4. Весной 1940 г. года во Франции и в Англии воцарилось мрачное настроение. Парламенты жаловались на способ ведения войны. Поль Рейно, упрекавший Даладье в бездеятельности, добился его отставки и сам возглавил совет. В начале апреля союзники сочли, что перекрыли канал поставки железа, заминировав воды вдоль берегов Норвегии. Германия оккупирует Данию и Норвегию, быстро занимает порты и аэродромы, но ее силы там незначительны, и создается впечатление, что союзническая контратака возможна. Была предпринята попытка такого маневра. Генерал Бетуар и его альпийские стрелки при поддержке английского флота отбили Нарвик. Но ввиду превосходства немецкой авиации британский кабинет министров счел операцию слишком опасной, и союзники покинули Норвегию. Немецкие танковые дивизии уже сконцентрировались на границах Бельгии и Голландии; следовало ожидать нападения. Оно произошло утром 10 мая. Германия нарушила нейтралитет Бельгии, Люксембурга и Голландии. Генерал Гамелен приказал группе армий «Север» выдвинуться вперед, в то время как левое крыло двигалось в сторону Голландии, а основные силы остановились на реке Диль. Седан оставался главным центром маневра. Бельгийская армия держала оборону от Антверпена до Намюра. Таким образом, союзнические армии покинули свои бетонные укрепления и рискнули выйти на открытое пространство. Но Гитлер не планировал атаковать их в Бельгии. Боевая задача немецких танков заключалась в том, чтобы пересечь Арденны и Маас, прорвать фронт в районе Седана, а затем двигаться в сторону моря, используя речную сеть Соммы и Эны. Это продвижение войск должно было отрезать от своих баз северную группу союзнических армий. Этот план увенчался успехом по следующим причинам. Во-первых, численное превосходство немецкой авиации было подавляющим. Во-вторых, немецкая тактика, заключавшаяся в сочетании налетов пикирующих бомбардировщиков и танковых атак, оказалась неожиданной и позволила перенести бой в незащищенные тылы. В-третьих, атакованный сектор тыла не был укреплен. В-четвертых, не хватало вооружения и в особенности противотанковых орудий. «Сама Жанна д’Арк, вооруженная сарбаканом, не смогла бы остановить танк», – заметил один американский журналист.

5. На пятый день наступления наш фронт оказался прорванным на участке в 50 км. В эту брешь устремились немецкие танковые дивизии. Дорога на Париж была открыта, но они повернули на запад, к берегам Ла-Манша. Из Бельгии потекли массы беженцев, изгнанные из домов бомбардировками, страхом перед нацистами и слухами, которые распространялись вражескими агентами. Тот же психоз бегства охватил и население севера Франции. Вскоре на дорогах скопились миллионы мужчин, женщин, детей, тележек, автомобилей, домашнего скота, что сделало трудным и почти невозможным продвижение союзнических армий. Единственная надежда для армии заключалась в том, чтобы ликвидировать брешь на седанском фронте, а затем, одновременно первой группой армий, отступившей из Бельгии, и армиями, срочно сформированными на юге, атаковать вдоль всего длинного коридора, где сосредоточились прорвавшиеся немецкие танки. Взятая в тиски, отрезанная от снабжения горючим, немецкая танковая дивизия была бы уничтожена в случае успеха этой операции. Генерал Гамелен намеревался дать это сражение. Но после периода колебаний 20 мая он был заменен генералом Вейганом, прибывшим из Сирии, который счел ситуацию еще более трагической. Немцы вышли к морю. Вейган мог теперь поддерживать связь со своими армиями севера только по воздуху. Он тотчас отдал приказ генералу Биллоту, генералу Горту и бельгийской армии атаковать в южном направлении. Чтобы перекрыть немецкий коридор, требовалось преодолеть всего лишь сорок километров. Маневр Вейгана, вполне логичный и четко разработанный на карте, провалился. Во-первых, потому, что генерал Биллот, который должен был его координировать, погиб в автомобильной катастрофе. Во-вторых, потому, что поток беженцев помешал продвижению армии. В-третьих, потому, что первая группа армий, отрезанная от снабжения, находилась в беспорядке, и потому, что это неожиданное изменение фронта превышало в тот момент ее возможность маневренности.

Британская военная миссия во Франции: герцог Виндзорский производит смотр французских войск. Октябрь 1939 г.

