– Да это Джим Барнес, сэр, наш лучший рабочий на этом аттракционе. Там, наверху, он чувствует себя как рыба в воде. Да, Джим проверяет каждую заклёпку, каждый болтик. Этот парень просто клад.

– Но не советую обсуждать с ним религиозные проблемы, – заметил кто-то из толпы.

Служитель усмехнулся.

– Ну, тогда вы с ним уже знакомы, – заметил он. – Да, не стоит спорить с ним о религии.

– А почему? – поинтересовался офицер.

– Да дело в том, что он принимает всё слишком близко к сердцу. Но в своей секте он считается просто светилом.

– Ну, это немудрено, – заметил тот, кто знал Джима. – Я слышал, вся паства там – шесть человек. Джим из тех, для кого Небеса целиком умещаются в стенах его захолустной молельни, и до всех, кто не вхож в неё, ему попросту нет дела.

– Слушайте, не стоит с ним так разговаривать, когда у него в руках молоток, – шепнул кондуктор. – Привет, Джим! Ну, как нынче дела?

Человек быстро скользнул вниз, пролетел последние тридцать футов и остановился на перекладине, сохраняя равновесие. Он внимательно рассматривал людей, стоявших в подъёмнике. Фигура его в кожаных штанах и куртке, перетянутая коричневым поясом, из-за которого торчали клещи и другие инструменты, порадовала бы глаз художника: высокий и сухопарый, в длинных руках и ногах угадывалась необычайная сила. В лице его сквозило нечто поразительное: в нём ощущалось несомненное благородство и вместе с тем чувствовалось что-то зловещее. У него были тёмные глаза и волосы, большой орлиный нос и длинная борода, ниспадавшая на грудь. Одной рукой он держался за перекладину, а другой сжимал стальной молоток, покачивая им у колена.

– Наверху всё готово, – ответил он. – Я поднимусь вместе с вами, если вы не против.

Он спрыгнул с перекладины и присоединился к остальным.

– Значит, вы всё время присматриваете за подъёмником? – спросила молодая леди.

– Это моя работа, мисс. С утра до самой ночи, а часто и с ночи до утра я здесь, наверху. Иногда мне кажется, что я и не человек вовсе, а птица и лечу по воздуху. Когда я лежу вверху на перекладине, эти создания носятся вокруг меня и кричат мне, пока я не начинаю кричать что-то в ответ этим бедным тварям.

– Да, у вас серьёзная работа, – заметил офицер, глядя вверх на удивительную ажурную резьбу из стальных прутьев, чётко выступавшую на фоне синего неба.

– Ах, сэр, поверите ли, нет ни одной гаечки, ни одного винтика, которые я бы не подкрутил здесь. Вот мои помощники – молоток да гаечный ключ. Бог парит над землёй, а я – над Башней, и у меня в руках – власть над жизнью и смертью, над смертью и жизнью.

Гидравлический механизм уже заработал, и подъёмник медленно пополз вверх. Перед ними всё шире открывалась панорама побережья и бухты. Зрелище было настолько завораживающим, что пассажиры даже не заметили, как платформа резко остановилась на высоте пятисот футов. Барнес пробормотал, что, наверное, что-то неладно, и, перепрыгнув, как кошка, расстояние, отделявшее их от металлической решётки, стал быстро карабкаться вверх и исчез из виду.

Маленькая пёстрая толпа, подвешенная в воздухе, потеряла – в этих необычных условиях – свою английскую чопорность и начала обмениваться замечаниями. Одна пара, называвшая друг друга Долли и Билли, объявила, что они звёзды цирковой программы, и вызвала всеобщий смех своими довольно остроумными шутками. Пышногрудая мамаша, её не по годам развитый ребёнок и две супружеские пары составляли благодарную аудиторию.

– Ты ведь хотел бы быть моряком, верно? – спросил комик Билли мальчика в ответ на какую-то реплику. – Послушай, мальчуган, ты кончишь жизнь цветущим трупом, если не будешь поосторожнее. Вы только посмотрите, как он стоит на самом краешке! Нет, утром, да ещё в такой ранний час, я не могу этого вынести.

– Не пойму, при чём здесь ранний час? – удивился полный коммивояжёр.

– Дело в том, что до полудня мои нервы никуда не годятся. Понимаете, когда я смотрю вниз и вижу людей, похожих на точки, я начинаю весь дрожать. Это у меня наследственное. Вся моя семья ведёт себя так по утрам.

– Думаю, – сказала Долли, яркая румяная женщина, – что вчера вечером она вела себя точно так же.

Последовал общий смех, причём первым захохотал комик.

– На этот раз ты просто сводишь счёты, Долли. Я не против, если это касается драчуна Билли. Он всё ещё без чувств, как сообщили последние известия. Но когда смеются над моей семьёй, я удаляюсь.

– Право, пора бы нам всем удалиться, – заявил коммивояжёр, краснощёкий господин холерического склада. – Что за безобразие – столько времени держать нас наверху! Я буду жаловаться компании!

– Ах, где здесь звонок? – завопил Билли. – Мне нужно срочно позвонить.

– Зачем? Позвать официанта? – спросила дама.

– Я хочу позвать кондуктора, водителя, кого-нибудь, кто водит эту старую калошу вверх и вниз. Что у них там, бензин, что ли, кончился, аль пружина в часах сломалась, аль ещё что-нибудь стряслось?

– Во всяком случае, перед нами прекрасная панорама, – заметил офицер.

– Ну, с меня довольно, – заявил Билли. – Я уже получил свою порцию панорамы, пора и закругляться.

– Ах, я так волнуюсь! – запричитала полная мамаша. – Надеюсь, с подъёмником ничего не случилось.

– Послушай-ка, Долли, подержи меня за куртку. Я попытаюсь посмотреть, как идут дела. Ах, боже мой, мне дурно, голова кружится! Представляете, внизу, прямо под нами, лошадь и она не больше мыши! Кроме того, я не вижу никого, кого бы занимала наша судьба. А где этот старый пророк Исаия, который поднимался с нами?

– Он быстренько улизнул, когда увидел, что назревают неприятности.

– Нет, вы только послушайте! – возмущённо начала Долли. – Хорошенькое дельце, нечего сказать! Болтаемся себе на высоте пятисот футов и теряем драгоценное время. А я, между прочим, должна сегодня выступать в цирке в дневном спектакле. Да, не завидую я компании, если они не потрудятся спустить меня вовремя! Во всех афишах объявлено, что я буду петь новую песню.

– Новую песню? О чём же, Долли?

– Ну, скажу вам, это что-то сногсшибательное. Она называется «По дороге на Аскот». Я буду исполнять её в шляпе диаметром четыре фута.

– Послушай, Долли, пока мы здесь ждём, давай устроим репетицию.

– Ах нет, юная леди нас не поймёт.

– Я буду очень рада послушать! – воскликнула Мэри Мак-Лин. – Пожалуйста, спойте!

– Но слова написаны на шляпе. Я не могу петь без шляпы! Но там замечательный припев:

Если нужен амулет вам

По дороге на Аскот,

Попроси у дамы в шляпке,

Что размером с колесо!

У неё был приятный мелодичный голос и несомненное чувство ритма. Все стали дружно покачиваться в такт.

– А теперь все вместе! – крикнула она, и маленькая странная компания, которую свёл вместе случай, изо всей мочи грянула припев.