В этой обстановке в порядке обсуждения ненадолго возник план высадки войск на Черноморском побережье Болгарии. 10 (23) октября М. В. Алексеев отдал распоряжение штабу 7-й армии подготовить все имеющиеся описания болгарского побережья и документы, касавшиеся возможной подготовки десанта в этом районе. Очень быстро выяснилось, что в армии нет ни достаточного количества опытных офицеров, ни необходимой информации по Болгарии. И то, и другое начали лихорадочно собирать80. Вскоре выяснилось, что достоверных источников по состоянию болгарской армии в Одессе и Севастополе нет. Имевшиеся данные либо устарели, либо основывались на непроверенных слухах81. Постепенно ситуация со сбором информации стала исправляться, однако ничего обнадеживающего для России из братской Болгарии не приходило. Фердинанд Кобург и правительство В. Радославова прочно контролировали армию, и рассчитывать на то, что русский десант не встретит серьезного сопротивления, не приходилось82.

Для исправления положения Ставка решила пойти на смену командования. 19 октября (1 ноября) 1915 г. формировавшуюся армию возглавил новый командующий – генерал-адъютант Д. Г Щербачев, бывший начальник Академии Генерального штаба, а 24 октября (6 ноября) начальником штаба армии был назначен бывший профессор академии генерал-майор Н. Н. Головин. По распоряжению, отданному Д. Г. Щербачевым, отдельные части армии приступили к отработке элементов планируемой операции – высадке и посадке на транспорты и прочее83. Вскоре по Новороссии поползли слухи о скором десанте в Болгарию. Штабные офицеры 7-й армии не делали из этих планов секрета, а уровень неприязни по отношению к этой стране был очень высок84. Тем не менее о скорой готовности к действиям говорить не приходилось. Уже 23 октября сербское командование было извещено, что Россия вследствие ограниченности средств не сможет провести десантную операцию крупных размеров. Кроме того, командование Черноморским флотом в лице адмирала А. А. Эбергарда рассматривало главной своей задачей подготовку босфорской операции и не хотело рисковать ограниченными десантными силами в условиях отсутствия гарантированного превосходства над турецким флотом85.

Отсутствие уверенного господства на море создавало массу проблем, которые только начали преодолеваться в этот период с завершением судостроительных работ в Николаеве. Впрочем, завершение работ еще не означало окончательного перелома в расстановке сил на море. Николаев и Севастополь разделяло 200 миль, из которых были безопасны только 45 миль по внутреннему водному пути Николаев – Очаков, закрытому минными позициями. В декабре 1914 г. и феврале 1915 г. флот вынужден был прикрывать даже переходы на базу подводных лодок «Нерпа» и «Тюлень»86. Этот опыт совершенно не годился в случае с первым черноморским дредноутом. «Императрицу Марию» нужно было перевести из Николаева в Севастополь для его вооружения. В результате пришлось прибегнуть к весьма сложной операции – минированию Босфора87.

В отсутствие надежного прикрытия со стороны линейных сил интенсивность минных постановок в этом районе резко сократилась (за весь 1915 г. было поставлено 100 мин)88. 27 июня (10 июля) 1915 г. сюда был направлен подводный заградитель «Краб», который вступил в строй всего двумя днями ранее. Лодка не закончила полностью испытания и не имела подготовленной команды. В результате на погружение вместо положенных 4–5 минут у нее уходило целых 20 минут. В походе неизбежно проявилось множество технических недоработок, но тем не менее «Краб» был отправлен в поход с полной нагрузкой (60 мин) и выставил все мины у входа в Босфор. По возвращении в Севастополь подводный заградитель был поставлен на длительный ремонт. Помимо него у Босфора находились также три подводные лодки – «Нерпа», «Тюлень» и «Барс»89. Кроме действий в районе пролива, подводные лодки были высланы и к Днестровскому лиману, а также организовано усиленное траление фарватера Днестра, сопровождение корабля и прочее90.

25 июня (8 июля) дредноут покинул Николаев и через два дня, после испытаний на Очаковском рейде, прибыл в Одессу. Здесь он принял на борт уголь и затем был успешно переведен в Севастополь. Корабль пришел на базу 30 июня (13 июля) 1915 г., в 60-летнюю годовщину гибели адмирала П. С. Нахимова91. «Императрица Мария» формально вступила в строй флота 25 августа (7 сентября) 1915 г., однако корабль не был окончательно готов по всем показателям. Например, прожекторы для него были отправлены из Петрограда только 31 августа (13 сентября)92. 18 (31) октября 1915 г. к «Императрице Марии» присоединился второй русский черноморский дредноут «Императрица Екатерина Великая»93. Превосходство над линейными силами германо-турецкого флота стало очевидно.

В конце октября в Ставке склонялись к плану комбинированного удара, предполагавшего использование всех русских транспортных возможностей в этом регионе – и на Дунае (высадка бригады в районе Рущука), и на Черном море (высадка корпуса в районе Варны). 16 (29) октября М. В. Алексеев направил соответствующие инструкции Д. Г Щербачеву94. Тем не менее выполнить их в сжатые сроки не представлялось возможным. Только к концу ноября 1915 г. части 7-й армии удалось довести до штатного состава и обеспечить вооружением до такой же нормы. При этом в армии по-прежнему не хватало штаб-офицеров, тяжелой артиллерии, большой процент солдат был представлен наспех обученными новобранцами. Большие сомнения вызвал и успех действий, требующих организации значительных по объему морских перевозок в сложных условиях осеннего Черного моря95.

Новой и весьма серьезной угрозой для них стали немецкие подводные лодки. Болгарский флот даже не брали в рассмотрение: к началу войны он состоял из шести 100-тонных миноносцев производства фирмы Крезо 1906–1907 гг. (26 узлов, три торпедных 18-дюймовых аппарата, три 47-мм орудия), 700-тонного крейсера «Надежда», построенного в Бордо в 1898 г. (17 узлов, два 100-мм и четыре 47-мм орудия, два торпедных аппарата) и двух царских яхт – «Крум» (250 тонн, 8 узлов) и «Камчия» (125 тонн, 10 узлов)96. Начальник военно-морского управления Ставки контр-адмирал Д. В. Ненюков категорически воспротивился планам десанта. Русский военно-морской агент в Болгарии В. В. Яковлев, с началом войны переехавший в Бухарест, сообщал о том, что в Варненском и Бургасском районах в болгарских войсках высок процент мусульман, никак не симпатизировавших России, на береговых батареях командуют немецкие офицеры, при десанте возможна угроза атаки подводных лодок97.

По мнению Д. В. Ненюкова, изложенному в докладе 29 октября (11 ноября) 1915 г., трех находившихся в Черном море немецких подводных лодок было достаточно для срыва подобной операции. М. В. Алексеев был раздражен доводами адмирала: «Что мне за дело до этих лодок, когда там целый флот! Что вы мне докладываете? Если боятся и не умеют, я их сниму с кораблей и сформирую из Черноморского флота пешие бригады! Это Бог знает что!»98. Д. В. Ненюков был, конечно, прав. Наличие всего одной подводной лодки противника под Дарданеллами союзное военно-морское командование считало достаточной опасностью для гораздо более сильной, чем Черноморский флот, англо-французской эскадры. Адмирал, очевидно, учитывал и имевшийся опыт подводной войны. Английские субмарины потопили несколько немецких военных кораблей в Северном море, у побережья Германии, а подводные лодки Е-11 и Е-14 проникали в Мраморное море и топили буквально на виду у турецкой столицы и даже в гавани Константинополя боевые суда и транспорты с войсками и боеприпасами99.