6. Трагические события нарастали. 27 мая король Бельгии капитулировал. 28 мая генерал Горт начал в Дюнкерке погрузку своих войск. Генерал Вейган, констатировав, что запланированное им сражение невозможно, отдал приказ защищать плацдарм Дюнкерка и морем спасать все, что еще могло быть спасено. Это событие прославилось героизмом английских и французских моряков, героизмом тысяч английских гражданских лиц, которые привели из Англии в Дюнкерк все, что только могло плавать, а также добровольным самопожертвованием французских дивизий под командованием генерала Ла Лоранси, которые защищали плацдарм до конца погрузки. 260 тыс. англичан и более 100 тыс. французов были переправлены в Англию. Но Гитлер объявил, что в этой короткой кампании он взял в плен 12 тыс. голландцев, бельгийцев, англичан и французов. Для защиты Соммы и Эны оставалось всего 43 дивизии. Им катастрофически не хватало противотанковых орудий. Вейган попробовал заменить их 75 миллиметровыми пушками. Войскам были отданы приказы на создание глубокого эшелонирования. Но диспропорция сил была так очевидна, что прорыв столь слабо защищенного фронта казался неизбежным. Немецкая колонна, преодолев Форж-лез-О, двинулась к Сене; Париж был обречен. Измотанные войска оказались рассеяны. Примеры личного мужества были неисчислимы. Многие подразделения, не считаясь с ценой, отстаивали переправы рек. Но абсолютное преимущество врага в воздушном пространстве сводило к нулю усилия командования. В этой новой войне господствовала авиация, и в небе союзники проигрывали. В ночь с 10 на 11 июня Муссолини объявил войну Франции; по словам нашего посла Франсуа-Понсе, это был нож в спину. Позднее это выражение повторит Рузвельт.

Подземные укрепления линии Мажино: французские солдаты в туннеле в ожидании поезда. 1939

7. Французское правительство, чтобы спасти город от уничтожения, решило не защищать Париж и переехало в Тур. Куда могло оно потом двигаться дальше? Тур уже подвергался бомбардировкам. Некоторые рекомендовали «бретонское убежище», которое находилось бы под защитой флота. Но в какую прекрасную мишень превратилось бы оно для немецких бомбардировщиков? Другие предлагали продолжить войну в Алжире. На что противники этого проекта отвечали, что в Северной Африке нет заводов, нет необходимых запасов продовольствия и нет горючего для авиации. У Англии в тот момент отсутствовали средства для переоснащения своей собственной армии, и оказать помощь Франции она могла лишь на море. Только Соединенные Штаты имели возможность снабжать эту новую военную базу, но их связывал закон о нейтралитете. Те французы, которые выступали за перевод правительства в Африку, надеялись, что немцы и итальянцы не смогут туда добраться, и что даже если им это удастся, то можно будет эвакуировать в Англию 500 тыс. солдат и авиацию, которые помогут Англии в обороне. В любом случае даже новое поражение они считали более предпочтительным, чем капитуляцию. Противники этого плана говорили, что не надо давать врагу повода для захвата всей Французской империи; что наша авиация окажется там бессильной, а наши города будут разрушены; что «африканский Дюнкерк» абсолютно немыслим из-за расстояния между Марокко и Англией, из-за отсутствия транспорта и воздушной защиты и что мы преждевременно разменяем карту, которая позднее может стать козырной. 13 июня Поль Рейно спросил у Черчилля, какова будет реакции Англии, если Франция окажется вынужденной подписать сепаратный мир. Черчилль ответил: «Мы не обвиним несчастного союзника. И если мы победим, то, безусловно, обязуемся поднять Францию из руин». Но премьер-министр не мог без консультаций с кабинетом превратить свое личное обязательство в официальное заявление. Французский Совет министров оставался глубоко разделенным. Все соглашались, что ни флот, ни авиация не должны попасть в руки немцев и быть использованными против Англии. Командующие армиями отказывались от безоговорочной капитуляции и считали необходимым заключить перемирия. Рейно, чтобы дать Черчиллю время для совещания с кабинетом, добился проведения переговоров с президентом Рузвельтом до принятия окончательного решения. Говоря откровенно, все понимали, что они ни к чему не приведут, так как, с одной стороны, президент не имел права встать на сторону Франции без согласия Конгресса, которое он не мог тогда получить, а с другой – у Америки не было ни танков, ни самолетов, чтобы оказать необходимую помощь. 14 июня правительство приняло решение переехать в Бордо.