Корней тут же задал новый вопрос, снова удивляя.

— Не понимаю. Точнее, понимаю… Точнее…

— Я хотел от тебя инициативности, Аня. Но мне не нужно обвинение в изнасиловании. Теории о том, что мужчина в любой момент должен услышать «нет» — прекрасна. Но знаешь, в чем беда? Если этого не случается, страдают в первую очередь женщины. Те, что слабее по своей природе. И, как любая слабость, ваша должна быть компенсирована. В частности, осторожностью. Понимаешь?

Аня слушала внимательно, тут без сомнений, смотрела в глаза — своими большими, чистыми, открытыми, раненными… Видела обвинений там, где его не было… Просто попытка предостеречь. В первую очередь, ее. Наивно влюбленную. До конца не понимающую, как жестоко устроен взрослый мир… Или абсолютно не понимающую.

— Вы меня не изн-насиловали бы… — Аня произнесла тихо, Корней же вот сейчас, впервые, не сдержал улыбку. Ведь это так похоже на нее — верить. И вроде бы должно быть приятно, что в тебя верят так, но ты-то понимаешь, что эта вера — очередное проявление ее легкомыслия.

— Я хочу тебя. — Когда Аня снова вскинула взгляд, Корнея был уже серьезным. Смотрел прямо. Так же, как ночью — темным взглядом. Опасным. Пробирающим до мурашек… До него же притягательным. — Достаточно сильно, Аня, чтобы позволить себе на какое-то время выключить рассудок. За двоих выключить. И поиметь вот тут. Когда ты не думаешь. Вообще не думаешь. А завтра жалел бы не я. Жалела бы ты.

Он продолжал смотреть в ее глаза, кивая при этом в сторону столешницы. И если раньше Аня смотрела на нее, чувствуя внутренний трепет, то теперь захотелось поежиться.

— Ты же не думала об этом, правда?

— Не думала…

— К сожалению. У нас с тобой тринадцать лет разницы, Ань…

— Двенадцать… — девушка прошептала, тем самым будто идеально подтверждая слова Корнея. Он сделал паузу, сдерживая ироничную ухмылку, почти сразу продолжил:

— Я живу иначе. Я не всегда могу угадать, что творится в твоей голове… Я только знаю, что там все не так, как в моей. Но чего я точно не хочу — нанести тебе еще больше вреда, чем уже нанес. Я не шучу, когда говорю, что отношения со мной могут тебя сломать. Не потому, что я буду делать это специально. А потому, что мы разные. И я в жизни не пообещаю, что ради тебя тебе уподоблюсь. Я буду ждать, что ты уподобишься мне.

— Вы хотите, чтобы я… Чтобы мы… Побыстрее…

Аня бросила новый взгляд на столешницу… Уже практически с отвращением… А потом на Корнея — будто с мольбой оказаться не таким «жестоким».

— Нет. Для начала я хочу просто понимать. Чего ждешь ты. Я объясню, чего жду я. Мы посмотрим, возможно ли наши ожидания совместить. И я не хочу слышать подобное, Аня. Меня искренне раздражает, что ты абсолютно не ценишь себя. Я говорил тебе уже не раз и не два — оснований держать самооценку на уровне пола у тебя нет. Но этим обязательно будут пользоваться. Все, кому не лень.

— И вы?

— Я просто быстро устану тебя переубеждать.

— Хорошо. Я поняла…

— Надеюсь… Но объясни мне честно. С тобой не бывает просто. И я не жду легкости в этом вопросе. Но хочу понимать…

К чему клонит Корней Аня понимала, поэтому решила выпалить, пока не передумала. Перебила, сжала с силой руки в замок:

— Я считаю, что сексом должны заниматься любящие люди. Это… Я так думаю. И я не любила, поэтому…

Закончила, даже не пыталась посмотреть на Корнея. Знала, что для других людей ее «теория» звучит не больно-то привлекательно. Слишком по-детски. Слишком из сказок. Но он просил честности.

— Это похвально. На самом деле. — А когда произнес без доли иронии. Так же серьезно, как все время до этого, удивил. Аня все же рискнула — по взгляду поняла, что действительно не иронизирует. Смотрит задумчиво на нее, говорит спокойно. — Но здесь есть проблема, Аня. Я хочу тебя, а не люблю. Я не верю в любовь, в принципе. Для себя не верю. Я потребитель. Не отбитый м*дак, но потребитель. Я не планирую заводить семью. Я не забочусь продолжением рода. Я не люблю детей. Я вообще людей не люблю. Очень редкие меня не раздражают. Для тебя это, наверное, звучит ужасно. Но это так. Меня тянет к тебе. Я не буду это скрывать. Во многом ты — самое яркое доказательство того, что никому, даже мне, нельзя зарекаться. Но я сомневаюсь, что все изменится настолько. Я могу стать для тебя первым. Потому что ты влюблена, а я тебя хочу до готовности поступать вопреки собственным представлениям о правильности. Мы будем вдвоем. Это скорее всего будет ярко. Это скорее всего будет не очень долго. Если год — хорошо. Но скорее пару месяцев. Я сдамся. Ты уйдешь. Потом будут страдания — твои. Ты меня возненавидишь. Наверняка, к тому времени тебе будет, за что. Но благодаря этой ненависти переживешь. Все переживают. Я думаю, все будет так…

— Это жестоко… — точно так же, как всегда ярко и красочно в голове рисовались Анины мечты, сейчас кадр за кадром разложились Корнеевы картинки… И как бы ни хотелось — уже не забыть. Не выбросить из головы его «пророчество»…

— Я знаю. Но куда более жестоко было бы лгать, позволять тебе заниматься самообманом. Я думаю, так, как хочется тебе, у нас вряд ли получится, Аня. Я не буду врать ради секса.

— Я думаю… Вы не знаете себя так хорошо, как хотите показать… Ты не знаешь… — параллельно со словами, Аня потянулась к его руке, спокойно лежавшей на колене, перевернула, потянула к своим, устроила в ложбинке между ними…

— В смысле? — Корней не ожидал, что девушка даст ответ. А даже если да — готов был к тому, что просто разуверится. Впрочем, он с самого начала этого ждал. Будто…

Ему

так было бы легче от всего отказаться. Поэтому спросил, следя еще и за действиями… Не испытывая желания выдернуть руку, запретить "играться".

— Любить — это больно. Это всегда риск потери. Это беззащитность. Вы понимаете это. Вы этого не хотите. Это удобная позиция. Многие так живут. Просто… Не многие при этом становятся счастливыми… Ведь только любовь способна подарить человеку пусть короткое, но счастье…