Корр.:

— Не сочтите этот вопрос несерьезным, но, по вашему представлению, Менкаура каким-то образом знал, что ему придется построить пирамиду, чтобы выполнить генеральный план Хуфу? Я имею в виду, есть ли…

Хэнкок:

— Думаю, вы должны представить — и для этого не нужно богатого воображения, — что в священном древнеегипетском городе Гелиополе существовал большой и сложный комплекс религиозных учреждений и что эти учреждения создавали культурную и религиозную основу для строительства великих пирамид Древнего Египта. Считается, что одно время в Гелиополе насчитывалось до 12 000 жрецов, занимавшихся в том числе и астрономией, иначе они просто не могли бы с такой точностью расположить пирамиды по странам света. Поэтому в соответствии с моей теорией ответственность за составление генерального плана, его сохранение и передачу будущим поколениям лежала на жреческом сословии, а не на каком-то отдельном фараоне. Но, разумеется, фараон был священной фигурой и в некотором смысле воплощением божества на земле, поэтому он, безусловно, был посвящен в подробности этого плана. Думаю, традиция передавалась в устной форме от одного жреца к другому в течение очень долгого времени. Именно жрецы были той незримой силой, которая стояла за сооружением монументов на плато Гиза.

Корр.:

— И эти жрецы также передавали знания о прецессии земной оси?

Хэнкок:

— Да.

Корр.:

— Которые они получили от «третьей стороны»?

Хэнкок:

— Да. Я предполагаю, что астрономические знания попали в Египет в глубокой древности, около 10 500 года до нашей эры. Эти знания вместе с другими идеями сохранялись внутри тайной культовой группы, регулярно набиравшей новых членов, чтобы донести свои идеи до будущих поколений.

Корр.:

— Еще один конкретный вопрос. В своей книге и документальном сериале вы пользуетесь Зодиаком Дендеры. Как это поддерживает вашу теорию, ваши представления?

Хэнкок:

— Вообще-то Зодиак Дендеры не поддерживает мою теорию и не противоречит ей. На первый взгляд, в нем нет ничего спорного или таинственного, потому что он был создан в эпоху Птолемеев, на закате истории Древнего Египта. Все историки признают, что греки и вавилоняне к тому времени уже имели символы для двенадцати созвездий Зодиака. Мы можем видеть эти двенадцать созвездий и в Зодиаке Дендеры. Но при изучении этого Зодиака мне стало ясно, что он не отображает небосвод над храмом Дендеры на момент строительства этого храма, незадолго до начала христианской эры. Он отображает гораздо более древний небосвод. Это, конечно, не 10 500 год до нашей эры, но, насколько я могу судить, период от 4000 до 3000 года до нашей эры. Все это говорит мне о том, что эта концепция — знание древнего небосвода и способность представить расположение звезд на небе в любую прошлую эпоху — сохранялась на всем протяжении древнеегипетской цивилизации.

Корр.:

— Мы снова возвращаемся к тому, что созвездия и Зодиаки — это не одно и то же. Я хочу сказать, человек может распознавать созвездия, но концепция зодиакального расположения некоторых созвездий может возникнуть на более позднем этапе.

Хэнкок:

— В Зодиаке Дендеры определенно насчитывается двенадцать известных созвездий. Противоречие между мной и учеными заключается в вопросе о том, когда люди впервые начали определять двенадцать созвездий Зодиака. Думаю, ученые не правы в своем категорическом утверждении, что Зодиак является изобретением греческого и поздневавилонского периода. Мне кажется, огромное количество информации указывает на то, что люди гораздо раньше стали распознавать зодиакальные созвездия. Иначе необходимо объяснить преобладание символики быка в ту эпоху, когда созвездие Тельца (или Быка) было местом восхода Солнца в день весеннего равноденствия. В качестве примера достаточно будет назвать Крит в минойскую эпоху. Сходным образом в более позднюю эпоху восход Солнца в день весеннего равноденствия переместился в созвездие Овна, и я вынужден был спросить себя: является ли совпадением, что именно в это время египетская символика переключается с быков на баранов? Или мы видим свидетельство знания созвездий Зодиака, во многом таких же, как мы их представляем теперь, появившихся задолго до предполагаемых изобретений греков и вавилонян? Думаю, знания о зодиаке появились гораздо раньше, чем принято считать. Древние астрономы хранили их в течение тысячелетий до того, как они попали в руки греков, которые ассимилировали их, а потом выдали за собственные.

