– В течение часа я разошлю гонцов. Как раз сегодня утром пришло известие, что варвары проникли через старую брешь в северной стене и их форпосты на юге достигли Виновии.

Проконсул пожал плечами.

– Это нас более не касается, – отвечал он; вслед за тем горькая улыбка показалась на его орлином гладковыбритом лице. – Да, как ты думаешь, кто сейчас пожалует ко мне на приём?

– Не знаю.

– Карадок, Регнус и Кельтик-икениец. Подобно многим другим богатым британцам, они воспитывались в Риме, а теперь, видно, хотят изложить мне свои планы по управлению страной.

– Каковы же их планы?

– Они хотят править сами.

Римский солдат рассмеялся.

– Прекрасно, теперь их желание будет исполнено, – сказал он, кланяясь и направляясь к выходу. – Всего хорошего, твоя светлость. Тяжёлые дни наступают для нас с тобой.

Часом позже британская депутация предстала перед проконсулом. Это были хорошие, мужественные люди, которые, рискуя жизнью, всеми силами отстаивали свою родину. С другой стороны, они сознавали, что при милостивом правлении Рима они находятся в безопасности до тех пор, пока от слов не перейдут к делу. Они стояли теперь серьёзные и несколько сконфуженные перед троном наместника. Кельтик был черноволосый, смуглый маленький икениец. Карадок и Регнус – высокие, средних лет, светловолосые, чистого британского типа. Одеты они были в драпированные тоги шафранного цвета по латинскому образцу, вместо повязки и туники, кои носило большинство их соотечественников-островитян.

– Итак? – сказал проконсул.

– Мы пришли, – смело начал Кельтик, – как представители большинства наших соотечественников с намерением послать через тебя нашу петицию императору и римскому сенату. Мы торопимся получить от них разрешение на управление страной согласно нашим старым обычаям.

Он замолчал, как бы ожидая взрыва в ответ на свою дерзость; но проконсул только кивнул, как бы давая ему знак продолжать.

– У нас были свои собственные законы, прежде чем Цезарь вступил на землю британцев, и они хорошо исполняли своё назначение с тех пор, как наши предки пришли из страны Хама. Мы не дети и не выскочки среди других наций; наша история в преданиях нашего народа ведёт своё начало с более древних времён, чем история Рима, а теперь мы измучены и унижены игом, которое вы на нас наложили.

– Разве наши законы не справедливы? – спросил наместник.

– Закон Цезаря справедлив, но он всегда останется законом Цезаря. Наши родные законы составлены нашим народом применительно к его нуждам, и мы очень желали бы их вернуть.

– Вы говорите по-латински, точно родились на форуме, вы носите римскую тогу, ваши волосы приглажены по римской моде, разве всё это не дары Рима?

– Мы согласны перенять все науки и искусства, которые могут дать нам Рим или Греция, но мы хотим остаться британцами, и пусть нами правят британцы.

Проконсул усмехнулся:

– Клянусь крестом святой Елены, вы не осмелились бы говорить так с кем-нибудь из моих предшественников-язычников! Это было бы вашим концом. Одно то, что вы могли решиться предстать передо мной и так много говорить, всегда будет служить доказательством нашего милостивого правления. Но я хочу побеседовать с вами относительно вашей просьбы. Вы сами прекрасно знаете, что эта страна никогда не была единым царством, здесь всегда существовало множество племён и предводителей, которые воевали друг с другом. Неужели вы желаете вернуть всё это?

– То было в злые времена язычества, во времена друидов и дубовых рощ, теперь мы все одной крови и связаны общим Евангелием мира.

Римский наместник с сомнением покачал головой.

– Если бы весь мир думал так, тогда жилось бы спокойнее, – сказал он. – Но более вероятно, что это благое учение мира мало поможет вам, когда вы столкнётесь лицом к лицу со служителями бога войны. Что можете вы предпринять против татуированных жителей севера?

– Твоя светлость знает, что многие из храбрейших легионеров британской крови. Это будет нашей защитой.

– А дисциплина, а умение отдавать приказания, знакомство с военным делом? Всего этого вам недостаёт. Вы слишком долго опирались на римский костыль.

– Время будет трудное, но когда мы перешагнём через него – Британия возродится.

– Нет, она окажется под другим, более суровым игом, – сказал римлянин. – Пираты уже носятся у восточных берегов; если бы римляне не отогнали саксонцев, те бы уже завтра высадились на берег с мечами и факелами. Я вижу день, когда Британия действительно будет единой, но это произойдёт лишь потому, что вы и ваши близкие либо умрёте, либо спасётесь бегством в западные горы. Всё будет переплавлено воедино, и если из плавильной печи выйдет лучший Альбион, то это будет после долгих лет мучительной борьбы, и ни вы, ни ваш народ не примете в этом участия.

Регнус, высокий кельт, улыбнулся, пожав широкими плечами.

– С помощью Божьей и наших собственных рук мы надеемся на лучший исход, – сказал он. – Дайте нам возможность – и мы снесём удар.

– Ты говоришь как человек, которому нечего терять, – сказал проконсул, грустно качая головой. – Я вижу эту громадную страну с фруктовыми садами и рощами, с красивыми виллами и городами, обнесёнными стеной, с мостами и дорогами, и всё это – дело Рима. Но эти триста лет мирной жизни пройдут как сон, и от них не останется и следа. Но я хочу, чтобы вы знали: ваше желание будет исполнено. Как раз сегодня я получил приказ увести легионы.

Три британца переглянулись в неописуемом изумлении, их первым порывом была дикая радость, но вслед за ней пришло сомнение.

– Действительно, это удивительные новости, – задумчиво сказал Кельтик. – Когда уйдут легионы, твоя светлость, кого ты оставишь для нашей защиты?

– Все легионы уйдут, – сказал наместник. – Вы, конечно, обрадуетесь, услыхав, что по истечении месяца здесь не останется ни одного римского солдата и ни одного римлянина. Все они без различия пола, возраста и рода занятий последуют за мной.

По лицам британцев пробежала тень, и впервые заговорил Карадок – серьёзный и глубокомысленный человек:

– Это слишком поспешно, твоя светлость. То, что ты говорил относительно пиратов, к сожалению, верно. Из моей виллы на южном берегу близ форта Андерида я не далее как на прошлой неделе видел около восьмидесяти галер и хорошо знаю, что они набросятся на нас, как вороны на убитого быка. До истечения нескольких лет мы не можем остаться без вашей поддержки.

Проконсул пожал плечами.

– Теперь это уж ваше дело, – сказал он. – Вы получили то, что требовали. Риму пришло время заботиться только о себе.

Последняя радость сбежала с лиц британцев. Перед ними живо встало ужасное будущее, и при одной мысли о нём у них сжималось сердце.

– На рыночной площади носятся слухи, будто варвары проникли в брешь в адриановой стене, – сказал Кельтик. – Кто же теперь остановит их дальнейшее движение?