уютный Холлимид. Смотри, уж солнце заходит за вершины тех гор. Скоро начнет смеркаться.

— Ну, до этого еще далеко, — отрезала Сабрина, спеша вперед, и мы отлично успеем подняться наверх, полюбоваться оттуда окрестностями и вернуться домой как раз к ужину. Я догадываюсь, что именно этот ужин так и манит тебя назад.

— Ах, Сабрина, как тебе не стыдно! — возмутилась Вега. — Ты знаешь, что я всего менее забочусь о еде.

Конечно, Сабрина отлично знала это. Но она подразнила сестру едою только так, чтобы сказать что-нибудь и скрыть свои мысли. Прогулка была предпринята по ее же настоянию, и девушка, по-видимому, твердо решила не возвращаться домой, пока не побывает на вершине того горного хребта, по которому шла дорога.

— Не сердись, милая Вега, — с прежним неискренним смехом продолжала старшая сестра, — я ведь только шутила. Но ты знаешь, что я не люблю ничего недоделанного. Я задумала побывать сегодня на этой верхушке, и мне обидно было бы возвращаться назад из-за твоих пустых страхов, когда до цели осталось всего минут десять ходу. Хочется взглянуть на ту прекрасную долину, среди которой течет моя тезка — река Сабрина. Потом оттуда же мы можем полюбоваться великолепным закатом солнца вплоть до того момента, когда оно совсем скроется за Уэльскими горами. После этого еще более часа будет настолько светло, что мы будем ясно видеть дорогу, а больше ничего и не нужно. И ты совсем напрасно хочешь лишить меня ожидаемого мною эстетического наслаждения.

— Ну, если ты так заговорила, я молчу и бегу вперед! — снова засмеялась Вега, с легкостью серны опережая сестру.

Глава IV

ОЖИДАНИЕ

Наверху горы, где рос один дрок, Гектор увидел осла, лакомившегося молодыми побегами дрока, и с неистовым лаем стал прыгать вокруг него. Испуганно косясь на притворно свирепствующую собаку и трясясь всем телом, осел не знал, что ему делать. Вега хохотала и хлопала в ладоши, поощряя своего хвостатого любимца к дальнейшим проделкам. Явись в эту минуту на сцену собственник осла — наверное, один из «славных» форестерцев, — едва ли бы он оказался таким вежливым, каким представлялись в воображении путниц эти лесные жители. Но в сущности ни Гектор, ни тем более его госпожа вовсе не «затравливали» осла, как это могло показаться со стороны, а просто забавлялись по-своему. Да и сам осел, вспомнивший, что и у него, не хуже чем у его отдаленных предков, перевезенных сюда из Месопотамии, есть хорошие зубы и копыта, тоже вошел во вкус затеянной Гектором игры и принялся обороняться.

Остановившись в стороне, Сабрина широко открытыми глазами смотрела на расстилавшийся перед нею вид. Представление, заданное Гектором с ослом и так восхищавшее Вегу, нисколько не интересовало старшую сестру. Она только отметила про себя в уме опасение, как бы не вышло недоразумения из-за этой игры, потом махнула рукой и предалась своим мыслям.

Внизу, под ногами молодой созерцательницы, раскидывалась обширная зеленая равнина, по которой серебряною лентою извивалась узенькая речка. В некотором расстоянии от речки в живописном беспорядке были разбросаны домики довольно большого селения — Дрейбрука. Домики были небольшие и со своими выбеленными стенами утопали в густой зелени садиков. Сквозь эту зелень теперь, при заходе солнца, ярко сверкали горевшие золотом и пурпуром маленькие окна.

За рекою тянулся другой горный хребет, весь щетинившийся вековым лесом, и по этому хребту шли дороги в самую густую глушь Фореста. По другую сторону Дрейбрука едва заметно, почти касаясь самого горизонта, ширилась другая равнина с лугами и полями. Эта равнина называлась Севернскою и когда-то была морским проливом.

Седые туманы, начинавшие волноваться над этой равниною, с которой уже скрылось солнце, бросавшее теперь свои последние прощальные лучи на лесистые высоты, могли бы вызвать в воображении Сабрины картину некогда плескавшихся там морских волн. Но девушка смотрела вовсе не на эту равнину. Все внимание наблюдательницы было поглощено противоположною высотою, где крутыми извивами змеилась дорога из Дрейбрука в то место Фореста, которое называлось «Глушью». При этом в черных серьезных глазах девушки было какое-то странное выражение, полное как бы тоскливой пытливости и недоумения.

Когда Веге наскучила забава с ослом, она отозвала от него Гектора и с ним вперегонки добежала до сестры. Взглянув ей в лицо, шалунья сразу заметила особенность ее взгляда.

— Ах, милая Сабрина, — защебетала Вега самым наивным тоном, хотя ей заведомо хотелось немножко задеть сестру за живое, — насколько мне помнится, ты стремилась сюда затем, чтобы полюбоваться своей тезкою — рекою, а ты смотришь совсем не на нее, бедняжку, но прямо в противоположную от нее сторону. Даже и на «великолепный» закат солнца не глядишь, повернувшись к нему спиною. Кажется, тебя заинтересовало что-то на той вон дороге в «Глушь», хотя на ней ровно ничего не видно, кроме нее самой.

— Да, там ничего и нет, — с легким смущением подтвердила Сабрина, поймав взгляд сестры, в котором блуждал огонек какого-то подозрения.

— Так чем же она так привлекает твое внимание, милая Саб?

— С чего это ты взяла, что привлекает? — с худо скрытою досадою проговорила Сабрина, торопливо отвернувшись, чтобы сестра не заметила вспыхнувшего на ее смуглых щеках яркого румянца. — Я просто нечаянно взглянула туда. Разве это преступление?

Вега немного помолчала, с трудом удерживаясь от смеха, потом рубанула как ножом:

— Кто он, Саб?

— Как… кто он?.. Про кого ты спрашиваешь? — почти испуганно спросила старшая сестра, впиваясь в шалунью острым, строгим взглядом и заметно бледнея.

— Да тот, кого ты ожидаешь увидеть съезжающим верхом с той вон дороги, — храбро ответила Вега. — Полагаю, что он явится верхом.

— Вега, ты прямо несносна со своим неуместным любопытством! — вскричала Сабрина и даже топнула ногой.

— Так ради чего же, собственно, ты затащила меня сюда, на это верхотурье, когда мне хотелось скорее домой? Пойдем назад. Мне и в самом деле страшно захотелось есть. Я так проголодалась, что чувствую слабость и даже, пожалуй, на минутку присяду отдохнуть.

И, присев к стволу старого, полусломанного бурею дерева, она со смехом прижалась