Корр.:

— Я знаю, что вы привлекаете работу Алекса Гурштейна о древнем происхождении Зодиака в поддержку вашей теории. Не могли бы вы развить свою мысль, отталкиваясь от этого?

Хэнкок:

— Гурштейн — один из многих ученых, уделявших большое внимание так называемому каменному веку. Он определенно утверждал — но за аргументами вам лучше обратиться к нему, а не ко мне, — что некоторые зодиакальные знаки существовали гораздо раньше, чем это признано официальной наукой. И это вовсе не революционная идея, переворачивающая наши представления о прошлом. Все, что от нас требуется, — это признать, что наши отдаленные предки могли быть сообразительнее, чем мы думаем. Не более того.

Полагаю, стоит добавить еще несколько слов. Эта идея сама по себе не является революционной, поскольку она согласуется с постепенно растущим признанием того факта, что уже в каменном веке люди интересовались астрономией. Символы, вырезанные на костях, возраст которых оценивается в 30 000 лет, по-видимому, изображают фазы Луны. Поэтому идея о накоплении подробных астрономических знаний за очень долгий период времени, по-моему, не должна возмущать египтологов. Они вполне могли бы принять ее во внимание и даже рассмотреть ее.

Корр.:

— Вы только что намекнули на содержание моего последнего вопроса по этой теме. В ваших работах вы часто упоминаете о том, что египтологи не признают или не принимают во внимание новые материалы. Почему они это делают?

Хэнкок:

— Во-первых, я хочу сказать, что моя собственная работа по Древнему Египту была бы невозможна, если бы я не располагал очень подробными, профессиональными и превосходными научными трудами, написанными видными представителями египтологии. Девяносто процентов информации, которой я пользуюсь, если не больше, почерпнуто из исследований египтологов. Я лишь даю иную интерпретацию. Поэтому я совершенно открыт для новых идей и информации в области египтологии.

Проблема в том, что египтологи в целом, особенно в последние 30–40 лет, сформировали нечто, больше напоминающее церковное вероучение со своими догматами, чем научную дисциплину. Как будто если теория была разработана и обоснована известным и уважаемым египтологом, то ее уже нельзя ставить под сомнение или каким-то образом изменять в будущем. А если любые факты противоречат общепринятой теории или хотя бы вызывают вопросы, на них нужно нападать и опровергать их всеми возможными способами, вместо того чтобы взять на себя труд рассмотреть эти факты и, возможно, учесть их в своей теории. Поэтому в египтологии, к сожалению, происходит отход от основных принципов научного исследования. Я вижу годы кропотливого труда, результаты которого замечательны и вызывают уважение. Но я вижу и особый склад ума, готовый отвергнуть факт, вместо того чтобы модифицировать теорию. Не думаю, что это полезно для понимания Древнего Египта. Но на личном, на человеческом уровне я понимаю, почему люди, положившие всю профессиональную карьеру на построение модели развития Древнего Египта, возмущаются и негодуют, когда кто-то вроде меня, не имеющий специального образования, выходит на сцену и говорит: «Знаете, ребята, по-моему, вы заблуждаетесь. Ваши аргументы основаны на неправильном восприятии прошлого». Я могу понять, что они очень сердятся на меня за это, но очень жаль, что гнев затуманивает их суждения по ряду серьезных и обоснованных проблем — например, по проблеме астрономии в Древнем Египте и способов ее практического применения.