– Ты по-прежнему отрицаешь, что имеешь какое-то отношение к моим сновидениям? – спросил Джеймс.

– Естественно. Не я показывал тебе эти смерти. Возможно, кто-то другой хотел, чтобы ты их увидел. – Демон пожал плечами. – Можешь верить мне, можешь не верить, как пожелаешь. Во-первых, у меня нет никаких причин лгать тебе, а во-вторых, мне совершенно безразлично твое мнение.

Корделия встретилась взглядом с Джеймсом, и оба поняли, что иного ответа они от Велиала не получат.

– Итак, Джесс не жив, но и не мертв, – сказал Джеймс, – а твой «якорь» позволяет тебе вселяться в его тело таким образом, что в результате оно не распадается. Ты даже способен носить меч Блэкторнов. – Он с отвращением оглядел демона. – Так зачем же ты уговаривал меня сегодня ночью, на пороге Эдома, позволить тебе завладеть моим телом? Почему ты продолжаешь преследовать меня?

Велиал снова хищно оскалил зубы.

– Возможно, ты мне не нужен. Возможно, мне просто хочется тебя прикончить. Ты разозлил меня своим упрямством, отказом сотрудничать, подчиняться мне. А тот, кто злит Принца Ада, должен знать, что за это приходится дорого платить.

– Лжешь, – возразил Джеймс. – Ты не остановишься на достигнутом. Джесс – лишь орудие.

– Его труп можно использовать только несколько часов в сутки, – вмешалась Корделия. – Ведь по ночам он становится призраком, и тело для тебя недоступно.

– Да, он оживает по ночам, и я могу вселиться в его тело лишь незадолго до рассвета, а это неинтересно, – подтвердил Велиал. – Конечно, я никогда всерьез не думал об этой хрупкой оболочке как о вместилище для своего духа. Скорее, это был инструмент для достижения цели.

– А твоя цель – это Джеймс, – сказала Корделия. – Но ты его не получишь.

И с этими словами она подняла меч.

На этот раз Велиал не дрогнул. Губы его растянулись в неестественной ухмылке, и лицо его в этот момент напомнило Корделии морду мифического чудовища мантикоры; рот стал огромным, показались многочисленные острые зубы.

– Корделия, нет! – Джеймс прыгнул к ней, обнял ее, попытался ее удержать. Он был очень бледен.

– Руны, – произнес он, обращаясь к Велиалу. – Когда Джесс потерял «пифос», ты вынужден был послать демона, меняющего облик, чтобы выманить этот предмет у Кристофера. Ты пошел на большой риск, ведь мы могли раскрыть твой обман. Но тебе необходим был этот «пифос». Ты хотел сделать из Джесса воина. Демон и ангел, мертвый и живой. Ты считаешь, что он может противостоять Кортане. Вот почему ты присвоил его тело. Чтобы избавиться от Корделии… чтобы добраться до меня… – Он попятился, заглянул ей в лицо. – Маргаритка, беги…

«Ты хочешь, чтобы я убежала и оставила тебя здесь одного, без защиты?» Корделия покачала головой и высоко подняла меч.

– Повторяю, – торжественно произнесла она, обращаясь к демону. – Ты его не получишь…

Велиал устремился в атаку. Он действовал со сверхъестественной быстротой, меч Блэкторнов сверкал в его руке, как молния.

Джеймс толкнул Корделию, и оба покатились по утоптанному снегу; Корделия ловко вскочила на ноги и сделала выпад. Клинок зазвенел, ударившись о меч Джесса… то есть Велиала. Перед глазами у нее промелькнул эфес, украшенный терновым венцом, а Велиал проворно развернулся вокруг своей оси и нанес колющий удар. Острие разорвало воротник куртки, задело кожу, и Корделия почувствовала жжение. По шее текла горячая кровь.

Она слышала, как Джеймс выкрикивает ее имя, но голос его показался ей призрачным, далеким. Сад, Джеймс, Лондон – все это исчезло, осталось где-то в другом мире. А она сражалась с Велиалом на гигантской шахматной доске, преграждавшей доступ в Эдом. В этой Вселенной их было двое: она и демон. Она могла думать только о своем следующем выпаде и о выпаде, который сделает он.

Она атаковала Велиала: вскочила на скамью, занесла над головой меч, оттолкнулась и спрыгнула. Демон отшатнулся, но Корделия все же успела его задеть, острие Кортаны разрезало белую рубашку на груди.

Он обнажил зубы в злобной ухмылке.

«Ты должна нанести ему рану, – сказала она себе. – Три смертельных удара Кортаны…»

Велиал зашипел, снова сверкнул меч Блэкторнов. Корделия отстраненно подумала: она никогда не видела, чтобы кто-то так искусно и ловко действовал мечом, и тем более ни разу не имела дела с подобным противником. Он должен был давно изрубить ее на куски. Неделю назад так и произошло бы, несмотря на то, что ее с раннего детства обучали обращению с оружием.

Но сейчас она была паладином. Она впустила в свою душу и тело чужую, постороннюю, чудесную силу, и снова по жилам ее потек тот золотой огонь. Кортана в ее руке была подобна молнии; она, смертная, всякий раз оказывалась быстрее Принца Ада, снова и снова сталкивались их клинки, звон металла разносился по саду. Скоро один из мечей расколется пополам, подумала она – скоро мир расколется пополам; но она знала, что сумеет перепрыгнуть через бездонную расщелину и настичь врага, что Кортана поможет ей.

Меч Блэкторнов мелькал у нее перед глазами, рубил, колол, со свистом рассекал воздух, но Корделия отражала все выпады противника. Она продолжала наступать, теснила Велиала прочь, и в глазах его мелькнуло неверие.

– Это невозможно! – прошипел он, когда меч, украшенный колючими ветвями, в очередной раз пронзил пустоту.

Корделия торжествующе усмехнулась, подняла Кортану высоко над головой и нанесла могучий удар ногой в живот Велиалу. Демон отлетел назад, пиджак распахнулся, и Корделия увидела заткнутый за пояс револьвер Джеймса.

Велиал пригнулся и в очередной раз взмахнул мечом, намереваясь перерубить ноги Корделии, но она вовремя подпрыгнула. Сделала ложный выпад, парировала удар противника, а потом Кортана описала широкую дугу и обрушилась на крестовину меча Велиала. На правом запястье Джесса выступила кровь.

Демон издал долгий, пронзительный, яростный вопль, от которого с деревьев слетели последние бурые листья. Корделия подумала: неужели никто в Лондоне его не слышит? Это было невозможно. Сердце ее учащенно забилось от волнения: неужели она нанесла ему серьезную рану? Может быть, это и есть «второй раз»? Но Велиал поднял голову. Глаза его сверкнули, и он зловеще рассмеялся.

– Думаешь, эта царапина может мне повредить? – прорычал он. Он провел тыльной стороной ладони по лицу, и на лбу у него осталась алая полоса. Он улыбался. – Ты недооцениваешь своего деда, Джеймс.

Корделия застыла с занесенным для удара мечом; только в этот момент она заметила, что Джеймс стоит рядом с ней на тропе, держа ангельский клинок. Она подумала, что надо напасть на врага, продолжать бой – но что-то в выражении лица Велиала заставило ее помедлить. Слишком самодовольно он улыбался.

– Неужели вы, мелюзга, не догадались, что я всего лишь хотел выиграть время до прихода моего брата?

Корделия почувствовала, что Джеймс напрягся. «Моего брата»…

Велиал злобно расхохотался и поднял левую руку. Между двумя ближайшими платанами возник какой-то белый прямоугольник; мгновение спустя поверхность прямоугольника замерцала и стала прозрачной, и Джеймс с Корделией поняли, что перед ними огромное окно.